номера, то сидел у себя в кабинете так, как на карикатуре, с телефонной
трубкой в каждой руке, а перед ним стояла озабоченная секретарша, и Фернан
Колер, как обычно, держался за ручку двери.
подстриженными деревьями, и во всех полутемных закоулках, где кровати стоят
чуть ли не вплотную друг к другу и снуют медсестры и практиканты.
челюстью, который, словно загипнотизированный, медленно шагает по аллее в
сопровождении внимательного санитара.
визитах, словно они прошли для него бесследно, хотя в любой другой день
Могра не обошел бы их молчанием.
поскольку Колет постучалась в дверь, а его никто не предупредил. М-ль Бланш
поспешила навстречу этой коренастой, неловкой, довольно плохо одетой женщине
в ортопедической обуви.
из простонародья, которые лет в тридцать пять вообще теряют возраст.
упрямо считала его чужим, подогреваемая теткой, которая не выносила Могра. И
тем не менее она обращается к нему на "ты".
лишь усевшись на стул напротив, имеет возможность разглядеть его лицо.
Другие - Одуар, Бессон, Клабо, м-ль Бланш, - словом, все, кто заходил к нему
в палату, старались не показать вида, что заметили, как он изменился. Колет
первая высказывает свое удивление:
доктора Либо, что ты здесь...
голову Могра закрадывается скверная мысль: а что если для его дочери это
своего рода реванш - видеть, что он еще более беспомощен, чем она?
всегда было нечего сказать друг другу, а может, просто не удавалось. Она
смотрит на него внимательнее обычного и не столько как на нелюбимого отца,
сколько как на нового для себя человека.
лучший невропатолог Франции и попасть к нему в больницу - большая удача.
кресло, на котором он сидит.
Посетительницы, которых я видела в коридорах, несли апельсины, виноград,
конфеты... Но я не очень-то представляю себя входящей к тебе со сластями.
заурядное, но теперь, когда от него уже не ждешь блеска молодости, оно
кажется приятнее. Почему она так редко улыбается?
серо-голубой больничной одежде, которые опять сидят на скамейках или
неспешно прогуливаются.
никакого сравнения и быть не может... У нас все очень скромно, ведь и
дотации мы получаем крошечные.
что вместо этих стариков - дети, которые и пожить-то не успели...
женщинам, которые жертвуют собой. Еще в Фекане он испытывал инстинктивную
неприязнь к деятелям из благотворительного общества для детей и подростков,
куда ходил одно лето.
крутится вокруг благотворительных организаций. И подозревает, что все они
занимаются самолюбованием, считая себя лучше других.
что она только ради того, чтобы его пристыдить, поселилась в унылом
предместье. Ему казалось, что он угадал ход ее мыслей: "Я могла бы брать у
отца денег сколько захочу, окружить себя роскошью, одеваться у дорогих
портных, бывать там же, где бывает он, и там за мною стали бы ухаживать,
потому что я его дочь. Но я отказываюсь от всего этого".
развитии, среди них могут быть и парализованные.
малейшего следа. Колет просидела более четверти часа, но Могра уже начисто
забыл, о чем они говорили. Но оба посматривали друг на друга не без
любопытства.
лицом к лицу с Линой, с которой они незнакомы? Могра ответил вопросом на
вопрос:
где у них тоже были гастроли. Они с успехом объездили весь Ближний Восток.
встала.
двери. Вернулась м-ль Бланш, но ненадолго: через несколько минут ее кто-то
позвал. День женских визитов!
посетителей. Она входит, улыбающаяся и хорошенькая: в свои сорок пять она
выглядит привлекательнее, чем была в двадцать. Снимает перчатку и жмет ему
руку.
замуж за адвоката, гораздо моложе ее, в которого страстно влюблена.
ни на есть интимной близости, но никогда не называли друг друга на "ты".
газете - позже стал ее главным редактором, а после войны газета перестала
существовать. Элен Порталь только что сдала экзамен на бакалавра. Она всегда
сияла, не могла ни минуты посидеть спокойно, и ей можно было доверить любое
интервью.
своим обаянием, могла разговорить даже самых завзятых упрямцев.
просто как к коллеге и приятельнице. Однажды вечером, когда после
напряженного дня в редакции они ужинали в каком-то ресторанчике, он вместо
того чтобы, как обычно, распрощаться, пробормотал:
и на следующее утро обо всем забыть, тогда можно и не расставаться. Ну а
если нет, мой милый Рене...
было его четвертое жилье в Париже. Элен вышла оттуда в восемь утра.
ни на что не повлияла. В редакции, в типографии, на общих вечеринках
отношения оставались прежними.
они уехали сперва в КлермонФерран, а потом в Лион. Жили беспокойно и тесно.
Квартир не хватало, и какое-то время Элен жила вместе с ним. По матери она
была еврейкой, и он за нее тревожился.
высокопоставленных людей она всегда умеет найти слабую струнку, благодаря
чему и славится как грозная журналистка.
постель, но не жизнь. Когда Могра продвинулся по служебной лестнице вверх,
она стала вместо него вести парижскую страничку, а после освобождения