забыл мочалку, - "говорит Элси и добавляет, что "Лайфбой" плохо мылится.
Она никак не могла понять, что ему не хочется лезть в ванну, а хочется
поговорить с Крогом. Раскачиваясь в лад с бурей, свирепствовавшей над
Данией, Фред Холл крикнул вслух: - Я не люблю ароматические ванны! -
Самолет скандинавской авиалинии забирался все выше, уходя от грозы. 3200
метров. - Бабы, - выругался Фред Холл и проснулся. Спросонья он не сразу
понял, откуда эта болтанка и рев моторов. Сзади клубился ливень. И снова
чистое небо и месиво облаков между самолетом и землей.
интерес. Европейские аэропорты он знал так же хорошо, как в свое время
знал все станции на брайтонском направлении. Неопрятный Ле-Бурже; алый
прямоугольник Темпльхофа, когда в сумерках едешь из Лондона, поливая
светом фар асфальтированное шоссе; вихри белого песка вокруг ангара в
Таллинне; аэропорт в Риге, где делает посадку самолет "Берлин - Ленинград"
и в здании под жестяной крышей продают ярко-розовую газировку; громадный
аэродром в Москве, на котором машины стоят гуськом и, ища, где
приткнуться, летчики по указке регулировщика в лихо заломленной фуражке
крутятся по полю, вылезая вперед и пятясь; аэродром на краю обрыва в
Копенгагене. Удобное и скучное средство передвижения - временами Фред Холл
тосковал по брайтонскому пульману, где случайный попутчик может сообщить
дельные сведения о предстоящих бегах.
сигарету (в самолетах скандинавской авиалинии курить не разрешалось);
примостившись на судне, он пускал кольца едкого дыма. Смешная поза
придавала ему выражение полнейшего наплевательства; повиноваться человеку,
который ему платил, хранить верность тому, кого он обожал, и удовлетворять
известные слабости, как-то: выкурить сигарету, раз в месяц напиться и,
наконец, по его собственному выражению, "разрядиться" - вот все, что
умещалось в его плоском и узком черепе. Как раз сейчас ему хотелось
"разрядиться"; ему было страшно вспомнить, какими деньгами он ворочал в
Амстердаме. А ведь они начинали вместе, он и Крог. Пожалуй, он был
единственным человеком, который мог оценить путь Крога от тесной квартирки
в Барселоне до дворца в Стокгольме. Покуривая на стульчике, Фред Холл не
удивлялся такой карьере, но с любовью, подобно любви к женщине,
выражавшейся в безвкусных подарках (в заднем кармане у него лежали
брильянтовые запонки), думал: "Я всегда знал, что у парня есть голова на
плечах". Он поболтал ногами и одно за другим выпустил несколько идеальных
колечек, поставив на карту жизнь двенадцати пассажиров, пилота, радиста и
несколько тысяч фунтов багажа. Впрочем, такие мелочи не тревожили Фреда
Холла.
составил о нем самое невыгодное мнение; сам того не подозревая, он судил о
людях по внешности (еще вопрос, стал бы он думать, что у Крога есть голова
на плечах, будь эти плечи чуть поуже) - а Лаурин вечно болел. И первое
время Фред Холл просто сходил с ума от зависти: как-никак он старый
приятель Крога, он ни разу его не подвел, но директор кто-то другой, а он
только человек, на которого Крог может положиться как на самого себя.
Платили ему не меньше, чем Лаурину или другим директорам, но иногда Фреду
Холлу до смерти хотелось увидеть свое имя в печати. Он не замахивался ни
на что особенное, не помышлял, к примеру, сидеть директором в ИГС, но
можно бы ввести его в правление какого-нибудь филиала вроде
амстердамского.
окружения Крога, исключая себя самого, и сейчас ему хотелось
"разрядиться", хорошенько вздуть кого-нибудь. С пронзительной нежностью он
вспомнил утренний телефонный разговор с Крогом. - Фред, - сказал тот,
совсем как в добрые старые времена, когда они еще не были друг для друга
хозяином и подчиненным; велел возвращаться, как только уладятся дела,
потому что он может понадобиться. Расставив ноги, Фред Холл раскачивался в
уборной; в ноги ему передавались толчки воздушных потоков и дрожь
напряженно работающего двигателя. Ну погоди, думал Фред Холл, если кто-то
в самом деле портит кровь мистеру Крогу, то я устрою себе такую разрядку,
что не приведи Господь. Он не доверял Лаурину, он даже Кейт не доверял. Не
нашей она породы, думал он. Баба, и живет с Крогом только из-за денег, в
этом он совершенно не сомневался. Его не смущало, что сам он получает три
тысячи фунтов в год: деньги не главное, он, например, не задумываясь
истратил двухнедельный заработок на вещицу для Крога, которую будет дарить
в ужасном замешательстве; буквально навязывать, если Крог откажется, будет
объяснять, что вообще-то он купил ее для одного человека, а тому она не
нужна, и надо куда-то девать вещь. Такие приличные запонки, не выбрасывать
же.
