Чтение 34–й страницы книги ~Киллер навсегда~

- Свидетелей не нашли?

- Откуда?

Хмаров понимающе вздохнул.

- Когда-нибудь этим должно было кончиться. Можно сказать, еще легко
отделался.

Из больницы Волгин поехал на работу. Посидел, разбираясь с бумагами,
подремал в кресле под мерный стук дождя по подоконнику. Встрепенулся за
секунду до того, как подал голос радиотелефон. Сон улетел моментально, еще
до того, как послышался голос Валета:

- У меня мало времени. Комсомольская, двенадцать, сорок два. Там двое наших
и Паша, его взяли час назад. К вечеру приедет Филин.

- Они с оружием? - спросил Волгин, но Валет уже отключился.

Сорок вторая квартира была на четвертом этаже. Родионов, у которого в этом
доме жили знакомые, ушел на разведку. Волгин и Катышев сидели в новой
"десятке" ББ, еще четыре опера и два участковых прятались в микроавтобусе,
спешно вытребованном у районных экспертов. Катышев волновался, то и дело
поглядывая на окна, за которыми что-то происходило: горел свет, мелькали
плечистые тени. Теней было две, повыше и пониже.

- Информация верная?

- Посмотрим. - Волгин не испытывал обычного в таких случаях возбуждения,
хотелось спать, и он сидел, откинув спинку кресла, следил, как сгорает в
пальцах сигарета.

Родионов отсутствовал долго. Подошел к машине сзади - очевидно, из дома
выбирался черным ходом и потом кружил по дворам.

- Ну что там? - спросил Катышев.

- Похоже, в точку. Хата съемная, хозяева живут в другом городе. Обычно
стоит пустая, иногда но ночам заваливается компания с девочками, гуляют
двое-трое суток, потом опять тишина. Сегодня, часа в два, приехали на джипе
впятером. Четверо - типично бандитской наружности, и с ними дядька пожилой,
то ли пьяный, то ли уколотый чем-то. Двое вскоре уехали, остальные не
выходили. Телефона в квартире нет, дверь железная. Я посмотрел: дом
рассыплется, она устоит; нечего и думать с той стороны подобраться.

- Да? А что тогда? В окна прыгать у нас пока оснований нет. Да и веревок не
найдем.

- Надо спецназ звать. Они запрыгнут.

- А если ошибемся? Мало ли, кто кого привез... И так УСБ треплет.

- Тогда сидим и ждем. - Родионов демонстративно зевнул и, сложив на груди
руки, закрыл глаза.

Не прошло и минуты, как ББ получил на пейджер сообщение и, воспользовавшись
"трубкой" Волгина ("Извини, Серега, свою в кабинете забыл"), позвонил в
дежурную часть РУВД. По мере того как он слушал информацию, лицо
вытягивалось.

- Ни хрена себе дела! Кто-то позвонил по "02", якобы в этой квартире
удерживается заложник.

- В сорок второй? - удивился Волгин, хотя уже понял, в чем дело.

- Ну, блин! Родионов! Твои, что ли, шутки?

- Очень мне надо!

- Спецназа не будет. Дежурный взвод уже задействован в другом районе,
остальные выступают перед иностранцами. Иваныч вызвал нам пожарников с
лестницей.

- Правильно. Не задержим - так помоемся, - сказал Родионов, приоткрыв один
глаз.

- У меня пистолетика нет, - заметил Волгин, глядя в потолок. - Что делать?

- Возьмешь у участковых автомат.

- Пока огнеборцы приедут, станет совсем темно. Что ж, может что-нибудь
путное и получится.

- Родионов! - одернул ББ. - Хватит скулить. Иди, проинструктируй остальных.
Чтоб под дверь встали и под окна с той стороны, мало ли чего сбросить
попытаются. Шагай! И автомат не забудь прихватить.

- Рано суетимся, - вздохнул Родионов, но из машины вышел.

Красный, с белыми полосами ЗИЛ появился только через сорок минут. Натужно
ревя мотором, он смял кусты, развернулся на детской площадке и встал у
соседнего дома. Выскочившие из кабины пожарники принялись бодро
разворачивать брезентовые рукава.

- Зачем нам бочка? - схватился за голову Волгин.

Подошедший незадолго до этого Родионов нетактично заржал.

Катышев скрипнул зубами и побежал разбираться с командиром расчета.

Привлеченные шумом жильцы вставали у окон, но в "нехорошей" квартире пока
ничего не происходило: бандиты любопытством не страдали и на улицу не
смотрели, занятые своим бандитским делом.

Знать бы, каким именно.

Зажглись первые фонари, и вернулся Катышев, злой и красный.

- У них всего одна лестница на весь город.

- И по ней уже кто-то лазает?

- Не смешно.

