ним! О, как это тяжело, как тяжело!
герцогу, показывая ему что-то на пальцах, и тот тоже роняет чемодан и
давай плакать, ей-богу! Я таких пройдох еще не видывал, и если они не
самые отъявленные жулики, тогда я уж не знаю, кто жулик.
ковыми словами, потащили в гору их чемоданы, позволяли им цепляться за
себя и обливать слезами, а королю рассказывали про последние минуты его
брата, и тот все пересказывал на пальцах герцогу, и оба они так горевали
о покойном кожевнике, будто потеряли двенадцать апостолов. Да будь я
негром, если когда-нибудь видел хоть что-нибудь похожее! Просто делалось
стыдно за род человеческий.
стали сбегаться люди, а иные даже надевали на бегу сюртуки. Скоро мы
оказались в самой гуще толпы, а шум и топот были такие, словно войско
идет. Из окон и дверей торчали головы, и каждую минуту кто-нибудь спра-
шивал, высунувшись из-за забора:
рода, а три девушки стояли в дверях. Мэри Джейн и вправду была ры-
женькая, только это ничего не значило: она все-таки была красавица, и
лицо и глаза у нее так и сияли от радости, что наконец приехали дядюшки.
Король распростер объятия, и Мэри Джейн бросилась ему на шею, а Заячья
Губа бросилась на шею герцогу. И какая тут была радость!
наконец увиделись с родными и что у них в семье такое радостное событие.
нулся по сторонам и увидел гроб в углу на двух стульях; и тут они с гер-
цогом, обняв друг друга за плечи, а свободной рукой утирая глаза, мед-
ленно и торжественно направились туда, и толпа расступилась, чтобы дать
им дорогу: всякий шум и разговоры прекратились, все шипели: "Тс-с-с!" -
а мужчины сняли шляпы и опустили головы; муха пролетит - и то было слыш-
но. А когда они подошли, то наклонились и заглянул в гроб; посмотрели
один раз, а потом такой подняли рев, что, должно быть, слышно было в Но-
вом Орлеане; потом обнялись, положили другу другу подбородок на плечо и
минуты три, а то и четыре заливались слезами, да как! Я никогда в жизни
не видел, чтобы мужчины так ревели. А за ними и все прочие ударились в
слезы. Такую развели сырость, что я ничего подобного не видывал! Потом
один стал по одну сторону гроба, а другой - по другую, и оба опустились
на колени, а лбами уперлись у гроб и начали молиться, только не вслух, а
про себя. Ну, тут уж все до того расчувствовались - просто неслыханное
дело; никто не мог удержаться от слез, все так прямо и зарыдали во весь
голос, и бедные девочки тоже; и чуть ли не каждая женщина подходила к
девочкам и, не говоря ни слова, целовала их очень торжественно в лоб,
потом, положив руку им на голову, поднимала глаза к небу, а потом разра-
жалась слезами и, рыдая и утираясь платочком, отходила в сторону, чтобы
другая могла тоже покрасоваться на ее месте. Я в жизни своей не видел
ничего противней.
с силами, начал мямлить речь, а попросту говоря - молоть всякую слезли-
вую чепуху насчет того, какое это тяжелое испытание для них с братом -
потерять покойного, и какое горе не застать его в живых, проехав четыре
тысячи миль, но что это испытание им легче перенести, видя такое от всех
сочувствие и эти святые слезы, и потому он благодарит их от всей души,
от всего сердца и за себя и за брата, потому что словами этого нельзя
выразить, все слова слишком холодны и вялы, и дальше нес такой же вздор,
так что противно было слушать; потом, захлебываясь слезами, провозгласил
самый что ни на есть благочестивый "аминь" и начал так рыдать, будто у
него душа с телом расставалась.
его подхватили громкими голосами, и сразу сделалось как-то веселей и
легче на душе, точно когда выходишь из церкви. Хорошая штука музыка! А
после всего этого пустословия мне показалось, что никогда еще она не
действовала так освежительно и не звучала так искренне и хорошо.
