умывальник (известная привычка чешских врачей), но ему все время казалось,
что она нетерпеливо снует перед дверью и раздумывает, как ей проникнуть
внутрь. Когда он закрыл воду и в квартире наступила полная тишина, у него
возникло ощущение, что она откуда-то наблюдает за ним. Он был почти уверен,
что в двери ванной просверлена дырка и она прижимает к ней свой красивый
прищуренный глаз.
памяти самую суть этой женщины, вывести из своих воспоминаний некую
химическую формулу, которой можно было бы определить ее исключительность
(миллионную долю непохожести). Наконец он пришел к формуле, состоявшей из
трех показателей:
нацеленным на него оружием.
какой-то частицей мира; что со своим воображаемым скальпелем вырезал полоску
материи из бесконечного полотна вселенной.
встретился с молодой девушкой в квартире, которую предоставлял ему
ежедневно, до самой полуночи, один его старый приятель. Однажды, спустя
месяц, другой, девушка напомнила ему об одной их встрече: они якобы
занимались любовью на ковре, меж тем как на дворе вспыхивали молнии и гремел
гром. Они любили друг друга в течение всей грозы, и это было незабываемо
прекрасно!
квартире приятеля был лишь узкий диван, казавшийся Томашу неудобным), но о
грозе напрочь забыл! Удивительное дело: он мог вспомнить каждую из тех
нескольких встреч с этой девушкой, явственно помнил даже способ, каким они
любили друг друга (она отказалась отдаться ему сзади), помнил слова, какие
она произнесла во время соития (она непрестанно просила, чтобы он крепко
сжимал ее бедра, и не хотела, чтобы он смотрел на нее), помнил даже фасон ее
белья, а вот гроза совершенно стерлась в его памяти.
трассу сексуального завоевания: первую словесную атаку, первое
прикосновение, первую непристойность, которую он сказал ей, а она - ему, все
те мелкие извращения, к которым он постепенно склонял ее, и те, что она
отвергла. Все остальное из памяти было (почти с какой-то педантичностью)
вычеркнуто. Он забывал даже место, где впервые увидел ту или иную женщину,
ибо это мгновение предшествовало его сексуальному штурму.
удивлением и чуть не сгорал от стыда: она переживала нечто прекрасное, а он
был далек от ее чувствований. В двояком способе, каким их память отзывалась
на вечернюю грозу, заключалась вся разница между любовью и нелюбовью.
относился цинично, что в ней, как говорится, он не видел ничего, кроме
сексуального объекта; напротив, он по-дружески любил ее, ценил ее характер и
утонченность и готов был прийти к ней на помощь, если бы ей таковая
понадобилась. Это не он относился к ней плохо, плохо относилась к ней его
память, которая сама, без его участия, исключила ее из сферы любви.
можно было бы назвать поэтической памятью и которая отмечает то, что
очаровало нас, тронуло, что сделало нашу жизнь прекрасной. С тех пор как он
узнал Терезу, уже ни одна женщина не имела права запечатлеть в этой части
мозга даже самый мимолетный след.
следы иных женщин. Это было несправедливо, ибо, к примеру, девушка, которую
он познавал на ковре, была ничуть не менее достойна поэзии, чем Тереза. Она
кричала: "Закрой глаза, стисни мне бедра, держи меня крепко!"; она не могла
вынести, что у Томаша в минуты любовной близости открыты глаза,
сосредоточенные и наблюдающие, и что его тело, слегка приподнятое над ней,
не прижимается к ее коже. Она не хотела, чтобы он изучал ее. Она хотела
увлечь его в поток очарования, в который нельзя вступить иначе, чем с
закрытыми глазами. Поэтому она и отказалась стать на четвереньки: в такой
позе их тела и вовсе не соприкасались бы, и он смотрел бы на нее чуть не с
полуметрового расстояния. Она ненавидела это расстояние. Ей хотелось слиться
с Томашем. И потому, упорно глядя ему в глаза, она твердила, что не испытала
наслаждения, хотя ковер был явно орошен ее оргазмом. "Я не ищу наслаждения,
- говорила она, - я ищу счастья, а наслаждение без счастья - не
наслаждение". Иными словами, она стучалась в ворота его поэтической памяти.
