Эгвейн делала, что ей приказывали, потому что это единственный способ
научиться хождению по снам. А научиться она хотела, она страстно желала
научиться всему, и даже больше того, что могла вообразить. Но сама мысль,
будто она способна жить согласно этому дурацкому джи и тох, просто-напросто
глупа. Она делает то, что нужно, причем только когда это нужно ей.
сказала: "Это первый", - и умчалась во тьму. Ее никто не видел, и никто,
кроме Авиенды, не узнал бы, отправься она сразу в палатку. Авиенда, конечно,
никому ничего не скажет, но Эгвейн и в голову не пришло остановиться раньше,
чем пробежав пятьдесят кругов.
сообразить, что его разбудило. Ведь что-то его разбудило? Сон его тут ни при
чем: он учил Авиенду плавать в пруду знакомого с детства двуреченского
Мокрого Леса. Что-то другое. Затем это нечто возникло вновь - точно слабое
дуновение, зловонный миазм пробрался под дверь. Вообще- то, это вовсе и не
запах. Полная несхожесть, инакость - таким было это нечто по ощущению.
Тухлятина, будто какая-то мертвечина с неделю лежала в стоячей воде. Оно
вновь ослабло, но на этот раз не исчезло.
Пустоты, наполненной Силой, он чувствовал, как вздрагивает его тело, но
холод, казалось, был где-то далеко-далеко. Ранд осторожно потянул на себя
дверь, шагнул за порог. Сквозь арочные окна в концах коридора лились
водопады лунного сияния. После черной, как деготь, темноты в спальне здесь
было светло почти как днем. Ни малейшего движения, но он чувствовал, как...
что-то... приближается. Что-то злое. По ощущениям оно напоминало порчу, что
пятнала бушевавшую в нем Силу.
лежащим на коленях мечом. Это был ангриал; с ним юноша мог направлять
столько Силы, сколько не сумел бы удержать под контролем без помощи со
стороны. Ранд надеялся, что фигурка ему не пригодится. Кто бы ни затеял
нападение, они не ведали, с чем теперь имеют дело. В противном случае они не
позволили бы ему проснуться.
Ранд готов принять бой, но враг пока не здесь, он внизу. Где, судя по
тишине, по-прежнему спят Девы. Может, повезет, Ранд их и не разбудит, если
только не затеет стычку там, где они спят. Тогда айилки несомненно
проснутся, а стоять в стороне и смотреть они не станут - это ведь Девы! Лан
говорил: если можешь, выбирай место для боя сам и заставь врага прийти к
тебе.
уходящей вверх, потом, нарочито шумя, поднялся на последний этаж. Наверху
был один громадный зал со слегка закругленным куполом и несколькими
колоннами со спиральными каннелюрами. Сквозь лишенные стекол окна лился
лунный свет, не оставляя тени даже уголка. На запорошенном пылью и песком
полу еще слабо виднелись следы сапог Ранда, оставленные им в прошлый приход
сюда. Других отпечатков не было.
выложенном мозаикой древнем символе Айз Седай, десяти футов в поперечнике.
Подходящее место. "Под этим знаком он будет побеждать". Так гласило о нем
Пророчество Руидина. Он стоял на разделенном надвое волнистой линией круге -
одна нога на черной перевернутой слезинке, которая ныне называлась Драконьим
Клыком и считалась символом всякого зла, другая - на белой капле, ныне
именуемой Пламенем Тар Валона. Некоторые утверждали, что она символизирует
собой Свет. Подходящая поза, чтобы встретить врага - стоя между Светом и
мраком.
Неожиданно началось какое-то движение. Точно крадучись, какие-то твари
лунными тенями расползлись по залу. Тени медленно превратились в трех черных
псов - темнее ночи и ростом с пони. Собаки, сверкая серебристыми глазами,
настороженно обступали Ранда. Преисполненный Силой, он слышал, как бьются их
сердца - точно глухой стук барабанов. Но дыхания собак Ранд не слышал;
возможно, они и вовсе не дышали.
