соседки, та делала удивленные глаза и шептала:
дверь и просят передать вам ключи, а сами-то - рожи квадратные, плечи как
балка...
Ирины была одна пара в два часа дня, после обеда, потом полтора часа
перерыв, а потом еще пара, - так уж по-дурацки составили расписание. На
кафедре было много народа, хорошенькая Лидочка вертелась перед зеркалом и
мазала губки чем-то фиолетовым, степенный Иван Ильич полюбопытстовал:
амфитеатром трибунами, а студентов было мало, и большая их часть стояла
перед дверями аудитории и курила плохие сигареты. Студенты были заочники,
собравшиеся на две недели, среди них было много ребят старше Иры, а были
совсем молодые, и Ира услышала обрывки диалога. "Ну да, изнасиловали,
натурально, она в ментовку побежала". "Да она на колени им лезла, я ее еще
в сторону отвел, говорю, ты чего с хачиками лижешься". "Да чего с ней
спать, она как школьный завтрак - дают бесплатно и всем, а в горло не
лезет". "Ей засадишь..."
сказал один из студентов, провожая выразительным взглядом аппетитную попку
вчерашней аспирантки.
подумала она. Серость, серость, дождь за окном и известка с потолка в
коридорах, и мать, которую два года назад сбили ночью на тихой улице, и
вечно пьяный, давно живший отдельно от них отец, грязные туалеты и грязные
мысли, зачем им история, господи боже ты мой, зачем им история, они просто
не прошли по конкурсу на экономический, а денег платить за обучение нет...
человек, которого она увидела, был Извольский.
аудитории было холодно, Извольский так и не снял плаща, и от этого не
очень бросался в глаза среди других студентов-заочников. Ну сидит и сидит
- плотный, тридцатилетний - мало ли тут тридцатилетних? Вдобавок плащ у
Извольского был почему-то легкий, не по сезону летний. Было непонятно,
куда директор подевал свое темно-серое пальто.
сказал: "Алло", и тут же, как назло, зачирикал другой телефон, Извольский
вытащил и его и так и отошел к стене аудитории, поочередно лаясь сразу с
двумя мобильниками. Студенты с недоумением на него оглядывались.
Извольский договорил, спрятал телефоны куда-то, и снова сел на скамью.
была лекция об экономике средневековых итальянских городов.
коммуны тем самым местом, где зародился современный капитализм. Когда-то,
года три назад, когда Ира именно средневековую Флоренцию избрала темой
своей диссертации, ей так и казалось. На дворе был 1995 год, кончалась
приватизация, над Россией занималась заря капитализма, и Ирине казалось,
что сейчас она напишет замечательную работу о волшебной стране, где
предприимчивый человек в течение нескольких лет мог стать миллионером.
казался подозрительным. С одной стороны - вроде как будто, к примеру, в
Италии и зародились банки. А с другой - никакие это были не банки, потому
что все, что они делали - это получали от папы римского право на сбор
десятины где-нибудь во Франции и Англии, а если у налогоплательщиков этой
самой десятины не всегда хватало, то банки как раз и ссужали им на оплату
налогов те деньги, которые потом должны были собирать. С одной стороны -
вроде банки как бы и выдавали кредиты, но выгодней всего им было
кредитовать не производство, а правительства. Точнее, правительства все
время делали банкам предложения, от которых невозможно было отказаться.
Поэтому банки кредитовали правительства, а так как денег у правительств не
было, то они в обмен расплачивались с банками привилегиями. Но так как
рано или поздно деньги все равно приходилось платить, то тогда
правительства, вместо того чтобы расплатиться с кредитом, брали банкира за
шею и вешали его повыше.
своим трудом, но вот чтобы сохранить свое богатство, им приходилось
инвестировать его во власть. Как, например, Козимо Медичи, который из
второго банкира Флоренции стал ее первым диктатором, после чего его банк
опять-таки стал не вторым, первым. Или Джованни Аньоло, пизанский банкир,
который попросту купил власть над родным городом у наемников, которых Пиза
наняла для собственной охраны.
называется, "реальный сектор", то тут у него начиналась куча сложностей.
Вот если банк хотел давать кредиты правительству - никаких проблем.
Правительство соглашалось на любые проценты, поскольку все равно не
намеревалось ничего платить. А если банк хотел кредитовать торговца,
который собирался купить десять тюков шерсти, то тут сразу оказывалось,
что и кредита-то выдать нельзя, поскольку существуют законы о
ростовщичестве, которые это самое кредитование напрочь запрещают и считают
не финансовой операцией, а смертным грехом.
банкир должен был нести наказание не в будущей жизни, а в этой:
правительство, всегда жадное до денег, нет-нет да и забирало все золото у
ростовщиков в казну.
ногой через левое ухо, например с помощью "сухого обмена" - цамбио сеццо.
по обмену валюты, а сама процедура состояла в том, что, к примеру,
флорентийский банк, выдавая заемщику флорины, обязывал вернуть эти флорины
по тому курсу, который будет через десять дней у флорина в городе Венеции.
Курс флорина относительно венецианского дуката, понятное дело, все время
колебался, но, как правило, в Венеции он был в целом выше, чем в самой
Флоренции. Таким образом, законы статистики обеспечивали заимодавцу
прибыль, а колебания курса избавляли его от обвинений в ростовщичестве. Он
всегда мог сказать, что ссудил определенную сумму в венецианских дукатах и
получил назад ту же сумму в дукатах, а что дукат в первый и второй раз
стоил по-разному, так что с этого? Ведь если человек ссудил, к примеру,
мешок зерна - то он должен и обратно получить тот же самый мешок зерна.
Даже если зерно за это время подорожало.
всех этих маленьких городах, в которых банкиры, едва разбогатев,
становились либо правительством, либо его жертвой, благополучно истлев,
переварили сами себя, и Италия стала игрушкой в руках народившихся
национальных государств, бездарные короли и полководцы которых то и дело
наносили поражения бывшим банкирам.
интересовали ни Медичи, ни Аньоло, и только один человек слушал
внимательно, не шевелясь и так и не снимая легкого не по-зимнему плаща.
Извольский даже подался вперед: его голубые глаза были удивленно раскрыты,
и он слушал, как шестилетний ребенок дивную сказку, явно не все понимая -
вряд ли директор был осведомлен о политических различиях в устройстве
города Флоренции и герцогства Миланского, - и столь же явно испытывая
удовольствие.
Извольский остался сидеть в своем втором ряду. Ирина подошла к нему.
правительства за шесть сотен лет не поумнели.
немного по-другому.
забавляла эта девочка, которая с такой уверенностью судила о вещах, бывших
пятьсот лет назад, и так мало знала о жизни.
не давал.
Ирины, непредставимая. Что в рублях, что в долларах.
в Москве, и еще третий сейчас прикупим, тоже областной - он из-за кризиса
в полной заднице.
покраснев, спросила Ирина.
ежели один банк покупает другой банк, убыточный, то величина налогов,
причитающаяся с первого банка в областной бюджет, уменьшается на величину
убытков второго банка.
пообедаем.
Трубников Александр
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Грабб Джеф
Андреев Николай
Акунин Борис