предшествующее олимпийцам (Ил. VIII 478 сл.). Он "огромный" (Гимн. II 158),
"широкий" (III 374), и "глубокий" (Ил. VIII 481), и "туманный" (Ил. VIII 13,
Гимн. III 256). Все это говорит не очень много. Но в науке были высказаны
два простейших предположения, которые вносят полную ясность в гомеровское
представление о Тартаре.
простейшее, элементарнейшее соображение, для которого не требуется никаких
доказательств, поскольку всем известно, что Тартар есть местопребывание
титанов. И тем не менее это соображение очень важно. Существует, значит, и
для богов какое-то призрачное существование, как и для людей, и это вполне
естественно, раз античные боги человекообразны. Второе соображение было
высказано более 100 лет назад, и оно очень красиво завершает наше отрывочное
представление о гомеровском Тартаре, а именно, вызывает в нас некоторую
архитектоническую неудовлетворенность то обстоятельство, что гомеровский
космос есть только полушарие и больше ничего. Поскольку вся античность
неизменно тяготела к закругленным формам, вполне естественно предположить,
что снизу, под землей, проходит другое полушарие, симметричное верхнему
полушарию, или небу. И так как небо, вообще говоря, есть место жительства
богов, то верхнее небо есть место светлых олимпийских богов, а нижнее -
место низвергнутых и потому темных богов. Нижнее небо и есть Тартар. Это
красивая гипотеза максимально соответствует чувству гомеровского (и
античного вообще) архитектонизма, и она настолько проста и естественна, что
ее необходимо принять.
(Ил. VIII 478 - 483):
его расстояние вниз от земли мыслится таким же, как и расстояние от земли
вверх до неба. Опять тот же Зевс грозится (Ил. VIII 13 - 16):
расстояний, признаваемых в эпосе, приведем место не из Гомера, а из Гесиода
(Theog. 722 слл.):
вывод о расстоянии между небом и землей (Ил. I 591): Гефест, сброшенный
Зевсом с неба на землю, летел целый день и к вечеру упал на Лемнос.
Эфиром), землю (с Океаном) и Аид (с Тартаром). Может возникнуть вопрос: как
же, по Гомеру, происходит движение такого космоса? Солнце, луна и звезды
восходят на востоке из Океана и погружаются на западе в Океан. Как же они
совершают свой путь от запада к востоку, т.е. ночью? Прямого ответа на этот
вопрос у Гомера не существует. Однако давным-давно было сделано
предположение, что по Гомеру все светила ночью совершают свой путь по
нижнему небу, т.е. по Тартару28.
тождественные по своему принципиальному значению для всего мироздания, так
как они содержат все начала бытия. В одном они - светлые и положительные, а
в другом - темные и отрицательные. Земля же среди них есть бытие
относительное и совмещает в себе элементы того и другого. Однако абсолютны
они - в одной и той же степени. Едва ли далеко от Гомера следующее
изображение Тартара у Гесиода (Theog. 726 - 745):
местопребыванием богов (Ил. V 367, 868, Гимн. I 109), мыслилась страной
света. Олимп не просто "велик" (Ил. I 402, II 48, V 398, VIII 410, ХV 21,
79, 57, 133 и др.) или "крутой" (V 367, 868, ХV 84, Гимн. I 109), но и
"снежный" (Гимн. Х 7), "многоснежный" (Ил. I 420, ХVIII 186, Гимн. III 325,
505) и даже "сияющий" (Ил. I 532, ХIII 243, Од. ХХ 103). Он мыслился
настолько высоким, что сливался с эфиром и небом; и боги, "обитавшие на
Олимпе" (Ил. V 404, 890, ХIII 68 и др.), мыслились также и живущими на небе
(V 750, VIII 394 слл., ХVI 364, ХIХ 128, ХХ 299, ХХI 267, Од. I 67, IV 378 и
другие места). Но уже в "Одиссее" пропадает представление об Олимпе как о
снежной горе, горной вершине и остается представление о нем лишь как о
светлой небесной стране.
античный эфир, так как последующая античная философия и эстетика показывают
нам, что эфир есть как бы та материя, из которой оформлена красота, взятая в
своих основных принципах, т.е. боги.
