прибой. Отец и его партия вернулись к власти. Небольшим большинством, но
достаточным.
Никто не устраивал пожар в доме Полли. И никто не предоставил шанса специ-
алисту по боевым искусствам отработать гонорар.
му тяжело давили на безответного поклонника Оринды. Но в этот раз он стал
недосягаемым для подозрений. Его обширная злопамятная жена настояла на кру-
изе по Средиземноморью. И в день выборов они осматривали Афины.
отставку в качестве кандидата и предпочла достойную женщину, работавшую в
магистрате. Хотя это больше и не было самой скандальной новостью, но стало
известно, что Пол Бетьюн в очередной раз остановил свой блудливый взгляд
вне дома. Изабель наконец поняла, что сыта по горло, отказалась от брака и
строптивых сыновей и переехала жить к сестре в Уэльс.
отцу бы никогда не найти.
рые по наущению Ушера Рудда плюхнутся на колени и дадут повод для грязных
обвинений. Он спросил, разве я не слышал, что Ушер Рудд окончательно изгнан
из "Газеты Хупуэстерна" за фабрикацию гадостей, которых просто не существо-
вало? Теперь проклятый Бобби, весело добавил отец, подкрадывается с телефо-
тообъективами к "переднескамеечнику" от оппозиции, пытаясь поймать его на
разврате.
много перестановок на разных постах. В Вестминстере никто не удивился, что
карьера отца стремительно взлетела, будто шар, надутый гелием. Он стал пар-
ламентским министром в министерстве транспорта, один шаг до места в кабине-
те министров.
рядом с той, где он с моей матерью. Я вынул пакты, которые мы подписали,
внимательно перечитал и снова спрятал. Казалось, они пришли из другой жиз-
ни. Я действительно вырос в Эксетере. Но я никогда не забуду главного, хотя
сегодня это может звучать мелодраматически. Если понадобится, я и правда
буду защищать отца от нападения в любой форме. Конечно, и другие обещания
этих пактов сохраняют свою силу.
получить диплом бакалавра с вполне приличными оценками. И я написал в
"Уэдербис" и спросил, есть ли у них работа. Они ответили: какая работа? Лю-
бая, сообщил я. Могу складывать, вычитать и работать на компьютере. И еще я
работал с лошадьми на скачках.
"Уэдербис".
всегда, инициативно и действенно служит миру скачек. Здание компании, сло-
женное из красного кирпича, стоит в спокойном окружении полей и деревьев в
мирном пригороде маленького древнего города Уэллингборо, милях в шестидеся-
ти к северо-западу от Лондона, в Нортгемптоншире.
лась со спокойствием и тишиной. Зная о широком спектре и ежедневном объеме
работы, которая здесь делалась, я, наверно, ожидал чего-то похожего на ста-
ромодный газетный офис с его безумным гулом голосов. Но в комнате, куда я
вошел, стояла почти мертвая тишина. Ряды голов, склоненных над компьютера-
ми, и люди, разносившие бумаги и коробки с дискетами. Спокойно и совсем не
стремительно.
конце спросили о моем возрасте и рекомендациях. Я ушел разочарованный. Ко-
нечно, это вежливые и добрые люди, но они не задали мне ни одного острого
вопроса, которые, как мне представлялось, они должны бы задать, если бы со-
бирались предложить мне работу. Вернувшись в Эксетер, в комнату на полпути
между университетом и хозяйством Сталлуорти, пав духом и положив перед со-
бой список предприятий, я начал рассылать заявления с предложением своих
услуг. "Уэдербис" мне казалась единственным местом, где бы я чувствовал се-
бя дома. Очень жаль, что они не увидели во мне свое дитя. Но все же им по-
надобились рекомендации. Пошлю рекомендации. От куратора моей студенческой
группы и от Сталлуорти. Мрачный старый тренер буркнул, что оценивает мой
характер и поведение как удовлетворительные. И на том спасибо, подумал я.
Джим. - Удивительно, что он не назвал тебя горлопаном и скандалистом!
