для этих железных прутиков пожарной лестницы. Мне казалось, что я вот-вот
сорвусь, пробью навес кинотеатра, будто сброшенный с крыши несгораемый шкаф,
и врежусь в тротуар, после чего сделаюсь очень похожим на сдобренную
кетчупом яичницу-болтунью.
лестнице. Навес кинотеатра был сделан из тонкой кровельной жести и покрыт
черной краской. Он прогибался и гремел под ногами. Оглянувшись и подняв
голову, я увидел на крыше двоих работников книжной лавки, которые смотрели
вниз, но не предпринимали попыток спуститься, а лишь угрожающе потрясали
обрезками труб.
доставал макушкой до навеса. Когда я склонился к нему и сказал:
но изловчился и, ухватившись рукой за навес, вновь обрел равновесие, что
пошло на пользу нам обоим.
придвигаясь к лестнице, -- я только хотел...
счастью, его ноги стояли на второй перекладине, и я мог ступить на верхнюю,
не рискуя сверзиться с нее, а потом отпустить навес и ухватиться за железный
кронштейн для букв, прикрепленный к стене.
допустить возникновения споров и драк на верхушке лестницы. -- Если бы вы
могли... э... если бы позволили мне... протиснуться мимо вас...
касаясь той перекладины, на которой он стоял, и норовя нащупать правой ногой
третью сверху. Наши лица были всего в нескольких дюймах друг от друга. Юноша
по-прежнему безмолвствовал и лишь таращился на меня. Его физиономия казалась
замороженной.
понос. Юноша даже не слушал моих разглагольствований, но я продолжал вещать,
потому что ужас действует на каждого человека по-разному. Этого парня он
сковал и обездвижил, а мне развязал язык.
можете вернуться к работе...
словоизлияниями.
там, на верхотуре, наконец-то обрел дар речи и гаркнул:
аж без четверти одиннадцать. Натягивая одежду, я продолжал переживать свои
сновидения, сводившиеся едва ли не к одним падениям с огромной высоты в
пасть желтоглазой кошки, похожей на "кадиллак". В итоге я лишь с третьей
попытки сумел надеть одинаковые носки. Умывшись и выпив чашку кофе, я
почувствовал себя немного лучше и решил начать день с просмотра приношений
почтальона.
и принялся читать.
студии. Граждане против преступности (почетный председатель -- сенатор Эрл
Данбар) снова просила у меня денег на искоренение всяческой уголовщины.
"Субботние вечерние известия" хотела, чтобы я позолотил кармашек "да" в
редакционной анкете, за что обещала мне восемнадцатилетнюю подписку на себя
всего по двадцать семь центов за номер. Какой-то слепой, не нуждающийся в
посторонней помощи, уведомлял меня о том, что вышил моими инициалами
недорогие носовые платки и шлет мне образцы. Некая спятившая фирма
направляла маленький квадратный кусочек прозрачной клеенки и сообщала, что я
еще могу успеть заказать сшитые из того же ужасного материала чехлы для
сидений своего автомобиля. Национальное общество борьбы с минускальным
митозом нуждалось в деньгах, чтобы избавить мир от этого страшного недуга.
швырнул их в камин. Уцелел только кусок клеенки: я подозревал, что он не
загорится, а расплавится и наверняка будет вонять.
Я даже подумал, а не дядюшка ли Мэтт составил его? Послание начиналось
словами: "Уважаемый гражданин! Если тебя когда-либо обманывал один из
восемнадцати тысяч мошенников, которые вершат свой грязный промысел в наших
Соединенных Штатах; если ты -- член трехмиллионной армии жертв взломщиков и
домушников..." И т.д. и т.п. Дальше шли более общие фразы, но первые строки
задели меня за живое. Был ли я обманут одним из восемнадцати тысяч ныне
действующих мошенников? Слушайте, почетный председатель Эрл Данбар, автор
означенной бумаги: да меня обманывали все эти мошенники! И письмо тоже
отправилось в огонь.
Возможно, профессор Килрой прав, и я не буду в безопасности, пока не
избавлюсь от них, отдав на благотворительные нужды. Может, тогда братья
Коппо оставят меня в покое? Я уже мусолил этот вопрос вчера вечером, когда
пытался заснуть, но так и не нашел толкового ответа на него. И вот сегодня
он снова стоит передо мной.
в свою очередь, имели по тысяче вариантов положительных, отрицательных и
уклончивых подответов. Я должен отказаться от этих денег, потому что на них
кровь, потому что ради них люди лгали и убивали ближних. Но нельзя позволить
братьям Коппо запугать себя. Но они уже меня запугали. Но с такими деньгами
я смогу нанять себе какую-нибудь охрану. Но разве могу я при таких деньгах
доверять этой охране? Но ведь деньги мои, и я имею право распоряжаться ими
по собственному усмотрению. Но ведь, по сути дела, они мне не нужны, ибо я
уже имею все, что хочу иметь. И т.д. и т.п. и проч. Но, но, но, но, но ведь,
но ведь, но ведь, однако, однако, хотя...
каждому чокнутому, приславшему мне письмо. И глазом не успею моргнуть, как
деньги исчезнут без следа. Но вот поверят ли мне братья Коппо? И, что
гораздо важнее, хочу ли я, чтобы братья Коппо указывали мне, как жить?
Наконец, самое важное: хочу ли я, чтобы братья Коппо указывали, сколько мне
жить и когда умереть?
квартиру дяди Мэтта, равно как и в любое другое роскошное жилище. Я был
вполне доволен своей работой и не намеревался ее бросать. Чем еще мне
заниматься и куда девать время? Эти деньги могли помочь мне только в одном
-- стать нервным и издерганным стражем собственной мошны, навеки
превратиться в то, что профессор Килрой так метко назвал пуганой вороной.
При моей глупой доверчивости я попаду в дурдом меньше чем через полгода.
Так, может, и впрямь стоило найти хороший благотворительный фонд, отдать
туда всю кубышку, раструбить об этом и вернуться к привычной жизни, которая
вполне устраивает меня?
поводу у горстки воров, не хотел чувствовать себя побежденным, затюканным и
запуганным. И т.д. и т.п. и проч. Снова и снова. Одно и то же.
оставалась одна стрела. Сегодня же загляну к Прескотту Уилксу, стряпчему,
чье раздраженное и несколько загадочное письмо я обнаружил в квартире дяди
Мэтта. Мне хотелось узнать, какого рода юридические услуги оказывала дядьке
фирма Прескотта, почему дядька отказался от этих услуг и что означала
завуалированная угроза в письме.
Кортни, Уилкс и Уилкс" обретается по адресу Пятая авеню, 630. Ага, да это же
Рокфеллеровский центр. Очень хорошо.
Схватив меня в охапку, он заорал:
подкатил к полицейскому участку и завел меня внутрь.
глубине здания, велел запереть в одну из них и добавил: -- Это для твоей же
пользы.
удалился.
своего узилища, и так далее. Но никто не обращал на меня ни малейшего
внимания, и вскоре я затих.
выглядел съедобным. Спустя какое-то время сонный охранник забрал поднос, а
когда я напомнил, что имею право на один телефонный звонок, он притворился
глухонемым и зашаркал прочь.
сказал ему:
пожаловал?
Каменистый Артем
Роллинс Джеймс
Ильин Андрей
Корнев Павел
Орлов Алекс
Суворов Виктор