прямого отношения к делу, потребовало бы долгих объяснений и нет
опасности, что в ее убийстве обвинят невиновного. Со временем полиция
приобщит ее дело к другим нераскрытым. Разумеется, вы вольны править текст
- например, если пожелаете, можете отметить, что сожалеете или
раскаиваетесь, я возражать не стану.
Такой документ в любом случае должен быть написан собственноручно, дабы
исключить сомнения в подлинности. Поэтому предлагаю вам переписать его на
чистом листе, пометить число и поставить подпись. Прямо сейчас. Кроме
того, напишите на конверте мой адрес и наклейте марку. Мистер Пензер
поедет к почтовому ящику поблизости от вашего особняка и опустит письмо.
После того, как он позвонит и доложит, что письмо отправлено, вы свободны
поступать, как знаете. - Он повернул голову и взглянул на меня: - Не может
так случиться, Арчи, что оно придет уже сегодня?
десять утра. - Он выпрямился. - Я получаю от этого явную выгоду - буду
иметь право требовать от корпорации гонорар; но и для вас выгода не менее
очевидна. Уж безусловно, это лучше альтернативного исхода: немедленного
ареста и заключения, привлечения к суду за убийство, точнее, за два
убийства, обнародования данных о той комнате и усилий - ваших собственных
и ваших коллег - не допустить как раз обнародования; тяжелого судебного
процесса и вероятного смертного приговора. Но даже если вам и сохранят
жизнь, долгие годы тюрьмы в вашем возрасте не сулят ничего хорошего. Я
всего лишь...
в его-то положении, подумать, будто сможет вывернуться? Его лицо мне все
сказало. Он оборвал Вульфа не от смелости - от нервов, которые были
натянуты до предела. Нужно отдать ему должное: он не увиливал и не пытался
взять на жалость. Он даже не торговался, вымаливая лишний день или хотя бы
час. Он ничего не сказал - просто протянул руку ладонью вверх. Я встал,
взял страницу и вручил ему, потом достал чистый лист бумаги с конвертом и
тоже отдал ему. Ручка у него была своя, он извлек ее из кармана.
Недрогнувшей рукой он положил лист на столик, что стоял рядом, но, когда
взялся за ручку, пальцы у него задрожали. Он замер на десять секунд, снова
поднес перо к бумаге, и на этот раз рука не подвела.
каким до этого говорила она:
все писал; он, вероятно, не слышал Вульфа и не обратил внимания на ее
уход. Не сомневаюсь, что на его месте я бы вел себя точно так же.
телефону и сообщил:
Эйкена нашла его тело на полу спальни. Он пустил себе пулю в рот. Пистолет
тоже валялся на полу. Подробности тоже пока неизвестны. Звонить Кремеру?
Есть основания ему не звонить?
кресле, поднял глаза от бумаги, что держал в руке, и прорычал на Вульфа:
"злодеяние", да и другие обороты. Вы нарочно составили письмо в таких
выражениях, чтобы до меня дошло, кто его автор. Чтобы натянуть мне нос,
доказать, что я дерьмо. Конечно, это написано его рукой. Не удивлюсь, если
он и писал за этим самым столом, сидя в этом кресле.
вашим выводом, не могу принять истолкования. Я бы сказал, что письмо было
составлено в моих выражениях из уважения к вашему здравому смыслу и
профессиональным способностям; я хотел этим подчеркнуть, что понимаю - вас
нельзя одурачить.
- Вот тут говорится: "...после того, как Ниро Вульф доказал мне всю
безнадежность попыток воспрепятствовать раскрытию..." Значит, у вас
имелись доказательства, и, должно быть, чертовски веские. Разве нет?
мне, разумеется, пришлось бы ответить. Вам потребовались бы
доказательства, и мне бы пришлось их представить. Но он мертв. Сам я не
адвокат, но проконсультировался с адвокатом. Я не обязан представлять
доказательства, в которых отпала нужда и которые не могут быть
использованы в интересах общества.
было совершено преступление.
довод. Если вы пожелаете его опровергнуть, придется предъявить мне
обвинение, добиться ордера на арест, заставить окружного прокурора
передать дело в суд и предоставить решать судье и присяжным. Учитывая, что
мистер Эйкен мертв и имеется его признание, сомневаюсь, чтобы суд решил в
вашу пользу.
конверт в карман. - Будь проклято ваше нахальство. - Он поднялся. -
Посмотрим.
мужчин и одна женщина. Мужчины - они сидели в желтых креслах - были
членами Совета директоров "Континентальных пластмасс". В красном кожаном
кресле сидела миссис Томас Дж.Йигер. Каждый держал в руках по отпечатанной
мной на машинке копии письма, что пришло утром. Говорил Вульф:
подразумевалось, что я обязан доложить о подробностях проведенного мною
расследования. От того, что я раскрою вам доказательства, которые
предъявил мистеру Эйкену, или расскажу, как я их получил, никакой пользы
не будет. Что до конечного исхода, то его предопределил не я, но
обстоятельства; я всего лишь позаботился о характере развязки. Если б все
было предоставлено полиции, она бы в свое время наверняка обнаружила ту
комнату, а узнав о ее существовании, узнала бы и про все остальное, так
что ваш президент мистер Эйкен стал бы "героем" не мгновенной сенсации, но
долгой скандальной кампании. Что касается гонорара, то не сочтете ли вы
пятьдесят тысяч долларов слишком высокой платой за оказанную услугу?
Тут не о чем спорить.
двух разных клиентов платы за одну и ту же услугу.
отодвинул кресло и поднялся:
входит в гонорар.
по Западной Восемьдесят второй улице. Цезарь Перес тяжело осел на стуле,
жена его, напротив, сидела прямо, расправив плечи.
мертв, но полиция об этом не знает. Если б знала, то узнала бы и про этот
дом, и про то, что вы вынесли тело Йигера и спустили в яму. Они еще будут
к вам приставать, но, вероятно, недолго. Хотел бы прийти завтра на
похороны, но лучше не надо. Там, верно, будет кто-нибудь из полиции - они
всегда являются на похороны убитых, если убийца не пойман. По-моему, я
рассказал все, что может представлять для вас интерес, но не хотите ли
спросить еще о чем-нибудь?