который "держался молодцом" и сообщил полиции "необычайно ценные сведения".
Местная газетка оказалась менее сдержанной в отношении имен. Ведь в
городке абсолютно все знали, что "наблюдательный тринадцатилетний ребенок"
- не кто иной, как Ева-Лотта Лисандер, и редактор не видел причины, почему
не написать об этом в газете. Такой великолепной темы у него давно уже не
было, и он выжал из нее все, что мог. В длинной и слащавой статье он писал,
что "прелестная маленькая Ева-Лотта играет сегодня среди цветов в саду
своих родителей так беззаботно, словно совсем забыла то, что ей пришлось
пережить в среду в обдуваемых ветрами Прериях".
И редактор в упоении продолжал: "Да где же еще могла она забыть, где еще
могла почувствовать себя в безопасности, как не здесь, у папы и мамы, в
хорошо знакомой среде детства, где запах свежеиспеченного хлеба из папиной
пекарни как бы служит залогом того, что есть еще мир покоя и уюта, которого
не могут поколебать никакие вторжения из мира преступлений".
Редактору очень нравилось такое начало. Дальше он распространялся о том,
какая Ева-Лота умница и какое исчерпывающее описание убийцы она дала.
Правда, он не писал прямо "убийца", а "человек, который, как предполагают,
владеет разгадкой тайны". Он привел также слова Евы-Лотты, что она узнает
этого человека, если встретится с ним еще раз, и особо подчеркнул, что
маленькая Ева-Лотта Лисандер, возможно, в конце концов окажется тем
орудием, которое приведет бесчеловечного преступника к заслуженному
наказанию.
И, таким образом, он написал как раз все то, что не следовало писать.
Полицейский Бьорк был очень встревожен, когда подал еще пахнущую краской
газету комиссару. Тот прочел статью и взревел:
- Написать такое - да это же возмутительно! Безобразие, да и только!
Еще более крепкие выражение употребил булочник, примчавшись немного
погодя в редакцию. От ярости у него жилы вздулись на висках, и он хлопнул
кулаком по столу перед носом у редактора.
- Ты что, не понимаешь, что это преступление? - воскликнул он.- Неужели
не соображаешь, что это может быть опасно для моей дочки?
Нет, редактор об этом не подумал.
- А почему опасно?
- Не строй ты из себя большего дурака, чем ты есть. Дальше уж некуда! -
сказал булочник, и он был несомненно прав.- Как ты не понимаешь, что
человек, убивший один раз, запросто может убить еще раз, если сочтет это
необходимым. А ты любезно сообщил ему фамилию и адрес Евы-Лотты. Надо уж
было заодно и телефон дать, чтобы он заранее позвонил и назначил время.
Ева-Лотта тоже считала, что статья возмутительная, по крайней мере
некоторые места.
Вместе с Андерсом и Калле она сидела на чердаке и читала газету.
- "Прелестная маленькая Ева-Лотта играет сегодня среди цветов в саду
своих родителей", - и как только разрешают такие глупости писать в газетах!
Калле взял у нее газету, прочел все от начала до конца и озабоченно
покачал головой. Уж настолько-то он разбирался в этих делах, чтобы понять,
каким безумием было написать такую статью. Но вслух он ничего не сказал.
Впрочем, редактор был прав, когда писал, что Ева-Лотта как будто забыла о
своих ужасных переживаниях. Конечно, она продолжала чувствовать себя
старой, почти пятнадцатилетней, но, к счастью, Ева-Лотта обладала даром
юности забывать неприятное чуть ли не на следующий день. Только по вечерам,
в постели, ей иногда невольно вспоминалось то, о чем не хотелось
вспоминать. Первые ночи она спала довольно беспокойно, иногда вскрикивала
во сне, и маме приходилось будить ее. Но днем, когда светило солнце,
Ева-Лотта была спокойной и веселой, как прежде. Ее обета стать немножко
более женственной и бросить войну роз хватило ровно на два дня. Больше она
не выдержала. Она сама чувствовала, что чем неистовее будут их игры, тем
скорее то, другое, померкнет в ее сознании.
Полицейскую охрану с Усадьбы уже сняли. Но еще перед этим из оцепления
был вынесен Мумрик. Высокой чести забрать Мумрика удостоился дядя Бьорк.
После допроса на веранде, когда тайну существования Мумрика пришлось
раскрыть, Андерс отвел Бьорка в сторону и спросил, не может ли он помочь им
вызволить Мумрика из плена. Дядя Бьорк охотно это сделал. Откровенно
говоря, ему очень хотелось взглянуть, что это за штука такая - Мумрик.
Таким образом, Великого Мумрика под охраной полиции препроводили из
неприятного убежища и вручили вождю Белых роз. Сейчас он лежал в ящике
комода на чердаке, где Белые розы обычно хранили свои сокровища. Но он
лежал там временно. Скоро ему предстояло переменить свое местопребывание.
Основательно поразмыслив, Андерс решил, что укрыть Мумрика возле колодца
в развалинах замка вовсе не так уж здорово.
- Его бы надо спрятать в более необыкновенное место,- предложил он.
- Бедный Мумрик! - заметила Ева-Лотта.- По-моему, с него хватит
необыкновенных мест.
