позвал.
перегнулся через сиденье, чтобы достать бутылку барбера.
двигались вперед. Перед рассветом мы опять остановились, и когда совсем
рассвело, оказалось, что мы стоим на небольшой возвышенности, и я увидел
весь путь отступления, простиравшийся далеко вперед, шоссе, забитое
неподвижным транспортом, сквозь который просеивалась только пехота. Мы
тронулись снова, но при дневном свете видно было, с какой скоростью мы
подвигаемся, и я понял, что если мы хотим когда-нибудь добраться до Удине,
нам придется свернуть с шоссе и ехать прямиком.
колонне ехали повозки, нагруженные домашним скарбом; зеркала торчали между
матрацами, к задкам были привязаны куры и утки. Швейная машина стояла под
дождем на повозке, ехавшей впереди нас. Каждый спасал, что у него было
ценного. Кое-где женщины сидели на повозках, закутавшись, чтобы укрыться от
дождя, другие шли рядом, стараясь держаться как можно ближе. В колонне были
теперь и собаки, они бежали, прячась под днищами повозок. Шоссе было покрыто
грязью, в канавах доверху стояла вода, и земля в полях заде[175] ревьями,
окаймлявшими шоссе, казалась слишком мокрой и слишком вязкой, чтобы можно
было отважиться ехать прямиком. Я вышел из машины и прошел немного вперед,
отыскивая удобное место, чтобы осмотреться и выбрать поворот на проселок.
Проселочных дорог было много, но я опасался попасть на такую, которая никуда
не приведет. Я все их видел не раз, когда мы проезжали в машине по шоссе, но
ни одной не запомнил, потому что машина шла быстро, и все они были похожи
одна на другую. Я только знал, что от правильного выбора дороги будет
зависеть, доберемся ли мы до места. Неизвестно было, где теперь австрийцы и
как обстоят дела, но я был уверен, что, если дождь перестанет и над колонной
появятся самолеты, все пропало. Пусть хоть несколько машин останется без
водителей или несколько лошадей падет, - и движение на дороге окончательно
застопорится.
Я прошел еще немного вперед, и, дойдя до узкой дороги с живой изгородью по
сторонам, меж двух полей уходившей на север, решил, что по ней мы и поедем,
и поспешил назад, к машинам. Я сказал Пиани, где свернуть, и пошел
предупредить Аймо и Бонелло.
колонне, - сказал я.
по-прежнему сидели рядом с ним. Они были небриты, но выглядели по-военному
даже в этот ранний утренний час.
к Аймо и сказал, что мы попытаемся проехать прямиком.
спали.
подмогу, чтобы толкать машину.
кого-нибудь с широкими плечами на подмогу. [176]
измеряют плечи. Как вы себя чувствуете, tenente?
колонны и свернула на узкий проселок, мелькая в просветах голых ветвей
изгороди. Бонелло повернул вслед за ним, а потом и Аймо сделал то же, и мы
поехали за двумя передними машинами узкой проселочной дорогой с изгородью по
сторонам. Дорога вела к ферме. Мы застали машины Пиани и Бонелло уже во
дворе фермы. Дом был низкий и длинный, с увитым виноградом навесом над
дверью. Во дворе был колодец, и Пиани уже доставал воду, чтобы наполнить
свой радиатор. От долгой езды с небольшой скоростью вода вся выкипела. Ферма
была брошена. Я оглянулся на дорогу. Ферма стояла на пригорке, и оттуда
видно было далеко кругом, и мы увидели дорогу, изгородь, поля и ряд деревьев
вдоль шоссе, по которому шло отступление. Сержанты шарили в доме. Девушки
проснулись и разглядывали дом, колодец, два больших санитарных автомобиля
перед домом и трех шоферов у колодца. Один из сержантов вышел из дома со
стенными часами в руках.
вернулся без часов.
мы не возьмем его с собой.
чего-нибудь? Это не займет много времени.
куда-нибудь?
Старшая из сестер покачала головой. Они не станут входить в пустой брошенный
дом. Они смотрели нам вслед.
покинутость. Бонелло и Пиани были на кухне.
Он наклонил ее и наполнил медный ковшик.
вином.
на него. Они нас всех ненавидели.
яблок.
большой бутылью вина.
[178]
поднял бутыль и поставил ее у самой двери.
он.
курил. Мы поехали по узкой дороге. Я оглянулся на две другие машины и на
фермерский дом. Это был хороший, низкий, прочный дом, и колодец был обнесен
красивыми железными перилами. Впереди была дорога, узкая и грязная, и по
сторонам ее шла высокая изгородь. Сзади, один за другим, следовали наши
автомобили.
Глава двадцать девятая
В полдень мы увязли на топкой дороге, по нашим расчетам километрах в десяти от Удине. Дождь перестал еще утром, и уже три раза мы слышали приближение самолетов, видели, как они пролетали в небе над нами, следили, как они забирали далеко влево, и слышали грохот бомбежки на главном шоссе. Мы путались в сети проселочных дорог и не раз попадали на такие, которые кончались тупиком, но неизменно, возвращаясь назад и находя другие дороги, приближались к Удине. Но вот машина Аймо, давая задний ход, чтоб выбраться из тупика, застряла в рыхлой земле у обочины, и колеса, буксуя, зарывались все глубже и глубже до тех пор, пока машина не уперлась в землю дифференциалом. Теперь нужно было подкопаться под колеса спереди, подложить прутья, чтобы могли работать цепи, и толкать сзади до тех пор, пока машина не выберется на дорогу. Мы все стояли на дороге вокруг машины. Оба сержанта подошли к машине и осмотрели колеса. Потом они повернулись и пошли по дороге, не говоря ни слова. Я пошел за ними.
[179]
уйти. Они не смотрели на меня.
Первый сержант обернулся.
приказывать нам. Вы нам не начальство.
Зыков Виталий
Посняков Андрей
Маккэфри Энн
Перумов Ник
Орлов Алекс
Корнев Павел