- Опять ждем?

- А у тебя есть другие варианты?

- Оставить им повестку.

Зашипела радиостанция. На связь вышел один из участковых, стоявших в
подъезде:

- Ну чего, вы скоро?

- Услышишь.

- У меня, между прочим, уже рабочий день кончился.

Дошедший до точки кипения Катышев обложил делового старлея такими матюгами,
что не только у него, но и у тех, кто прослушивал милицейскую волну в
радиоцентрах главка и ФСБ, у газетчиков и телевизионщиков, искавших в эфире
"горячие" новости, завяли уши.

- Зря ты так, Василич. Только внимание привлечем.

- Уже привлекли. "Буря в пустыне", бля! С блеском мигалок, но без сирен, во
двор вкатились два патрульных автомобиля.

- А эти куда?

Родионов ржал, не переставая.

- Пускай, хуже не будет. Откуда-то возникла "скорая помощь", встала
вплотную к УАЗам. Белые халаты и серые бронежилеты сошлись вместе,
перекурили; медсестра осталась с постовыми, врач вернулся в "рафик" и стал
читать журнал.

Проблесковые маячки на крышах трех машин работали, не переставая. Посмотрев
на это дело, врубил свою мигалку и водитель "пожарки".

- Интересно, они сами что-нибудь понимают? - спросил Волгин.

Катышев смотрел остекленевшим взглядом и тихо ругался.

- Шел четвертый год войны, - сказал Родионов.

- За дверью шевелятся, - сообщил участковый из подъезда. - Что мне делать?

- Улыбайся, - посоветовал Катышев, выходя из ступора.

Когда ожидание стало совсем невыносимым, появилась пожарная лестница. Все
проявили активность, даже врач "скорой помощи" вышел, чтобы принять участие
в совещании. Его отправили обратно. Медсестру, успевшую подружиться с
комвзвода ППС, оставили.

За окнами сорок второй квартиры все было спокойно.

- А они еще там? - усомнился кто-то из оперов.

- Не залезешь - не узнаешь, - отрезал Катышев и выдал Волгину куртку от
спецкомплекта "Тень" с яркой надписью "Милиция" на спине. - Одень, пойдешь
первым.

- Мне к ним что, задом поворачиваться, чтобы они прочитали?

- Звуком представишься.

- Ты хотел сказать, голосом?

В кухне "сорок второй", до того темной, зажегся свет, и все затаили
дыхание. Дважды на занавески легла тень, и во второй раз все разглядели,
что человек держит в руках кастрюлю.

- Кипяток готовят. Или смолу.

- Спасибо, друг, - Волгин похлопал незнакомого коллегу по плечу и облачился
в "Тень", специально разработанную для операций в условиях ограниченной
освещенности; бронежилет, как и прежде, он надевать не стал.

Лестница медленно поднималась к окнам четвертого этажа.

- Как только увидите, что мы подошли, начинайте ломиться в дверь, - отдал
последнее указание Катышев и истово, с размахом, перекрестился. - Э-эх!
Пошли.

Казалось, что лестница сделана из проволоки. Она гнулась, раскачивалась,
скрипела в сочленениях. С детства боявшийся высоты Волгин старался не
смотреть вниз, но взгляд то и дело цеплял кусок двора, плоские, задранные
кверху лица оставшихся, быстро уменьшавшиеся в размерах крыши патрульных
УАЗов, а до окна оставалось еще так далеко...

Позади Сергея тяжело, но неумолимо, как рок, двигался Катышев.

Волгин промахнулся ногой мимо ступени, и сердце оборвалось. Медленно, очень
медленно он нащупал стопой перекладину и замер, задержав дыхание.

- Сергеич, - донесся шепот ББ, - Сергеич! Все нормально, ты слышишь меня?
Все оТкей.

Если голова кружится - пристегнись наручником, передохни. Чего ты, здесь же
невысоко! У тебя, наверное, еще голова от сотряса не отошла. Дыши глубже и
вниз не смотри. Все нормально будет.

Дымка в глазах растаяла. Что-то мешало, било по нервам. Повернув голову,
Волгин увидел, что приложился щекой к запястью, на котором громко тикают
часы. Когда стрелка прошла четверть круга, он полез дальше.

Осторожно поднял голову над подоконником и через щель в занавесках
посмотрел в комнату.

В дальнем углу, привязанный к подлокотникам, сидел в кресле пожилой мужчина
в толстом свитере и джинсах. На лбу у него была ссадина, из угла рта к
подбородку протянулась дорожка запекшейся крови.

На диване, выставив в сторону окна обтянутый зелеными спортивными штанами
зад, лежал парень с короткой стрижкой, белобрысый, кажется, один из тех, с
кем встречались в овраге. Парень листал журнал.