убитый. Я передам трубку церковному старосте, он лучше вам
объяснит, как сюда проехать.
Брагиным. Он присел на корточки и смотрел сквозь ветки
срубленных берез на мертвого отца Михаила. "Кто же поднял на
тебя руку? Кому и чем ты не угодил? - думал Холмогоров. -
Почему ты не сказал мне во сне имя убийцы?"
Холмогорову даже показалось, что поверни он сейчас голову, и
увидит улыбающегося отца Михаила, благостного, как в ночном
"($%-((, в черной рясе.., без креста. Но он знал: это лишь
кажется, нельзя поддаваться обманчивым ощущениям, иначе
можно сойти с ума.
пробормотал церковный староста, вкладывая в ладонь
Холмогорова отзывающуюся короткими гудками телефонную
трубку.
обменялись ни словом, они сидели на корточках и смотрели в
яму. Лишь когда послышался треск мотоциклетного двигателя,
Цирюльник вскинул голову:
скалила зубы. На узкой лесной тропинке показался желтый с
синим мотоцикл с коляской. Майор Брагин сидел за рулем, за
ним пристроился молодой лейтенант. Начальник райотдела даже
не успел переодеться, лишь накинул длинную зеленую плащ-
палатку.
лейтенант оттащил срубленные березки в сторону. - Топором,
наверное, убили. Придется вызвать криминалистов.
Холмогоров.
Брагин. - Вы хоть и видный человек, но это у себя в Москве,
а здесь я вас впервые вижу.
криминалистов и, закурив, принялся рассуждать:
с собой взял, потому его дома и не нашли. По дороге на него
кто-то напал с топором, и с целью завладеть окладом убил
священника. Похоже, его не здесь убили, а яму заранее
выкопали, - вещал майор Брагин. - Об окладе убийца знал и
поджидал священника на тропинке.
Холмогоров.
возвращаться.
Холмогоров.
священника убили сатанисты, очень уж рьяно он против них в
газете выступил.
районного отдела милиции.
километра пешком, потому что даже милицейский уазик не смог
добраться к перелеску. Выяснилось, что из вещей у отца
Михаила с собой был портфель с молитвенником и Библией,
укрепленный на багажнике велосипеда. Убийца, скорее всего, в
-%#. и не заглядывал. Его не заинтересовал и серебряный
крест на массивной цепочке, и обручальное кольцо на руке
отца Михаила.
о последнем телефонном разговоре с отцом Михаилом и внезапно
изумился:
настоятеля местной церкви протоиерея Михаила Летуна. Но
работы у милиции не убавилось, а разговоры в Борисове не
только не утихли, но и разгорелись с новой силой. Каждый
житель города считал своим долгом выработать собственную
версию смерти священника, и в каждой из них имелось зерно
истины, каждая походила на правду. Когда "правд" много, от
этого расследование только запутывается.
рынках, и на автобусных остановках, и на железнодорожном
вокзале. К церкви, у которой похоронили Михаила Летуна, шли
и шли люди. И не только жители Борисова. Приезжали из
Минска, из близлежащих деревень и поселков. Многие хотели
поклониться могиле священника. Он никому не сделал ничего
плохого, служил так, как и следовало служить Богу и церкви.
- Велосипед Михаила Летуна пока еще хранился в милиции как
вещественное доказательство. Сколько с ним ни работали
местные и столичные эксперты, их усилия оказались
напрасными: ни отпечатков пальцев убийцы, ни пятен крови -
ничего подозрительного на нем не обнаружили. Матушка совсем
спала с лица. Под глазами у нее легли темные круги, глаза
стали красными от слез. На вопросы следователя матушка
ничего вразумительного ответить не могла, во время убийства
ее в городе не было, она уезжала в Минск к дочери.
наверное, все сложилось бы иначе. Возможно, тогда я и знала
бы, куда уехал отец Михаил, кто его позвал, смогла бы
удержать его.
счетом ничего изменить ей не удалось бы.
Человек лишь предполагает, а Господь Бог принимает решение.
Она чувствовала себя потерянной, не находила себе места,
блуждала по дому как привидение, прикасаясь к знакомым вещам
и ощущая, что теперь от них, привычных, любимых, дорогих,
исходит не тепло, а странный замогильный холод. Она боялась
открывать шкаф, в котором висела одежда отца Михаила,
боялась прикасаться к чашке, к тарелке мужа, боялась
занимать кресло, в котором он любил сидеть по вечерам с
книгой на коленях.
черная пелена и только.
После похорон отца Михаила на небе уже несколько дней не
появлялось ни единого облачка. Высокое осеннее небо сияло,
воздух был сух и прозрачен. Даже листья в эти дни с деревьев
не падали, словно вся природа замерла в ожидании. Природа
была чиста, прозрачна, торжественна и напоминала убранный,
украшенный к большому празднику храм. Золотилась листва
деревьев, похожих на резной иконостас, сверкали тяжелые,
словно отлитые из золота, яблоки. По утрам стлались по земле
туманы, а с восходом солнца их пелена рассеивалась, и земля
сверкала, серебрилась крупной росой. Река напоминала голубую
ленту, брошенную на пожелтевшую осеннюю землю, золотой лес
отражался в ней.
и все. Я же совсем недавно познакомилась с Михаилом, совсем
недавно родились дети. Михаил любил с ними нянчиться,
разговаривать, читал им по вечерам Библию. А теперь его
нет..."
назад, - шептала себе женщина и вытирала слезы, катившиеся
по бледным щекам.
утра до вечера убирала дом, складывала и перекладывала
утварь, пряча подальше от глаз вещи покойного мужа.
не разговаривал с ней, садился на стул, клал ладони на
колени и молчал, глядя на фотографию Михаила. Затем вставал,
крестился, обнимал женщину и тихо уходил, даже не скрипнув,