целлофановые пленочки.
бутербродами.
фаянсом. Затем расставили фигурки на клеточках истрепанной шахматной
картонки.
на допросах пытать не станет, - Романец поднял черную пешку в ответ. - А
давай сегодня блиц сгоняем?
- меньший срок...
в которую сливал отработанные химикаты, мыл ванночки и бачки.
Звонила Надежда Францевна.
спокойный, но с насмешечкой голос.
Францевна не поверит, даже представил ее презрительную улыбочку в этот
момент.
звонили из Облсовпрофа, из приемной товарища Кухаря. Просили связаться с
ним. Запишите, пожалуйста, телефон.
на пустом конверте от фотобумаги. - Звонить тебе, козел, я не буду!
Понадоблюсь - сам прискачешь!.. Что он, бабки мне совать начнет? Сколько?
Или грозить станет?" - гадал он, вернувшись к раковине и с остервенением
отмывая засохшую на краю тарелки горчицу...
словно предупреждая друг друга о грядущих осенних ветрах и холодах,
дуновение которых ощутили ночью. К полудню этот шорох-шепот утихал,
усыпленный еще теплым обманным солнцем, мягким кратким пролетом ветерка и
высоким, синим до звона, вроде даже летним небом.
это умиротворяюще передавалось ему, и чем старше он становился, тем больше
оказывался подвержен подобным переменам в природе, как иной человек, у
которого больные суставы ощущают смену погоды...
пленки, изъятые Скориком на квартире Шимановича, и только что отпечатанные
с них фотографии. В ожидании прихода Скорика он рассматривал их. Это были,
как и предполагал Щерба, фотокопии с каких-то документов, которыми Богдан
Григорьевич, видимо, намеревался пополнить свои архивы, досье - купчие,
дарственные, завещания, записи в церковных книгах о рождении и смерти
неких Бучинских и Радомских, список членов правления Народного Дома имени
Т.Г.Шевченко и прочее, относившееся к концу прошлого и первым трем
десятилетиям нынешнего века. Само по себе это могло быть интересно, но не
для Щербы и тем более не сейчас.
светло-голубой сорочке с жестко отглаженным воротничком и в легкой
курточке, загоревшее лицо гладко выбрито, темные волосы тщательно
причесаны, даже чуть прилизаны на висках. Он уже чувствовал себя в этом
кабинете свободней, сразу сел к столу, достал из "дипломата" бумаги.
людей в книжные, букинистические, антикварные. Публика там разная трется:
и библиографы, и солидные спекулянты и просто книжные жучки,
паразитирующие на чьей-то страсти. Многие Шимановича знают, он, похоже,
свой человек в этой среде. Ну, в смысле давний знакомый. Но в день
убийства его никто не видел, хотя в субботу он обычно там появлялся.
сделанная рукой Шимановича: "8 р. Зубареву. Том Кони дефектный". Тут
фамилия, пожалуй, связана с книгой. Надо оперативным путем установить
этого Зубарева.
там почти все знают. Но в тот день никто его не видел, кроме продавщицы из
молочного магазина. Ящики с бутылками и бидоны со сметаной ей сгружают до
открытия магазина. Так вот она показала, что рано утром, когда втаскивала
бидон со сметаной в подсобку, мимо прошел Шиманович и поздоровался с нею.
Проверка лиц, вышедших из заключения, ничего не дала.
на краешке стола. - Слесарь из домоуправления, делавший по просьбе соседки
ключи для Шимановича, Игнат Петрович Войтюк. Я беседовал с ним. Старик,
семьдесят два года. Давно на пенсии. В штате домоуправления уже не
работает. Но многие с этой улицы обращаются к нему по старой памяти. Пока
дождешься слесаря по вызову, - сто лет пройдет. Вот люди и идут к нему.
Кто с просьбой прочистить канализацию, кто кран поменять, ключ сделать,
замок врезать. Ключи действительно делал он, я ему их показал, он опознал.
Характеризуется хорошо. Живет скромно. Их трое - сам Вой тюк, невестка и
двенадцатилетний внук. Сын - прапорщик - служит где-то в Средней Азии. Что
тут еще? - Скорик снова посмотрел в свой кондуит. - Ага, пленка со стола
Шимановича. Отпечатки пальцев, снятые с обоих рулончиков, пока
идентифицировать не удалось. Плохо, что у нас нет банка, - Скорик
вопросительно посмотрел на Щербу.
дисплее получаешь ответ.
заслуженный... Ладно, вернемся к нашим баранам, Виктор Борисович. По тем
результатам, которые мы имеем, у меня сложилось впечатление, что
действовал тут одиночка. Нет впечатления присутствия вообще кого-либо
постороннего. Если бы, конечно, не "пальцы" на рулончиках фотопленки и
оставленное почему-то на тумбочке у двери орудие убийства.
ни гематом. Убийство, похоже, не предумышленное. Но мотивы, мотивы?!
Проник убийца, по всей вероятности, элементарно: явился через дверь и
вышел через нее. Допустим, он пришел вместе с Шимановичем, тот его привел.
Зачем? Образ жизни Шимановича? Книжник, скажем, архивариус. Привел, чтоб
продать что-то, но не сторговались? Возникла ссора? Вряд ли. Шиманович,
как мне думается, ничего не продавал, скорее приобретал. Предположим,
убийца пришел, когда Шиманович был дома, сам открыл ему дверь. Значит этим
путем и удалился. Допустим, что преступник отпер замок утерянными
Шимановичем ключами или похищенными у него, пришел с целью ограбить, но
хозяин оказался дома. Убив его и увидев, что грабить тут нечего, он
заглянул бы и в комнату соседки. Но там ничего не пропало. И последнее:
убийца отпер дверь ключами, которые каким-то образом оказались у него и
стал ждать, когда явится хозяин. Скажем, была у него для этого причина.
Едва ли Шиманович дал бы так, за здорово живешь, убить себя, какие-то
следы борьбы мы бы обнаружили. Не мог он спокойно прореагировать на
незванного гостя. И убит был внезапным ударом сзади, то есть жертва
отвернулась, ничего не подозревая о намерениях стоявшего сзади человека...
Вы внимательно осмотрели весь дом?
парадных, в доме нет.
черных туфель, которые, как утверждает соседка, обязательно должны были
стоять на подстилочке у двери, когда хозяин дома.
наследить?
осмотреть дворик, он небольшой. И соседние, примыкающие к дому, - сказал
Щерба. - Что еще исчезло из комнаты Шимановича? Этого мы не знаем. По
утверждению соседки все вещи Шимановича на месте. А вот что пропало из его
книг, папок, документов? - Щерба посмотрел на Скорика, будто тот знал об
этом и только и ждал вопроса Михаила Михайловича, чтоб ответить.
осторожно Скорик, - мы все время мыслим об убийце "он". Но почему "он", а