Чтение 34–й страницы книги ~Возвращение в Ахен~

и громко расхохотался. Белый дымок в курильнице метнулся, словно
испугавшись. Оба брата, которые настороженно оглядывались по сторонам,
вздрогнули и, как по команде, уставились на чародея.

- Нашел близкие души, а, Игольв? - вымолвил Торфинн. - Боги морского
берега! Ты хоть знаешь, кто они такие?

Чародей присел боком на край стола и поманил к себе Аэйта согнутым
пальцем. Оглянувшись на брата, Аэйт осторожно приблизился.

- Ну что, нежить болотная, - негромко произнес Торфинн, наклоняясь к
юноше, - сказать ему, кто ты?

Аэйт пожал плечами.

- Скажи, коли знаешь.

- Смотри ты, гордый, - заметил Торфинн и снова засмеялся. - Ингольв!
- крикнул он. Низкий голос Торфинна звенел, и капитан, хорошо изучивший за
эти годы своего хозяина, видел, что тот от души веселится. - Ингольв
Вальхейм, ну-ка расскажи мне, что ты знаешь о болотных людях, о морастах
Элизабетинских трясин?

Ингольв дернул углом рта. Как и все ахенцы, он слышал о морастах
немало жутких историй, но считал их просто болтовней суеверных невежд.

- Что морастов не бывает, - нехотя ответил капитан.

От этого ответа Торфинн пришел в неописуемый восторг.

- Ну, а если бывает?

- Старики много врали про болотных людей, всего не упомнишь, - сказал
Ингольв с еще большей неохотой. Судя по тому, как блестели черные глаза
мага, тот заранее предвкушал нечто забавное, а давать ему лишний повод
потешаться над собой Вальхейм не хотел.

- Что, что врали-то? - нетерпеливо допытывался Торфинн.

- Будто живут они в гибельных трясинах. Будто нарочно сбивают людей с
тропы, чтобы поживиться теплой кровью...

- А может, и впрямь? - жадно спросил Торфинн.

Вальхейм дернул плечом и равнодушно продолжал:

- Говорили еще, что морасты родятся из болотных испарений, что
дыхание у них смрадное, а кровь зеленого цвета, густая и зловонная.

Полностью удовлетворенный услышанным, Торфинн крепко взял Аэйта за
плечи.

- Вот перед тобой живой мораст, - объявил он торжествующе.

Ингольв прикусил губу. Он видел, что чародей не врет. И мальчишка,
вроде бы, не отпирается.

- А ты думал, простота, что они люди? - Торфинн страшно веселился. -
Ты пригляделся бы к ним повнимательнее. А то услышал "Ахен" и сразу голову
потерял. Да разве люди бывают такого роста? У кого из людей ты видел такую
поросль на голове? Это же мох! - Он растрепал белые прямые волосы Аэйта. -
Да ты бы хоть в глаза им заглянул... Эх, ты! Они обманули тебя в два
счета, эти хитрые маленькие болотные бестии...

Ингольв почувствовал, что краснеет, и желая скрыть замешательство,
громко крикнул:

- Стража!

Двое солдат, грохнув алебардами, вошли в комнату, и замерли перед
дверью.

- Уже лучше, - заметил Торфинн и снова уселся за стол. - Значит, вы,
друзья мои, из мира города Ахен? Верю, верю... Заплутали, значит... Но что
тут можно поделать? Не нужно было не вовремя гулять по берегу реки
Элизабет... - Он откинулся на высокую прямую спинку кресла. - Вы, вроде,
из разных племен, - сказал Торфинн, указывая подбородком на Мелу.

Поскольку Мела молчал, чародей выразительно перевел взгляд на
Вальхейма.

- Отвечай его милости, - негромко сказал Вальхейм.

- Его милость ошибается, - ответил Мела, вкладывая в слова "его
милость" столько яда, сколько мог. - Мы не только из одного племени. Мы
родные братья.

Торфинн резко выбросил вперед руку с растопыренными пальцами.

- Следи за своим языком, болотный человек, - произнес он угрожающе.
Золотой перстень блеснул и угас на его мизинце. - Ты у меня в замке, а не
у себя на болотной кочке.

Мела дернул плечом.

- Иной раз на болотной кочке встретишь больше благородства, чем в
замке.

Противу ожидания Торфинн не рассвирепел, а вновь принялся хохотать.
Сквозь смех он выговорил:

- Вальхейм, проследи, чтобы его высекли.

Вальхейм сделал знак одному из солдат. Мелу схватили за руки и
подтащили поближе к столу Торфинна. Аэйт потянулся было за мечом, но
Ингольв заметил это и быстрым движением сбил его с ног, сорвал с него
пояс, а потом вздернул на ноги, держа свою саблю приставленной к шее Аэйта
под левым ухом.