- Да нет, в другом смысле необыкновенное,- объяснил Андерс.
Он выдвинул ящик комода и с нежностью взглянул на Мумрика, лежащего в
коробке из-под сигар на ложе из розовой ваты.
- О, сколь много повидали твои мудрые очи, Великий Мумрик!..- произнес
он. Сейчас Андерс более чем когдалибо верил в магическую силу талисмана.
- Придумал! - воскликнул Калле.- Мы его спрячем у кого-нибудь из Алых!
- Ты что? - удивилась Ева-Лотта.- Чтобы мы добровольно отдали его Алым?
- Да нет, они не будут об этом знать. А раз они не знают, значит, у них
его все равно что нету. Представляете, как они потом взбесятся, когда мы им
скажем!
Андерс и Ева-Лотта нашли идею Калле гениальной. После горячего обсуждения
различных возможностей условились спрятать Мумрика в комнате Сикстена, а
для этого незамедлительно направиться туда и высмотреть подходящее место.
Сказано - сделано. Трое друзей мигом соскользнули вниз по веревке,
помчались к реке и переправились по досочке, которую Ева-Лотта перебросила
специально для войны Роз. Здесь проходил кратчайший путь к гаражу Сикстена.
Изрядно запыхавшись, они примчались в сад почтмейстера, где Сикстен,
Бенка и Йонте как раз сидели и пили морс. Андерс провозгласил радостную
новость, что Ева-Лотта больше не отказывается носить оружие и война Роз,
следовательно, может вспыхнуть вновь. Алые выслушали сообщение с
глубочайшим удовлетворением. Решение Евы-Лотты стать более женственной
сильно опечалило их всех, и им никогда еще не было так скучно, как
последние дни.
Сикстен гостеприимно пригласил врагов присесть и выпить морсу. Враги не
заставили себя упрашивать, но Андерс, коварный, как змея, сказал:
- Почему бы нам не выпить морсу у тебя в комнате, Сикстен?
- Что с тобой, или на солнце перегрелся, - вежливо осведомился хозяин.-
Сидеть в душной комнате, когда здесь такой чистый воздух!
Пришлось пить морс на чистом воздухе.
- Можно посмотреть твое духовое ружье? - спросил Калле немного погодя.
Духовое ружье было самым драгоценным сокровищем Сикстена. Оно висело на
стене в его комнате, и счастливый обладатель так любил его показывать, что
давно уже всем надоел. А Калле это несчастное Сикстеново ружье прямо
осточертело. Но сейчас ведь речь шла о тайном замысле Белых роз!
Сикстен просиял.
- Хочешь посмотреть ружье? Одну минуту!
Он сбегал в гараж и принес ружье.
- Что это? - протянул Калле разочарованно.- Ты его теперь в гараже
держишь?
- Ага! Понимаешь, там оно всегда под рукой,- объяснил Сикстен и принялся
демонстрировать свое сокровище.
Андерс с Евой-Лоттой так хохотали, что захлебнулись, и морс попал им не в
то горло. И Ева-Лотта поняла, что если они вообще собираются сегодня
проникнуть в комнату к Сикстену, то без женской хитрости не обойтись.
Она подняла глаза к окну Сикстена и с невинным видом произнесла:
- У тебя, должно быть, хороший вид из комнаты, а?
- Да, уж будь спокойна, видик что надо.
- Ну конечно. Если бы вон те деревья были пониже, ты бы, наверное, даже
водонапорную башню видел.
- А ее и так видно! - сказал Сикстен.
- Факт, видно,- вставил Бенка, как всегда верный своему предводителю.
- Так уж и видно! Ни за что не поверю! - с вызовом возразила Ева-Лотта.
- Вранье! - решительно подхватили Андерс и Калле.- Никакой башни оттуда
не видно.
- Чем зря трепаться, пошли ко мне, я вам покажу такую башню, что вы
ахнете!
И вся компания во главе с Сикстеном направилась в дом. На полу в
прохладных сенях лежал пес, шотландская овчарка. Увидев ребят, он вскочил и
залаял.
- Тише, Беппо,- успокоил его Сикстен.- Это просто трое слабоумных,
которые хотят посмотреть из моего окна на водонапорную башню.
Они поднялись в комнату, и хозяин, торжествуя, подвел их к окну.
- Вот! - воскликнул он гордо.- По-моему, это называется водонапорной
башней, хотя, конечно, на вашем языке это может быть колокольня или
что-нибудь другое.
- Что, съели? - торжествовал Йонте.
- Вот как! - заметила Ева-Лотта, насмешливо улыбаясь.- Значит, видно,
говоришь? А ты и рад, да?
- Ты чего это? - разозлился Сикстен.
- Да ничего. Шутка ли, всю башню видно! - сказала Ева-Лотта и ехидно
засмеялась.
Андерса и Калле меньше всего интересовал вид из окна Сикстена. Они
стреляли глазами по всей комнате, усердно высматривая подходящее местечко
для Мумрика.
- Ничего у тебя комнатка,- говорили они Сикстену, словно не бывали здесь
сотни раз раньше.
Они шныряли вдоль стен, ощупывали постель Сикстена и, словно невзначай,
выдвигали ящики его письменного стола.
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Свержин Владимир
Вронский Константин
Андреев Николай
Посняков Андрей