мянницами будет приятно, если самые главные друзья семейства поужинают с
ними нынче вечером и помогут им похоронить останки покойного; и если бы
его бедный брат, который лежит в гробу, мог говорить, то известно, кого
бы он назвал: это все такие имена, которые были ему дороги, и он часто
поминал их в своих письмах; вот он сейчас назовет их всех по очереди; а
именно вот кого: его преподобие мистер Гобсон, дьякон Лот Хови, мистер
Бен Рэкер, Эбнер Шеклфорд, Леви Белл, доктор Робпнсон, их жены и вдова
Бартли.
вместе на другом конце города - то есть я хочу сказать, что доктор отп-
равлял больного на тот свет, а пастор показывал ему дорогу. Адвокат Белл
уехал в Луисвилл по делам. Зато остальные были тут, поблизости, и все
они подходили по очереди и пожимали руку королю, благодарили его и бесе-
довали с ним; потом пожимали руку герцогу; ну, с ним-то они не разгова-
ривали, а только улыбались и мотали головой, как болванчики, а он выде-
лывал руками всякие штуки и гугукал все время, точно младенец, который
еще не умеет говорить.
всех в городе, до последней собаки, называя каждого по имени и упоминая
разные происшествия, какие случались в городе, или в семье Джорджа, или
в доме у Питера. Он, между прочим, всегда давал понять, что все это Пи-
тер ему писал в письмах, только это было вранье: все это, до последнего
словечка, он выудил у молодого дуралея, которого мы подвезли к пароходу.
прочел его вслух и расплакался. По этому письму жилой дом и три тысячи
долларов золотом доставались девочкам, а кожевенный завод, который давал
хороший доход, и другие дома с землей (всего тысяч на семь) и три тысячи
долларов золотом - Гарви и Уильяму; а еще в письме было сказано, что эти
шесть тысяч зарыты в погребе.
поделят все, как полагается, по-честному, а мне велели нести свечку. Мы
заперлись в погребе, а когда они нашли мешок, то высыпали деньги тут же
на пол, и было очень приятно глядеть на такую кучу желтяков. Ох, и раз-
горелись же глаза у короля! Он хлопнул герцога по плечу и говорит:
фа", как по-вашему?
пропускали сквозь пальцы, со звоном роняли на пол, а потом король ска-
зал: " - О чем тут разговаривать, раз подошла такая линия! Мы теперь
братья умершего богача и представители живых наследников. Вот что значит
полагаться всегда на волю божию! Это в конце концов самое лучшее. Я все
на свете перепробовал, но лучше этого ничего быть не может.
бы на веру, не считая. Так нет же, им понадобилось пересчитать! Стали
считать - оказалось, что не хватает четырехсот пятнадцати долларов. Ко-
роль и говорит:
пятнадцать долларов?
Потом герцог сказал:
лучшее - пускай так и останется, и говорить про это не будем. Мы без них
как-нибудь обойдемся.
быть со счетом - вот я про что думаю. Нам тут нужно вести дело честно и
аккуратно, что называется - начистоту. Надо притащить эти самые деньги
наверх и пересчитать при всех, чтобы никаких подозрений не было. Но
только ели покойник сказал, что тут шесть тысяч, нельзя же нам...
чинает выгребать золотые из своего кармана.
король. - А ведь, ей-богу, опять нам "Жираф" помог! - И тоже начинает
выгребать золотые и ставить их столбиками.
поднимемся наверх, пересчитаем эти деньги, а йотом возьмем да и отдадим
их девочкам!
никто бы до этого не додумался! Замечательная у вас голова, я такую пер-
вый раз вижу! О, это штука ловкая, тут и сомневаться нечего. Пускай те-
перь вздумают нас подозревать - это им заткнет рты.
начал считать деньги и ставить их столбиками, по триста долларов в каж-
дом, - двадцать хорошеньких маленьких столбиков. Все глядели на них го-
лодными глазами и облизывались; потом все деньги сгребли в мешок. Вижу -
король опять охорашивается, готовится произнести еще речь и говорит:
щедрость к тем, кого покинул в этой земной юдоли. Он проявил щедрость к
бедным девочкам, которых при жизни любил и берег и которые остались те-
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Каргалов Вадим
Афанасьев Роман