Чтение 34–й страницы книги ~Нада~

свою душу.

Я возразил, что укажу ему на лучшую дичь, потом спросил его, любит ли
он жену свою Зиниту. Умслопогас отвечал, что любил бы ее больше, если бы она
меньше любила его, она ревнива и вспыльчива и часто огорчает его.

После того, как мы поспали немного, он вывел меня из хижины; и меня, и
моих спутников угостили на славу; во время пира я беседовал с Зинитой и
Галаци-Волком. Галаци очень мне понравился. Хорошо в битве иметь такого
человека за спиной; но сердце мое не лежало к Зините. Она была высока и
красива, но глаза у нее были жестокие, вечно следящие за Умслопогасом, моим
питомцем; я заметил, что тот, который ничего не боялся, по-видимому, боялся
Зиниты. Я также ей не понравился, особенно, когда она убедилась в дружеских
чувствах Убийцы ко мне, она немедленно стала ревновать, как ревновала его к
Галаци, будь то в ее власти, она быстро избавилась бы от меня. Итак, сердце
мое не лежало к Зините, но даже я не предчувствовал тех несчастий, причиной
которых она стала.

¶ИЗБИЕНИЕ БУРОВ§

Утром я отвел в сторону Умслопогаса и сказал ему:

-- Сын мой, вчера, когда ты еще не узнавал меня, ты дал мне поручение к
царю Дингану, если бы оно дошло до ушей царя, то навлекло бы смерть на тебя
и весь народ твой. Дерево, стоящее одиноко в поле, думает, что величина его
огромна, и что нет тени, равной той, которую оно дает. Но на свете есть
другие большие деревья. Ты подобен этому одинокому дереву, Умслопогас, но
верхние ветки того, кому я служу, толще твоего ствола, и под его тенью живут
дровосеки, которые рубят слишком высоко выросшие деревья. Ты не можешь
равняться с Динганом, хотя, живя здесь одиноко в пустой стране, и кажешься
огромным в своих собственных глазах и в глазах твоих приближенных.
Умслопогас, помни одно: Динган ненавидит тебя за те слова, которые ты велел
дураку Мезило передать умершему Черному, он слыхал твой вызов и теперь
мечтает погубить тебя. Меня прислал он сюда только для того, чтобы
избавиться от моего присутствия, и какой бы ответ я ни принес, конец будет
один -- ты вскоре увидишь у своих ворот целое войско!

-- Так стоит ли говорить об этом, отец? -- спросил Умслопогас. -- Что
суждено, то и случится. Я буду ждать здесь войска Дингана и сражаться
насмерть!

-- Нет, сын мой, можно убить человека не только ассегаем, кривую палку
можно выпрямить в пару. Я бы желал, Умслопогас, чтобы Динган любил тебя,
чтобы он не убил, а возвеличил тебя, и чтобы ты вырос великим в его тени.
Слушай! Динган, конечно, не то, что Чека, но он жесток не менее Чеки. Динган
-- глупец, и весьма вероятно, что человек, выросший в его тени, сумеет
заменить его. Я мог бы стать этим человеком, но я стар, изнурен горем и не
желаю властвовать. Ты молод, Умслопогас, и нет тебе подобного во всей
стране. Есть также другие обстоятельства, о которых нельзя говорить, но
которые могут послужить тебе ладьей, чтоб доплыть до власти!

Умслопогас зорко взглянул на меня, он был властолюбив в то время и
желал стать первым среди народа. Могло ли быть иначе, когда в его жилах
текла кровь Чеки?

-- Какое у тебя намерение, отец? -- спросил он. -- Каким образом можно
привести в исполнение твой план?

-- Вот каким образом, Умслопогас. В стране Сваци, среди племени
Галакациев, живет девушка по имени Лилия. Говорят, она удивительная
красавица, и Динган страстно желает получить ее в жены. Недавно Динган
посылал посольство к вождю Галакациев, прося руки Лилии, но вождь Галакациев
отвечал дерзкими словами, что красавицу свою они не отдадут в жены зулусской
собаке. Динган разгневался и хотел собрать и послать свои войска против
Галакациев, с тем, чтобы уничтожить их и завладеть девушкой; я же удержал
его под предлогом, что теперь не время начинать войну, по этой причине
Динган возненавидел меня. Понимаешь ли теперь, Умслопогас?

-- Не совсем, -- отвечал он. -- Говори яснее.

-- Полуслова лучше целых слов в нашей стране. Слушай же! Вот мой план:
ты нападешь на племя Галакациев, уничтожишь его и отведешь девушку к Дингану
в знак мира и дружбы!

-- План твой хорош, отец! -- отвечал он. -- Во всяком случае, можно
будет посражаться, а после сражения поделить стада!

-- Сперва победи, потом считай добычу, Умслопогас!

Он подумал немного, потом сказал:

-- Позволь мне позвать сюда Галаци-Волка, моего военачальника. Не
бойся, он человек верный и не болтливый!

Вскоре вошел Галаци и сел рядом с нами. Я представил ему все дело таким
образом, будто Умслопогас хочет напасть на Галакациев и доставить Дингану
девушку, которую он желает получить, я же удерживаю его от этой попытки,
потому что племя Галакациев большое и сильное. Говорил я все это, чтобы
оставить себе лазейку для объяснений, если бы Галаци выдал наше намерение.
Умслопогас понял меня, хитрость же моя была излишней -- Галаци был человек
верный.