я послал в организацию "Уэдербис", вроде бы она называется так, и, по-мо-
ему, имеет какое-то отношение к скачкам лошадей". Его рекомендация звучала
так: "Бенедикт Джулиард достиг похвального, хотя и не блестящего, уровня в
математике и бухгалтерском деле. В течение трех лет в университете он при-
нимал очень ограниченное участие в студенческой деятельности. Создавалось
впечатление, что он интересуется исключительно лошадьми. Негативных сведе-
ний о его характере и поведении нет". Черт, подумал я. Ну и ладно. К своему
величайшему удивлению, я также получил письмо от сэра Вивиана Дэрриджа.
что у вас есть возможность успешно участвовать в скачках как любителю на
лошади вашего отца Будущее Сары. Уверен, он рассказал вам, что воспользо-
вался моей помощью, чтобы донести до вас факт: вы не так скроены, чтобы за-
нять в списке лучших жокеев-стиплеров одно из трех высших мест. Оглядываясь
назад, я вижу, что был без необходимости жесток, обвинив вас в приеме нар-
котиков. Хотя я прекрасно знал, что человек с таким характером, как у вас,
этого делать не будет. Но в то утро мне казалось - о чем я сожалею, - что
это единственное обвинение, которое глубоко обидит вас и оттолкнет от мира
скачек. И тогда вам придется выполнить желание отца, то есть поступить в
университет.
хотите получить там работу. Посылаю фотокопию письма, которое я им написал.
Надеюсь, оно хоть немного сгладит происшедшее между нами.
Джулиард в возрасте шестнадцати и семнадцати лет работал с моими лошадьми
как жокей-любитель. Я считаю, что он заслуживает полного доверия во всех
отношениях, и готов дать безусловное подтверждение его пригодности к любой
работе, на которую он претендует". Я сел, страницы дрожали у меня в руках.
Вивиан Дэрридж был последним человеком, к кому бы я обратился с просьбой
подсадить меня.
дении, чтобы не потерять, когда буду переезжать с квартиры на квартиру.
Свадебную фотографию я не потеряю, это точно. И я решил положить свидетель-
ство о рождении в рамку за снимком отца и Полли. И когда пришло удивитель-
ное письмо Вивиана Дэрриджа, я сложил страницы и тоже положил его в рамку.
бис": миниатюра с картины Джорджа Стаббса - жеребец, стоящий под дубом.
жалеем..." Ладно, надо смотреть фактам в лицо. Я открыл конверт. Письмо на-
чиналось: "Мы с удовольствием... " С удовольствием.
отец.
драженно, но в отчаянии он не был.
семьи Уэдербис, и тот рассказал обо мне. Паутина сведений при болтовне в
Сити далеко превосходит Интернет.
стоит на месте. Поблагодарив, я расстался с ними и повез моего гнедого дру-
га в новый дом.
занимался заявками, скакунами, весом, наездниками, перевозками. Короче,
всеми деталями каждой скачки в Британии, производя ежедневно до тысячи
трансакций, а в особенно деловые дни до трех тысяч.
ранов падало на столы и плоскость пола. И кругом спокойная тишина, так по-
разившая меня при первом визите. Всего несколько дней назад мне исполнился
двадцать один год. И я предполагал, что моя молодость, наверно, поставит
меня в невыгодное положение. Но вскоре я обнаружил, что молод весь персо-
нал. И всем нравится то, что они делают. Через месяц я уже не мог предста-
вить себя работающим где-то в другом месте.
скачках. И потому, что за соседней дверью находился отдел администрации
скачек, который имел дело со сведениями о владельцах и жокеях. И стало сво-
его рода расхожей шуткой: "Эй, Джулиард, если ты в Фонтуэлле участвуешь с
этим конягой, то твой вес добавит ему семь фунтов пенальти!" или "Эй, Джу-
лиард, в Ледло у тебя опять будет лишний вес. Не налегай на сливовый пу-
динг!"
Девона на резкие ветры северных графств. Он все еще приветствовал мое ут-
реннее появление долгим покачиванием головы и шумным выдыханием воздуха из
своих широких ноздрей. И вроде бы он считал нормальным, что я обнимаю его
за шею и шепчу ему, что он классный парень. По-моему, он и сам так думал.
Березин Федор
Василенко Иван
Корнев Павел
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Буркатовский Сергей