Но ворота были заперты. В его поэтической памяти для нее не было места.
Место для нее было разве что на ковре.
женщинами кончались. Оно разыгрывалось на другой стороне императива, который
побуждал его завоевывать женщин. В Терезе он не хотел ничего открывать. Он
получил ее открытой. Он сблизился с нею раньше, чем успел взять в руки свой
воображаемый скальпель, которым вспарывал распростертое тело мира. Еще
раньше, чем он успел спросить себя, какой она будет, когда они займутся
любовью, он уже любил ее.
не смог отослать ее домой, как, бывало, отсылал других женщин. Он стоял на
коленях у постели, где она спала, и ему вдруг подумалось, что кто-то пустил
ее к нему по воде в корзинке. Я уже сказал, что метафоры опасны. Любовь
начинается с метафоры. Иными словами: любовь начинается в ту минуту, когда
женщина своим первым словом впишется в нашу поэтическую память.
вернулась утром домой с молоком, и когда он открыл дверь, она стояла и
прижимала к груди ворону, завернутую в красную косынку. Так в охапке держат
цыганки своих детей. Он никогда не забудет этого: огромный , печальный клюв
вороны возле ее лица.
недругами. "Это сделали дети", - сказала она, и в этой фразе была не только
простая констатация, но и неожиданная брезгливость к людям. Он вспомнил, как
недавно она сказала ему: "Я становлюсь благодарной тебе, что ты никогда не
хотел иметь детей".
Он тянул руку к ее дешевенькому ожерелью и твердил, что она заработала его
не иначе как проституцией. Она была очень встревожена этим. Больше, чем
полагалось бы, подумал Томаш. И вдруг ужаснулся, как мало виделся с пей в
последние два года и как редко доводилось ему сжимать в ладонях ее руки,
унимая их дрожь.
распределявшая на весь день наряды для мойщиков, сказала ему, что некий
частный заказчик упорно настаивал на том, чтобы окна в его квартире вымыл
именно Томаш. По этому адресу он пошел с неохотой, опасаясь, что его снова
пригласила к себе какая-то женщина. Погруженный в мысли о Терезе, он не
испытывал ни малейшей потребности в очередном приключении.
высокую сутуловатую мужскую фигуру. У мужчины была большая борода, и он
кого-то напоминал Томашу.
на Томаша, пытаясь улыбаться.
мужчина.
молодому человеку руку. Это был его сын.
бы! Разумеется, я знаю вас. По имени.
вдруг осознал, что оба сидевших напротив него человека являются его же
невольными творениями. Сына принудила его создать первая жена, а черты этого
высокого мужчины он по принуждению нарисовал полицейскому агенту, который
его допрашивал.
начинать?
мыть окна, его заманили в ловушку. Он никогда и словом не перемолвился с
сыном и только сегодня впервые пожал ему руку. Он знал его лишь по виду и не
хотел знать иначе. Он не желал ничего о нем знать и хотел, чтобы это желание
было обоюдным.
обрамленный рисунок, висевший на стене против Томаша.
много фотографий и плакатов. Рисунок, на который указал редактор, был
напечатан в 1969 году в одном из последних номеров еженедельника, прежде чем
русские запретили его. Это была имитация известного плаката времен
гражданской войны 1918 года в России, который призывал к набору в Красную
Армию: солдат с красной звездой на шлеме чрезвычайно строгим взглядом
смотрит вам в глаза и протягивает руку с нацеленным на вас указательным
пальцем. Изначальный русский текст гласил: "Ты записался добровольцем?" Этот
текст был заменен чешским текстом: "Ты подписал две тысячи слов?"
Максимов Альберт
Самойлова Елена
Курылев Олег
Сертаков Виталий
Браун Дэн
Журавлев Владимир