Торфинн весело смотрел на братьев.

- Из одного племени, говоришь, - повторил он. - Я хорошо знаю ваш
народ, мои маленькие болотные друзья. Ваши бесконечные войны доставили мне
немало веселых минут. С каких это пор морасты стали стричь волосы? Может
быть, ты ходил в разведку, храбрый... как тебя звать-то?

- Мела, - ответил пленник.

- Ну так что, Мела, как насчет кровушки? Лошадку высосешь или
довольствуешься стражником? Могу подарить тебе кого-нибудь... Хотя бы Одо
Брандскугеля, он у нас самый упитанный.

- Если ты и вправду хорошо знаешь наш народ, - сказал Мела, - то не
болтай глупостей...

Стражник, державший Мелу, сильно ударил его по лицу. Мела замолчал.
Одна щека у него запылала.

- Хорошо, хорошо, - сказал Торфинн, - я понял. Ну, так в честь чего
короткие волосы?

Мела не колебался ни секунды.

- Я вор, - сказал он ровным голосом. - Мой вождь Фарзой срезал мои
косы и велел изгнать за край жизни.

Торфинн бесцеремонно оглядел его с головы до ног.

- Вальхейм, тебе не кажется, что это какие-то второсортные морасты?

Вальхейм не ответил. Ему было безразлично. Эти двое, которые сперва
назвались людьми из мира Ахен, а потом оказались болотной нечистью,
вызывали у него гадливость.

Черные глаза Торфинна остановились на Аэйте и, казалось, пригвоздили
его к полу. Аэйт сжал в кулак левую руку с врезанной в ладонь
разрыв-травой.

- Этого заморыша - в подвал, - распорядился маг.

Не опуская сабли, Ингольв кивнул второму стражнику, и дюжий детина
(это как раз и был Одо Брандскугель) легко скрутил маленького Аэйта.
Мальчик яростно отбивался, пока удар огромного кулака не погрузил его в
темноту. После этого Брандскугель взял его под мышку и вынес.

Ингольв проводил стражника холодным взглядом и вложил саблю в ножны.
Теперь он вновь был бесстрастным и высокомерным слугой всемогущего
Торфинна.

Чародей кивнул в сторону Мелы.

- Ингольв, забери у него меч.

Ингольв молча вынул меч из ножен, висевших за спиной пленника,
избегая встречаться с ним глазами, и осторожно положил его на стол поверх
гадальных карт.

- Интересно, - пробормотал Торфинн, сгибаясь над мечом. - Какой
сильный оружейник его ковал... От клинка просто жаром пышет. Как зовут
вашего кузнеца?

- Этот меч ковал Эоган, если его имя что-нибудь говорит тебе, -
ответил Мела.

Торфинн замер.

- Я знаю всех, кто наделен темной силой, - вымолвил он, наконец, все
еще не веря услышанному. - Не тот ли это Эоган с Элизабетинских болот, что
отрекся от темноты, но не сумел прийти к свету?

- Возможно, - сказал Мела. - В отличие от тебя, Черный Торфинн, я не
вожусь с теми, кто наделен темной силой.

Торфинн, казалось, не заметил укола. Ударив ладонями по столу, он
закричал срывающимся голосом:

- Если ты мораст, то откуда у тебя меч, выкованный Эоганом?

- Я снял его с тела убитого врага, - сказал Мела. Он почувствовал на
себе пристальный взгляд Вальхейма и досадливо тряхнул головой.

Торфинн, страшно побледнев, оперся локтями о стол и закрыл лицо
ладонями. Мела видел, как набухли синие вены и как бьется жилка у сухого
жилистого запястья чародея.

- Странник, вооруженный чужим оружием... - прошептал он еле слышно.

Ингольв быстро подошел к старику.

- Вам плохо, ваша милость?

Торфинн поднял голову и посмотрел на своего слугу сквозь раздвинутые
пальцы. Огонь, пылавший в черных глазах, погас.

- Ингольв... - с трудом выговорил маг.

- Я здесь, ваша милость.

Торфинн помолчал и вдруг заговорил, задыхаясь:

- Убей, убей его, убей как можно скорее... - Он отнял руки от лица,
постаревшего и осунувшегося за несколько минут. - Он - моя смерть,
Вальхейм! Убей его!

Склонившись, Ингольв поцеловал его руку.

- Не беспокойтесь ни о чем, ваша милость. - Он взял меч Гатала,
смахнув попутно несколько карт из колоды на пол. - Дагоберт, - обратился
капитан к стражнику, который держал Мелу, - выведи его во двор.

Стражник, широкоплечий детина почти одного роста с капитаном, кивнул
и потащил Мелу к выходу. Торфинн смотрел им вслед с безнадежным отчаянием.

- Что же случилось с ним, - шептал он, обращаясь к самому себе, и