его сходство с завсегдатаем скачек. Его разбирали тревога и нетерпение. Из
Амстердама он вылетел в 12:30. Продажу акций удалось остановить, цена даже
немного подскочила, и из своих источников он узнал, что закулисных сделок
не ожидается. Он рассчитывал попасть на ночной поезд из Мальме в
Стокгольм. Но сейчас ему уже хотелось застать Крога на ногах. В Копенгаген
самолет прилетает в 5:25, в Мальме - в 5:40. Он решил, что раз Крог велел
возвращаться сразу по окончании дел в Амстердаме, то стоимость авиатакси
можно будет поставить в счет компании.
замолкли, и через вату в ушах тишина сдавила барабанные перепонки.
Прорезая толстый слой облаков, самолет спускался к темно-зеленому морю, к
сверканию вечерних огней на водной ряби, к желтому пятну посадочного поля
на плоской вершине утеса. Дания была похожа на искромсанную и в беспорядке
перетасованную картинку. Опустив нос, самолет описал широкий круг над
морем, утесом, опять над морем, потом выровнялся, сбрасывая сопротивление
ветра, включил двигатели и поднялся чуть выше, пошел на посадку, коснулся
блеклой травы и подскочил, дал "козла" и замер. Десять минут в Копенгагене
показались Фреду Холлу целым часом, он буквально рвал и метал, вразвалку
вышагивая по летному полю.
сказали, что вызовут из Стокгольма, надо ждать. Он прошел в буфет и взял
несколько пирожных с кремом и чашку крепкого кофе с каплей коньяку. Море
потемнело, на стеньгах зажглись фонари. От нечего делать Фред Холл стал
писать матери в Доркинг. Он достал химический карандаш, вырвал листок из
блокнота.
Амстердаме видел Джека, но поговорить не удалось. Как наша кошка - еще не
окотилась? Не мучайся приучать ее к этому ящику: если ей хочется котиться
в уборной, она все равно сделает по-своему. На Рождество надеюсь выбраться
к тебе на несколько дней. Дела идут превосходно. На твоем месте я бы
попридержал акции еще неделю-другую. Когда нужно, я тебе телеграфирую. Ты
поставила пять фунтов на Серую Леди, как я советовал? Не слушай
священника, я с ним сам переговорю на Рождество, долго будет помнить. Я
таких людей не выношу. Будь я посвободнее, я бы сейчас приехал и как
следует разрядился". Поверх изуродованных пирожных (он съедал только крем)
Холл бросил беспокойный взгляд на пустое синее небо, посмотрел на часы и
продолжал писать, свирепея от мысли, что время уходит даром; зажгли свет,
он заиграл на стеклах буфетной стойки, раскололся в зеркалах. "Не понимаю,
кто тянул священника за язык. Лихорадка на бирже - дело обычное".
тень. Он взял чемодан и направился к выходу. - Как же вы говорили, что в
порту нет ни одного гидроплана? - спросил он дежурного в мундире с
галунами (внизу хлюпала вода). - А это? - Он ткнул рукой в сторону
зеленого фонаря, который приближался, прыгая на волнах как поплавок.
прокричал, но Фред Холл схватил его за локоть и повернул к себе.
Холл увидел степенную процессию, подходившую к лестнице: двух лакеев в
черных пальто с чемоданами в руках, худощавую пожилую даму с густо
накрашенным морщинистым лицом, зябко кутающуюся в меха, администратора
станции гидросамолетов, повторявшего на ходу: - Герр Бергстен... герр
Бергстен, - и, наконец, самого директора с усталым скучающим взглядом,
замотавшего шелковым кашне сморщенную шею. - Благодарю, благодарю, -
бубнил он, опираясь на руку администратора и нащупывая ступеньки
блестящими лакированными туфлями; дежурный приложил пальцы к козырьку,
Фред Холл отступил, распаляемый завистью; старое чучело, как с королем
обращаются, директор Бергстен, он обо мне даже не слышал, не знает про
вечера в Барселоне, когда я платил за выпивку; обижаясь и обожая, он
думал: Эрик не может на них положиться, он им платит, дает известность, но
когда нужно что-то сделать - он доверяет только Фреду Холлу.
получив ответа, и поразился, с какой стремительностью метнулся от него в
темноту этот злющий скелет.
скользила, переливая огни маленького частного катера, на котором спешили к
домашнему очагу какие-то бизнесмены.
Энтони. Прошли годы с того времени, как они последний раз танцевали
вместе. Слаженная точность движений была, как общее детство; они несли в
объятьях Морнингтон-Креснт, отцовское порицание, тесную прихожую с
цветными стеклами.
приглушенные пьянящие звуки, они возвращались друг к другу издалека.
услышала: - Он тебя не стоит, - уловила в голосе ревнивые нотки; ясно, у
Буркатовский Сергей
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Суворов Виктор