Галаци-Волк молча слушал, когда же я кончил, он отвечал спокойно, хотя
в глазах его загорелся огонь:

-- По праву рождения я -- вождь Галакациев и хорошо их знаю. Это народ
сильный, который может сразу собрать два полка, а у Булалио в распоряжении
всего один полк, да и то небольшой. Кроме того, Галакации держат стражу день
и ночь и шпионов, рассеянных по всей стране, а потому очень трудно захватить
их врасплох; их крепость состоит из огромной пещеры, открытой в середине,
никто до сих пор не проникал в эту крепость, да и найти вход в нее могут
только знающие к ней дорогу. Таких немного, но я знаю, где вход. Отец мой
показал мне его, когда я был еще мальчиком. Поэтому ты видишь, что за
нелегкую работу -- покорение Галакациев -- берется Булалио. Вот как дело
обстоит по отношению к Булалио, но для меня оно имеет и другое значение.
Много лет назад, когда отец мой умирал от яда, данного ему колдуньей из их
племени, я поклялся, что отомщу за него, что уничтожу совершенно Галакациев,
перебью их мужчин, уведу их женщин и детей в рабство! Год за годом, месяц за
месяцем, ночь за ночью, лежа на Заколдованной Горе, я думал о том, как
сдержать свою клятву и не видел к тому способа. Теперь я вижу возможность и
радуюсь. Но все же это рискованное предприятие, и может быть в конце его
племя Секиры перестанет существовать! -- Он замолчал и стал нюхать табак,
следя через табакерку за нашими лицами.

-- Галаци-Волк, -- сказал Умслопогас, -- для меня также дело это имеет
особенное значение. Ты лишился отца по вине собак Галакациев, хотя я до
вчерашнего вечера того не знал. Их копья отняли у меня мать и с нею ту,
которую я любил больше всех на свете -- сестру Наду. Этот человек, -- и он
указал на меня, -- этот человек говорит, что если мне удастся уничтожить
племя Галакациев, взять в плен девушку Лилию, я приобрету милости Дингана.
Мало я расположен к Дингану, мне бы хотелось идти своей дорогой, жить, пока
живется, и умереть, когда придется, может быть, от руки Дингана или
кого-нибудь другого -- не все ли равно? Но, узнав о смерти матери моей
Макрофы и сестры моей Нады, я начну войну с Галакациями и покорю их, или сам
буду побежден ими. Может быть, "Рот Дингана", ты вскоре увидишь меня в
краале царя и со мной девушку Лилию и скот Галакациев. Если же ты не увидишь
меня, то будешь знать, что я умер и что воины Секиры более не существуют!

Так говорил Умслопогас в присутствии Галаци-Волка, потом при прощании
обнял меня.

Я быстро прошел путь от Горы Призраков до крааля царя и там явился
перед Динганом. Вначале он принял меня холодно, но когда я передал ему
известие, как вождь Булалио-Убийца вступил на путь войны, чтоб добыть ему
Лилию, обращение его изменилось. Он взял меня за руку и похвалил, говоря,
что напрасно не доверял мне, когда я убеждал его не посылать войска против
Галакациев. Теперь же он видит, что я хотел зажечь пожар другой рукой и
уберечь его руку от ожогов, и он благодарил меня.

Царь прибавил еще, что если вождь Булалио приведет ему девушку, к
которой стремится его сердце, он не только простит слова, сказанные Мезило
умершему Черному, но отдает Булалио весь скот Галакациев и возвеличит его
перед народом. Я отвечал, что пусть он поступает, как желает, я же только
исполнил свой долг перед царем и устроил все таким образом, что каков бы ни
был исход войны, гордый вождь будет унижен и враг побежден без потерь для
царя, а кроме того, может статься, что Лилия вскоре очутится во власти царя.

После того я стал ждать дальнейших событий.

Наступило то время, отец мой, когда к нам явились белые люди, которых
мы называли Анабоонами, а вы -- бурами. Невысокое мнение вынес я об этих
Анабоонах, хотя и помог им одержать победу над Динганом -- я и Умслопогас!

До этого времени, правда, появлялись изредка в краалях Чеки и Дингана
белые люди, но те приходили молиться, а не сражаться. Буры же умеют
сражаться и молиться, а также красть; этого-то я и не понимаю: ведь молитвы
белых людей запрещают воровство.

Итак, когда со времени моего возвращения домой не прошли еще и месяца,
явились к нам буры, человек шестьдесят, под начальством капитана, высокого
молодца по имени Ретифа; они были вооружены длинными ружьями которые всегда
носили с собой. Может быть, буров была и целая сотня, если считать слуг и
конюхов. Цель их приезда заключалась в том, чтобы получить права на землю в
Натале, лежащую между реками Тугелой и Умзимубу. Но, по совету моему и
других индунов, Динган потребовал от буров, чтобы они сперва покорили вождя
по имени Сигомейло, который похитил у царя скот, и отняли бы у него
похищенное. Буры согласились, отправились против вождя и вскоре вернулись,
уничтожив племя Сигомейлы и гоня перед собой, весь его скот, вместе со
стадами, похищенными у царя.

Лицо Дингана просияло, когда он увидел скот, в ту же ночь он собрал
совет и спросил наше мнение о переуступке земель. Я заговорил первым и
заметил, что совершенно безразлично, уступит ли он земли или нет; так как
еще умерший Черный отдал их англичанам; вероятно, все кончится тем, что
между англичанами и Анабоонами возгорится война из-за этой земли. Начинают