сводится к фиксированию некоей неопределенной высоты, мало отличимой от неба
вообще (Ил. ХIV 288). Сон садится на большую ель, которая "достигала эфира
через воздух"; в ХV 686 крик достигает эфира, как и в ХIII 837 - "эфира" и
"сияния Зевса" (ср. схол. В: "Сияниями Зевса он называет небо"); в ХVIII 214
и ХIХ 379 сияние от головы и щита Ахилла опять доходит до эфира; в Од. ХIХ
540 орел поднялся в "светоносный эфир" (у Евстафия: в "эфир или воздух").
Несколько новый момент находим в Ил. II 458, где от чудесной меди всесветлое
сияние доходило через эфир до неба (впрочем, Беккер эти слова вычеркивает и
читает: "доходило через воздух до эфира"); в Од. ХV 293 ветер дул сквозь
эфир (в словаре Эбелинга "Ведь ветер мог дуть при ясном небе". Eust. 1781,
54: "Эфиром, очевидно, называется здесь воздух, потому что настоящий эфир
назывался бы безветренным". Ср. Гимн. II 255 "рванул из эфира", где в одной
рукописи вместо "из" - "через", что лучше). Во всех этих текстах приводится
различие между "эфиром" и "небом". Точно так же в Ил. ХVIII 425 железный
гром доходит до медного неба через бесплодный эфир (Беккер это тоже
оспаривает, ср. Гимн. V 67 "слышала я сквозь пустынный эфир ее громкие
вопли"). В Ил. ХIХ 351 Афина слетела с неба через эфир (ср. Гимн. V 457), а
в Од. V 50 Гермес слетел к морю "из эфира". В VIII 6 (об Аресе): "Мужества
царь скиптроносный, скользящий стезей огнезарной меж семипутных светил по
эфиру"; в ХХХIII 13 (о Диоскурах): "Но вдруг появилися братья, быстро
промчавшись эфиром на крыльях своих золотистых", т.е. когда разорвалось
облако, то сверху показался эфир. В ХVII 371 герои сражались во мраке,
причем сражались "под эфиром", или, как бы мы сказали, "под ясным небом",
так что везде разливалось сильное солнечное сияние и над всей землей и
горами не было ни облака. В Од. VI 44 для обозначения эфира употреблено
слово aithrn - над Олимпом "безоблачное небо", а в Ил. ХVII 646 Аякс молился
Зевсу, чтобы тот послал aithrnn - ясную, хорошую погоду. В ХVI 365 смятение
и страх поднимается от судов так, как туча поднимается с Олимпа на небо
через божественный эфир. В ХV 20 Гера повешена Зевсом в "Эфире и тучах", для
какового текста важно замечание схол. к XVI 365: "Это потому, что тучи не
находятся в эфире", а также пояснение в словаре Эбелинга: "В самом деле,
если бы Гера не была и в эфире и в воздухе, то поэт сказал бы "эфир" вместо
"воздух". В ХV 192 Зевс получил в удел пространное небо в эфире и тучах. Так
как гора Олимп, на которой живет Зевс, уходит в эфир, Зевс называется
"живущим в эфире" (II 412, IV 166, Од. ХV 523; подобное у Аристофана, Thesm.
272 - "эфир, жилище Зевса", ср. Ran. 100). В Ил. ХV 610 "был с эфира
защитник Зевс" (схол. B. L.). Выражение "с эфира", потому что Зевс -
эфирный, поскольку Гомер охарактеризовал его не по его частичному, а по его
совершенному устроению (apo tns teleias diatribns), хотя прямых указаний на
эфирную природу Зевса у Гомера мы не находим.
эфир. Ясно только одно, он находится выше облаков и почти тождествен с
небом. К.Лерс, подвергший (в связи со схолиями Аристарха) изучению
гомеровские термины "воздух", "эфир" и "небо", приходил к тому выводу, что
"воздух" - ближе всего к земле, до облаков, а та область, которая за
облаками, это - эфир и небо. А именно небо обозначает и крепкую небесную
твердь и всю эту высшую область, т.е. "эфир". Впрочем, тот же Лерс в другом
месте находит возможным говорить об эфире и как о нижней части неба.