эти повязки и обнаруживает, что кость не сломана. Вы представляете, что
тогда произойдет?
мо собой разумеющееся и совсем не важное. - Еще одно. Вы сказали, что
через несколько часов все будут знать обстановку. Два радиста, которых
Каррерас подсадил на "Тикондерогу" узнают немедленно. Они немедленно пе-
редадут эту новость обратно на "Кампари" Каррерасу.
не сможет ни передать, ни принять ни звука.
точно, чтобы понять, что произошло. Но все приемники на "Кампари" вам
ведь не удастся разбить. Например, к приемникам в салоне вам не подоб-
раться. Вы говорите, все узнают. Это значит, что хунта и их правительст-
во тоже узнают, и тогда все радиостанции страны только и будут круглосу-
точно передавать сводку новостей. Каррерас обязательно услышит.
видно, потерял порядочно крови. Она соображала на порядок быстрее и чет-
че, чем я. Да и вообще, все ее рассуждения были весьма толковы. Она про-
должала:
тавит в живых никого из команды и пассажиров. Возможно, вы думаете так
потому, что он не может оставлять свидетелей - ведь какие бы выгоды ни
получила хунта от обладания этими деньгами, все они сведутся к нулю
из-за всемирного протеста против нее, если хоть кто-то узнает о проис-
шедшем. Возможно...
берег будут наведены орудия британского и американского флота - и хунте
конец. И тогда уже никто за нее не вступится. Когда дело идет об их
собственных деньгах, американцы становятся щепетильными. Конечно, они не
могут допустить, чтобы хоть кто-то знал. Для них это вопрос жизни и
смерти.
будь узнал о совершенной попытке грабежа. Поэтому, как только Каррерас
услышит о вашем сигнале бедствия, он тут же избавится от всех свидетелей
без исключения, исчезнет на том корабле, что его ждет, и все.
справляясь с возложенной на нее работой, с ногами дело было еще хуже. Я
пытался убедить себя, что все это из-за наркотика, которым Марстон меня
накачал. Но сам-то я знал, что это не так. Чувство собственного пораже-
ния - самый худший наркотик из всех. Я пробормотал, вряд ли сознавая,
что говорю:
то" все-таки необходимо быть дочерью мультимиллионера. - Да наплевать
мне на все золото мира! Что такое золото в сравнении с вашей жизнью, с
моей жизнью, с жизнью моей матери, моего отца, с жизнью любого на "Кам-
пари"? Сколько золота на "Тикондероге"?
да еще столько же осталось бы.
ва.
нальдом его разрабатывали, Сьюзен.
действительно очень жаль, Джонни.
чал я.
лед, - воскликнула она. - И вы дрожите, - нежные пальцы приподняли мой
колпак. - У вас лоб горит. Высокая температура и лихорадка. Вам нехоро-
шо. Вернемся в лазарет, Джонни, пожалуйста.
Пошли!
очень рад на нее опереться.
практически ничего не знаем о мистере Сердане, кроме того, что он поле-
живает себе и позволяет остальным делать всю работу? Каррерас и Сердан -
похоже, что они главные фигуры, и возможно даже Каррерас - не главный
босс. Одно я знаю наверняка: если бы мне только удалось приставить нож к
горлу или упереть пистолет в спину любому из них, у меня появился бы
крупный козырь в этой игре.
впихну любого из них в салон и пригрожу охранникам убить его, если они
не бросят оружие, скорее всего они послушаются. С двумя автоматами и
всем тамошним народом да в такую ночь я много чего могу переделать. Нет,
я не спятил, Сьюзен, просто стал совсем отчаянный.
падает. Он на мостике, а это самое охраняемое место на корабле, потому
что это самое важное место.
ная полоска молнии вспыхнула прямо над головой, проткнув сплошной темный
полог низких туч, и залила палубы "Кампари" ослепительным светом. Неожи-
данно короткий раскат грома оборвался, как будто проглоченный ураганом.
все это по пути к центру урагана. Королю Лиру бы посмотреть на этот
цирк. Его дурацкая пустошь ему бы раем божьим показалась.
руку, то ли она меня взяла за руку, я уже не соображал.
лубе "А", прижавшись к переборке.
коридору и прямо в каюту Сердана. Буду держать руку в кармане, пусть ду-
мает, что у меня там пистолет. Стойте в начале коридора, предупредите
меня, если кто появится.
ди, у конца жилого отсека, как раз рядом с каютой Сердана. - Его там
нет. Свет не горит.
затемнен. Готов поспорить, что мы идем даже без ходовых огней. Еще одна
молния связала на мгновение огненной лентой темную тучу с верхушкой мач-
ты "Кампари", и мы прильнули к переборке.
вспышка. Я видела все в каюте.
- там кто-нибудь есть?
солютной - абсолютной до тех пор, пока следующая молния не осветила
надстройки корабля. На мгновение увидел свое лицо в маске, выпученные
глаза, отраженные стеклом, и невольно вскрикнул, потому что увидел и еще
кое-что.
в иллюминатор каюты.
дан лежал одетый на кровати и как завороженный следил глазами за лучом
фонаря. Широко открытыми, безумными глазами. Седые волосы его были не на
своем обычном месте, они слегка сдвинулись назад, открыв под собой его
собственную шевелюру. Черные волосы, иссиня черные волосы и странная се-
дая прядь. Черные волосы и седая прядь посередине. Где я видел кого-то с
такими волосами? Когда я слышал об обладателе таких волос? И вдруг меня
осенило: именно "когда", а не "где". Я знал ответ. Я погасил фонарь.
полное отсутствие понимания происходящего. - Сердан! Связан по рукам и
ногам и привязан к кровати, шевельнуться не может. Сердан? Но...
нет-нет! - она была готова расплакаться. - Джонни, что все это значит?
этого не знать. Это мне раньше только казалось, что боюсь, когда я толь-
ко догадывался. Но время догадок прошло, господи, уже прошло. Теперь я
знал правду, и эта правда была много хуже, чем себе можно только предс-
тавить.
койно поинтересовался:
ся, в нем были слезы. - Мы оба измотаны, Джонни. Спустимся к себе. Хочу
обратно в лазарет.