знакомый с иностранным языком человек пытается говорить на нем.
Наверное, я не самый приятный человек на этом свете, и все же я не хотел
бы стать сумасшедшим. Я объехал весь город. Ни души. Я зашел в магазин...
Понимаешь, Фран, весь ужас в том, что я могу брать все, что хочу, и никто
не станет останавливать меня. Как в кино. Мне действительно казалось
несколько раз, что я - сумасшедший.
вечность, но ее это больше не раздражало. - Как звучит эта строчка? Я
снюсь тебе, ты снишься мне? Мы не сумасшедшие, Гарольд.
мора, появится кто-нибудь...
сможет... расставить вещи по местам.
это. Они мастера расставлять вещи по местам. Они находят решение всему -
разваленной экономике, нефтяному кризису, холодной войне. Они решают все
так же, как поступил когда-то Александр с гордиевым узлом - методом
разрубания мечом на куски.
сильный соединил усилия бактериологов, вирусологов и эпидемиологов, чтобы
посмотреть, сколько можно убить всяких мелких мошек вроде нас с тобой.
Бактерии. Вирусы. Ерунда! В один прекрасный день некто скажет: "Смотрите,
что я создал! Оно убивает всех! Разве это не великое изобретение?" И ему
вручат за это медаль, денежную премию и что-нибудь еще такое же приятное.
Нет, Франни, все это не просто так. У тебя есть планы?
сказал: - Слушай, я собираюсь сматываться отсюда. Из Оганквайта. Если я
еще задержусь здесь, я действительно сойду с ума. Фран, почему бы тебе не
поехать со мной?
любимые цветы Карлы, он дважды просигналил Франни и рванул вперед. Франни
смотрела ему вслед, пока он не скрылся из вида, а затем вернулась в сад
своего отца.
этаж. У нее болела голова и ныло сердце. Не стоит так перенапрягаться в ее
положении, понимала Франни. Она говорила себе, что можно подождать до
завтра, но сердце не хотело слушать никаких подсказок.
не так плохо, как она в душе боялась. По его лицу ползали мухи, взлетая и
снова садясь - на нос, губы, лоб... Но запаха, этого ужасного запаха, еще
не было.
годы. Теперь он лежал, одетый в полосатую пижаму; в ней он умирал, и
Франни не чувствовала себя в силах переодеть отца во что-нибудь другое.
была тяжела, как камень - и попыталась перевернуть тело. Ей это удалось, и
тогда она почувствовала исходящий от тела трупный запах. Франни стало
плохо, и она опустилась на колени, обхватив руками голову и постанывая. Ей
предстояло похоронить не куклу; она хоронила своего отца, и последнее, что
от него оставалось в этой жизни, был этот удушающий, мерзкий запах. Но
скоро исчезнет и он.
поцеловала его в лоб.
тебя. - По щекам ее текли слезы. Достав из шкафа его лучший костюм, Франни
переодела отца. С трудом приподняв окаменевшую шею, повязала галстук. В
ящике комода, под стопкой носков она отыскала награды отца - "Пурпурное
сердце", дюжину медалей, наградные ленты... и Бронзовую Звезду, которой он
был удостоен за Корею. Она прикрепила все эти награды к пиджаку. Найдя в
ванной детскую присыпку, она припудрила лицо, шею и руки отца. Запах
пудры, светлый и ностальгический, вызвал новую бурю слез. Успокоившись,
Фран посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась: она была непохожа на себя,
с красными глазами и синими полукружьями под ними.
Держа за два конца одеяло и отчаянно борясь с невыносимой головной болью,
Франни осторожно стащила труп на пол и поволокла по ступенькам вниз, в
холл, и дальше - через сад, к выкопанной ею могиле. Несколько раз ей
изменяли силы, и, казалось, она не сумеет выполнить намеченное, но каждый
раз она брала себя в руки.
когда часы в доме пробили половину девятого. Она вся была перепачкана
землей, и только на щеках остались белые полоски, вымытые слезами. Волосы
спутались и растрепались. Франни буквально падала с ног от усталости.
стоящего в гостиной дивана, она рухнула на него и сразу же уснула.
исполнить свой долг и предать его земле. Но когда она вошла в комнату, то
увидела, что тело зачем-то прикрыто скатертью, и ей стало страшно. Она
пересекла постепенно темнеющую комнату, сама того не желая, и желая только
одного - бежать отсюда - но не в состоянии остановиться. Скатерть
почему-то шевелилась в полумраке, и тут до Франни дошло:
имя спасения собственной души она не хотела бы снять скатерть, но она...
не могла... остановиться.
Могильным холодом пахнуло на нее от этой улыбки. Нет, она не могла
рассмотреть это страшное, это кошмарное лицо; это могло быть вредно для ее
неродившегося ребенка.
кошмарного сна...
все еще была в плену своего страшного сна. В этот момент полу-сна,
полу-бодрствования она подумала вдруг: Он, это Он, человек без лица.
проснувшись на следующее утро, совершенно не помнила свой сон. Лишь когда
она вспомнила о будущем ребенке, все ее внутренности будто сковало лютым
холодом, не давая пошевельнуться.
Блекмур, а Франни Голдсмит приснился ее страшный сон, Стьюарт Редмен не
спал. Он ждал Элдера. Он ждал уже три вечера - и рассчитывал сегодня
наконец дождаться его.
вынесли телевизор. Медсестры увозили его по коридору, а Элдер все это
время стоял с наведенным на Стью револьвером. Хотя сам Стью не высказал
никакого недовольства тем, что телевизор забирают, будто он вовсе ему не
нужен. Единственное, что делал в это время Стью, - стоял у окна и смотрел
сверху на город над рекой. Как поется на пластинке, "Не нужно быть
синоптиком, чтобы знать, куда дует ветер".
дымились трубы заводов, не было видно машин, да и прохожих на улицах он не
заметил.
и нет? Он единственный, кто с самого начала не заразился, не заболел и не
умер. Он знает все их секреты. Следовательно, им есть повод его бояться.
из подобной ситуации, в жизни ему оставалось только ждать Элдера и
постараться подготовиться к его приходу.
Медсестры величали его "доктор Элдер", но он не был врачом. Ему было лет
сорок пять; его взгляд всегда был тяжелым и неулыбчивым. Никому из врачей
до Элдера не приходило в голову целиться в Стью из пистолета. Элдер
раздражал Стью, потому что причин для такого поведения Стью не видел.
Элдер явно ожидал какого-то приказа. Очевидно, какие-то приказы поступали,
и Элдер их выполнял. Он был, несомненно, превосходным исполнителем,
армейским вариантом мафиози-киллера, и ему даже в голову не приходило
нарушить или подвергнуть сомнению приказ.
Каменистый Артем
Махров Алексей
Андреев Николай
Херберт Фрэнк
Березин Федор
Ибсен Генрик