знать, что съемки фильма будут проходить по частям в разных концах этой
пустыни? Как ему теперь приглядывать за Бронзини, если придется все время
торчать вдали от него? Не то, чтобы Римо особенно за него беспокоился -
Бронзини явно был просто самодовольным ничтожеством, но, все-таки, задание
есть задание.
стропы - на ощупь они казались надежными.
транспортных самолетов, полковник Дэвис взглянул на первого помощника
режиссера Хонду, смотревшего в видоискатель камеры. Подняв голову, тот
кивнул, и Санни Джо, чтобы не попасть случайно в кадр, пригнулся, и нырнул в
один из самолетов.
что-то скомандовал, и десантники принялись взбираться по наклонной
поверхности грузового люка. Как только последний взбежал на борт, люк,
словно пасть огромного механического чудовища, начал закрываться.
него дневной свет. Когда пилот отпустил тормоз, самолет вздрогнул всем
корпусом, и он почувствовал себя, как Иона во череве кита. В грузовом отсеке
стоял нестерпимый грохот, стихший, когда самолет, разбежавшись, поднялся в
воздух.
что-то пойдет не так, остальные поймают тебя в воздухе, - прокричал Роум,
похлопав Римо по спине. Его подопечного эта перспектива не слишком
обрадовала, что он и высказал вслух.
прыжка, Билл Роум пробрался в кабину и выглянул в иллюминатор.
багрового дыма, отчетливо выделяясь на фоне желтых дюн. Чуть дальше Роум
разглядел зеленую с белым палатку, в которой размещались операторы,
снимавшие полет с земли, и пару бронетранспортеров.
красно-белую точку.
команде они открывали люки.
Роуму. - Они на связи.
пустыни.
ноги, и построились друг за другом перед люком.
всего грузового отсека нейлоновом канате.
увидел, что люки летевших впереди "Геркулесов" начали раскрываться. Выждав
секунду, он крикнул "Прыгаем!" и бросился обратно в грузовой отсек.
Счастливого приземления!
нагрудные ремни парашютных сумок. Как только они оказывались в воздухе,
ветер сносил их в сторону, и страховочные концы под их тяжестью
натягивались. Десантники действовали так быстро, что успели выпрыгнуть все
до единого еще до того, как первые парашюты должны были раскрыться.
с лишним лет мирного времени, проведенных на службе Родине, он никогда еще
не был так горд собой, как сейчас, когда вел своих солдат по дороге к
мировой кинематографической славе.
десантников судорожно задергались, словно лапки у перевернутых на спину
жуков. Внезапно он понял, что парашюты у них не раскрылись, и, еще через
секунду, что с ним происходит то же самое.
кольцо запасного парашюта. - О Господи!
полковник обеими руками дернул за петлю, на которой оно было закреплено.
Вместе с тесьмой, петля оторвалась, словно была сделана из марли, повиснув
на одном тоненьком обрывке. Полковник Дэвис крепко ухватился за этот обрывок
- единственное, что отделяло его от очень, очень жесткой посадки при
приземлении.
время, казалось, застыло. Тоненькая нейлоновая полоска заслонила для него
весь остальной мир. Он тянул за нее, пока петля не стала держаться всего на
трех ниточках. Потом, хотя это было уже бесполезно, он дернул и за них.
со все нарастающей скоростью падаешь вниз. Полковник Фредерик Дэвис ударился
о землю с такой силой, что снова подскочил вверх на несколько метров. Он был
лишь первым из многих.
какую-то секунду. Он почувствовал, как страховочный конец, натянувшись,
высвободился. Хотя это произошло легче, чем он ожидал, Римо был спокоен.
ним находилось не менее пятисот парашютистов, растянувшихся над песчаной
поверхностью пустыни почти на два километра, ни одного белого купола видно
не было. Даже его собственного.
вцепившись пальцами в складки ткани, он вытянул запасной парашют, и в
воздухе перед ним появилось небольшое белое облачко. Порыв ветра наполнил
купол, и тот распустился, словно прекрасный белый цветок.
длиться долго - хотя парашют величественно парил в воздухе, сам он продолжал
камнем падать вниз, поскольку стропы отцепились.
появилось облачко, напоминавшее дым от костра. Потом рядом выросло еще одно,
за ним еще, и еще. А потом, когда на землю обрушилась первая лавина тел,
облачка стали появляться быстро, словно брызги, пока серовато-коричневая
поверхность пустыни не стала напоминать лунный пейзаж. И тогда Римо понял,
что наблюдает за массовым хладнокровным убийством, и ему просто суждено быть
последней жертвой в этой трагедии.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
поставила на стол две дымящиеся тарелки.
себя в тарелке, и на лице его появилась довольная улыбка. Когда его
светло-карие глаза скользнули по обеденному прибору Шерил, рот старого
корейца неободрительно скривился.
чуть-чуть, и у нее потекут слюнки. Дикий рис Чиуна, наоборот, вызывал у нее
отвращение.
жареной картошкой.
неободрительно фыркнул Чиун.
пожалуй, будет похлеще, чем держать целый день на студии текст с подсказкой.
того, как они некоторое время молча занимались завтраком. - И распорядка
съемок тоже. Конечно, если бы он и был, я вовсе не уверена, что стала в нем
рыться. Но, знаете, все это чертовски странно.
зеленые поля к северу от Юмы. За ними начиналась плоская унылая пустыня,
тянувшаяся, казалось, без перерыва до самых Мохокских гор.
имею в виду, вы же все равно не станете этого писать в статье о фильме.
закончил, - отрезал Чиун.
тарелке кровавого сока заставило Чиуна отвернуться. Высоко в небе он заметил
три точки, превратившиеся под его зорким взглядом, в большегрузные самолеты.
Из них, словно крошки из пакета, одна за другой посыпались крошечные
фигурки.