банке своего деда и задыхался бы там так же, как в свое время Дэвид.
Нет, это было бы слишком просто. Может быть, мальчик,
заинтересовавшись тайнами океана, избрал бы иную, наполненную,
жизнь - к примеру, занялся бы океанографией, проблемами охраны и
очистки океана или морским строительством, тем, чем мог бы
заниматься сам Дэвид, не определи семья его жизненный выбор. Он
позаботился бы о том, чтобы Брайан узнал, как много на свете дорог и
что он хозяин своей жизни.
разбивается о риф, Мур не мог долго гнать от себя картины прошлого -
вот они с сыном играют в футбол в огромном, заросшем травой парке
под кудрявыми облаками; вот рука Бет касается его руки под длинным
полированным столом на обеде в День благодарения в поместье у Мура-
старшего; вот сверкает огнями и гремит музыкой карусель в бродячем
луна-парке, их губы встречаются, а Брайан на деревянной лошадке с
красными губами улыбается и хлопает в ладоши...
шторм и в жизнь Мура ворвался ужас, после того как доктора
определили его апатию, бессонницу и, позднее, приступы ярости как
"синдром выжившего", отец встретился с ним в гостиной их родового
дома; льдистые глаза старика всматривались в Мура сквозь синий дым
кубинской сигары. Мур не смотрел на отца, вместо этого он
сосредоточенно изучал огонь, пылавший в огромном мраморном
камине.
скрипуче объявил отец, - я не намерен тебе помогать. Я хочу, чтобы ты
уяснил это здесь и сейчас. С меня довольно кабацких драк и
уничтожения общественной собственности.
полено.
он.
просыпав пепел на восточный ковер. - Или, по-твоему, я должен был
оставить тебя ночевать в камере, чтобы утром какой-нибудь проклятый
репортеришка нашел тебя там, опухшего от пьянства, и накропал
историю о том, как сынок Хортона Мура упился, начал буянить и
перебил все до единого светофоры в восьми кварталах города? Боже
правый! Именно это, конечно же, и мечтают увидеть мои вкладчики!
прошептал Мур.
городском совете! - сверкая глазами, продолжал старик. - Господи,
мальчик, к чему ты катишься? Заруби себе на носу, в роду Муров не было
паршивых овец! И я, покуда я жив, не стану сидеть сложа руки и
смотреть, как ты превращаешься в позор семьи! Не стану!
огонь в камине, и ему казалось, что это море разбивается о камни.
которая, закручиваясь кольцами, поднялась к картине над каминной
полкой. С портрета на Мура смотрела еще одна пара изобличающих
суровых глаз: дед. - Возможно, дело в том, что ты единственный ребенок
в семье... может быть, поэтому я до сих пор был так снисходителен к
тебе. Может быть, я слишком любил тебя - не знаю... Слава Богу, что
твоя мать не дожила и не видит, во что ты превратился!
замолчал.
никогда не хотел быть; мне противна сама мысль о конторе, о тесных
стенах, о мертвом шелесте бумаг. Ты ведь твердил коллегам, что я -
прирожденный администратор? Истинный Мур? Нет. Я туда не вернусь.
ты же получил специальное образование! Никем другим ты быть не
можешь! Боже правый, я знаю, что ты пережил очень тяжелое время, но
ты ведешь себя, как помешанный! Их нет уже полгода, Дэвид! Они не
вернутся, и единственное, что ты теперь можешь сделать, это снова
впрячься в работу и делать свое дело!
саркастически улыбнулся. - Не можешь или не хочешь?
Мур-старший едва заметно подался вперед, - ты мне не сын. Я ошибался
в тебе. Теперь я это вижу.
как обычно, последние реплики напоминали утратившие силу удары
усталых гладиаторов. - Я скажу тебе, что я буду делать. Я давно
раздумывал над этим. Я буду путешествовать, где - неважно. Я буду
переезжать с места на место, пока не увижу все, что хочу увидеть, и,
может быть, пока не найду место, где мог бы снова осесть. Здесь мне
больше нечего делать.
валяй, беги! Мне плевать! Куда же ты удерешь? Чего ты ищешь - еще
одну такую же девицу?.. - Он вдруг умолк, подавившись последним
словом: сын обернулся к нему, и накал его ярости заставил старика
отшатнуться. Мур-старший закрыл рот, но постарался, чтобы Дэвид
этого не заметил - ему не хотелось, чтобы сын думал, будто он испугался.
любил рассказывать мне, как мы с тобой похожи. Теперь я мужчина и
вижу, какие мы разные.
действительности сейчас говорил; отец быстро отвел взгляд.
тебе о своем решении в таком тоне.
отцу руку:
протянутой ему руки.
по разным странам, жил то в сельской глуши, ближе к земле, то в море,
на кораблях, и, не ведая, что движет им, знал - нужно сделать еще шаг. И
еще. И еще. Вернулись старые кошмары - в круговерти ветра и
взбесившихся вод "Баловень судьбы" рассыпался под ним в куски; ему
начал мерещиться голос Бет - он то окликал его откуда-то издалека, то
истаивал, то шептал в самое ухо: "Дэвид..." - и растворялся в молчании.
Это раздражало его, тревожило, но он начал прислушиваться, ждать.
Порой Мур сомневался, в здравом ли он уме, но иногда его охватывала
уверенность в том, что Бет рядом, старается пробиться к нему сквозь
единственную разделяющую их преграду - барьер между жизнью и
смертью.
зубами и кошачьей улыбкой уставила на него неподвижный взгляд
поверх блюда с пожелтевшими костями, зачерпнула их обеими руками,
покатала в ладонях и высыпала обратно. Это были обычные куриные
кости, но женщина, казалось, видела в них нечто диковинное и
значительное.
Мура. "Что, парень, получишь богатое наследство?" - поддел один, и все
рассмеялись. "Черта с два наследство, - отозвался другой, - хороший
трипак он получит, а если нет, стало быть, он у нас везунчик".
захохотали, последовал обмен грубыми замечаниями. Мур заглянул
женщине в глаза и поверил. - Их двое, - сказала она. Она снова взяла
кости, покатала, высыпала на блюдо.
где они. Но они не двинутся с места, пока вы их не найдете.
мальчик. Они в смятении, они не понимают, отчего вы их не слышите.
всматривалась в них, словно искала одну определенную. Потом
покачала головой.
Есть еще желающие?
ним висели редкие, яркие точки - звезды. Мур раздавил окурок в
пепельнице. Верить и не верить было одинаково трудно. Впрочем, ему
хотелось верить, ему отчаянно нужно было верить - может быть, оттого,
что Кокина расслабляла его, внушала чувство, что здесь конец его пути.
Свержин Владимир
Зыков Виталий
Березин Федор
Лукин Евгений
Афанасьев Роман
Березин Федор