лишь несколько минут назад сражались плечом к плечу. А шестеро оставшихся в
живых колонистов, отойдя в сторону, наблюдали за побоищем, в котором шли в
ход не только ножи и прутья, но также кулаки и зубы.
видел только крошечные черные фигурки людей, набрасывающихся друг на друга в
животной ярости. Но даже ему вскоре стало ясно, что на поле битвы творилось
нечто странное.
Марсал, взглянув в монокуляр.
них стали Первым.
Харп. - Теперь они будут убивать своих бывших товарищей до тех пор, пока в
живых не останется ровно столько, сколько требуется сообществу. Остальные, -
на лице Харпа появилась презрительная гримаса, - пойдут на мясо. Как я уже
говорил, Первый не брезгует каннибализмом... Хотя вполне возможно, что
людей, не входящих в его сообщество, Первый себе подобными не считает.
Четверо "снежных волков", присоединившихся к сообществу Первого,
безжалостно, с нечеловеческой жестокостью добивали металлическими прутьями
тех, кто еще подавал признаки жизни. А кто-то из колонистов, наклонившись,
хладнокровно перерезал горло одному из своих бывших товарищей, который
казался мертвым, но неожиданно, придя в сознание, начал подниматься на
четвереньки.
футляр, висевший на шее. - А то как бы эти любители мертвечины, покончив со
"снежными волками", вновь не заинтересовались нами.
спросил он.
вначале довольно-таки мило беседовали, а затем я быстро перевел всех троих в
бесчувственное состояние. У них просто не было возможности залезть ко мне в
мозги.
спросил чуть погодя Марсал.
понимаю, почему он сам здесь остается... Может, ему просто нравится быть
Первым, пусть даже в этом безжизненном мире... В любом случае я не имею ни
малейшего желания вновь с ним встречаться.
нет.
"снежных волков" парочка, двигающаяся в направлении западных гор, не
представляет для него интереса. А может, Марсал и Харп уже пересекли ту
границу, за которую обитатели поселка на юге никогда не выходили, боясь
утратить связь с основной группой, что было бы для них равносильно
мгновенной потере памяти и представления о себе как о личности.
осталась далеко позади, впереди снова замаячила зловещая перспектива ночевки
в снегах. Пока ни Марсал, ни Харп холода не чувствовали, но и мороз был не
выше сорока градусов. К ночи же похолодает до семидесяти - семидесяти пяти.
Сможет ли слизь снежного червя защитить от такой стужи?
с кожи людей, существовала вероятность, что вскоре потребуется обновить
защитный слой. Железы внешней секреции на теле снежного червя постоянно
выделяли новые порции слизи, которая равномерно распределялась по всей
поверхности кожи. Людям же для того, чтобы нанести на кожу очередную порцию
слизи, нужно было раздеться на лютом морозе.
опасения, - слизь снежного червя, собранная в бидоны, могла оказаться
подверженной разложению. И от того, насколько быстро пойдет этот процесс,
зависели жизни людей.
в направлении горного хребта, стараясь не снижать скорости и не выбиваться
из взятого ритма движения.
показавшееся странным даже ему самому. Теперь, когда стало ясно, что даже
если они повернут назад, то не успеют к ночи добраться до жилья, у них не
оставалось иного выбора, как только продолжать идти вперед, веря в удачу,
которая в последнее время была к ним благосклонна.
короткий привал, чтобы перекусить дотемна.
по лепешке и по небольшой порции мяса, которое, хотя и было упаковано, в два
слоя целлофана, успело промерзнуть настолько, что от него приходилось
отрезать по небольшому кусочку, кидать в рот и ждать, прижимая языком к
верхнему небу, когда он оттает. Но кое-что порадовало путешественников:
промороженное мясо снежного червя утратило присущий ему изначально
омерзительный резиновый привкус, и теперь его можно было есть почти без
отвращения.
длилась без малого сорок восемь часов, Харп решил, что разумно продолжать
движение до тех пор, пока температура не упадет ниже критической точки,
после которой слизь перестанет быть надежной защитой от холода.
лишь местами тронутая тоненькими серебристыми лучиками света, испускаемыми
звездами, сложенными в чужие, совершенно незнакомые созвездия, Харп достал
из кармана два светящихся цилиндра.
ровной, что не существовало ни малейшей опасности оступиться и упасть.
Единственную угрозу могли представлять выходы из лазов снежных червей, но
Марсал заверил Харпа, что так далеко от берега Замерзшего моря они обычно не
заползают. И все же не очень яркий свет, испускаемый светящимися цилиндрами;
вселял в душу уверенность, что ты еще не окончательно проглочен бездной
кромешного мрака.
двадцать шагов ударяв ими о бедро.
ориентироваться также уверенно, как и днем, Харпу приходилось время от
времени сверять направление по компасу и по мере надобности вносить
необходимые коррективы.
что мороз начинает пробирать его. Да и усталость после почти
безостановочного двадцатичасового перехода уже давала о себе знать. Пришло
время подумать о ночлеге.
Пробив толстую корку наста, он начал копать под него. Через пятнадцать минут
его сменил Марсал. А по истечении получаса нора, способная вместить двух
человек, была готова. Расстелив одно одеяло на полу, другим Харп завесил
выход, чтобы не терять тепло и на случай, если вдруг пойдет снег.
перчатки, смазал руки слизью снежного червя, после чего энергично, чтобы как
следует разогнать кровь, потер ладони одну о другую. Занемевшие пальцы
быстро обрели чувствительность, и при этом он даже не почувствовал обычной в
таких случаях колющей боли.
прозрачной слизью ступни ног.
доху и куртку на синтетическом меху. Задрав почти до самого горла свитер и
рубашку, он зачерпнул из бидона полную пригоршню слизи и, сунув руку под
майку, принялся смазывать все участки тела, до которых только мог
дотянуться.
двумя быстрыми движениями размазал остававшиеся на ладонях остатки слизи по
лицу.
Остается только пожелать, чтобы этот сон не оказался вечным.
себя руками за плечи и улегся на бок, к Марсалу спиной.
беспокойства по поводу предстоящей ночевки. Лежа с полуоткрытыми глазами, он
старался дышать глубоко и мерно, делая вид, что уже засыпает.
своеобразный вечерний туалет. Затем, ударив напоследок несколько раз
светящимися цилиндрами о ладонь, он улегся на расстеленное одеяло, тяжело
вздохнул и затих.
по тому, насколько сильно обжигал морозный воздух ноздри при каждом вдохе и
насколько густое и плотное облачко пара вырывалось из ноздрей вместе с
Куликов Роман
Зыков Виталий
Свержин Владимир
Андреев Николай
Смоленский Вадим
Никитин Юрий