клеймом в виде цапли казался выкованным из пламени. Ранд ожидал Мурддраала
или чего похуже, чем Безглазый, но для собак, даже для собак, порожденных
Тенью, меча достаточно. Кто бы их ни послал, он не знал Ранда.
к уровню мастера клинка. Страж скуп на похвалу, поэтому Ранд подумывал, что,
вполне вероятно, он уже перешагнул эту ступень.
кинулись на Ранда - быстрее, чем несущиеся галопом лошади.
- слившись воедино с мечом - двинулся, словно в танце меняя одно за другим
положение оружия. В мгновение ока стойка с мечом под названием "Смерч на
горе" превратилась в "Ветер, дующий через стену", а тот стал "Раскрывающимся
веером". Огромные черные головы отлетели от черных тел. Капая слюной с
попрежнему оскаленных и блестящих, словно сталь, зубов, они запрыгали на
полу. Ранд даже не переступил границ черно-белой мозаики, когда темные тела
рухнули судорожно подергивающимися кровоточащими грудами.
бурлящую Силу, за ее сладость и порчу. Презрение скользнуло по кокону
Пустоты. Собаки. Исчадия Тени, нет сомнений, но всего-навсего...
жидкой тени. Черные пятна слегка подрагивали, будто живые. Разбрызганная по
полу кровь дрожала. Вдруг мелкие капли вязкими струйками побежали по полу,
слились с лужицами покрупнее, а те стекли с черно-белой мозаики; потом они
начали разбухать, поднимаясь все выше, и вот перед Рандом опять три
громадных черных пса - рычащие, роняющие из пастей слюну и уже подобравшие
под себя массивные задние лапы, изготовясь к прыжку.
пустоты. Собаки, да, но ведь Исчадия Тени. Кто бы ни натравил их на него,
они не были так беспечны, как полагал Ранд. Но они тем не менее не ведали,
на что способен Ранд.
как делал это однажды, давным-давно. Взвыв, огромные псы прыгнули, и толстый
луч белого света сорвался с ладоней Ранда - точно расплавленная сталь, точно
жидкий огонь. Ранд хлестнул лучом по вытянувшимся в прыжке тварям; на миг
они стали странными тенями - все цвета превратились в свою
противоположность, а потом тени распались на искрящиеся пылинки, которые
разлетелись в стороны, уменьшаясь и тая, превращаясь в ничто.
глазами у него все еще стояла багряная полоса.
кусок колонны. Там, где прошлась полоса света - или что это было такое, -
куски колонн исчезли, точно аккуратно срезанные чудовищным ножом. Позади
колонн, вдоль стены, в половину ее ширины, зияла брешь.
услышал, как она поднялась по лестнице. Айз Седай стояла, обеими руками
вцепившись в юбку, и смотрела на него, лицо ее пряталось в лунных тенях.
Наверняка она почувствовала этих тварей, как и он, но чтобы добраться сюда
так быстро, ей, вероятно, пришлось бежать.
торопливо объяснила она, в ее обычно мелодичном голосе прорезались нотки
нетерпения. - Я сказала караульным, что мне необходимо срочно переговорить с
тобой. А теперь отвечай мне! Гончие Тьмы тебя не укусили? На тебя их кровь
не попала? Их слюна тебя не коснулась?
них. Ранд почерпнул из древних сказаний - вроде тех, какими в южных краях
пугали детей. Кое-кто из взрослых тоже верил этим преданиям. - А почему их
укус тебя так волнует? Ты не можешь Исцелить его? Неужели это означает, что
Темный освободился? - Заключенный в Пустоту, Ранд даже свой страх
воспринимал отстранение.
вместе с Дикой Охотой, во главе которой сам Темный. Гончие не оставляют
следов даже на свежевспаханной земле, только на камне, и они не остановятся,
пока ты не встанешь против них и не победишь в схватке. Есть шанс уйти от
них, если преградой между ними и тобой окажется проточная вода. Особенно
опасны для встречи с Гончими перекрестки дорог, а самое опасное время сразу
после заката и перед самым рассветом. К нынешнему дню Ранд уже навидался
обернувшихся явью древних сказаний и полагал, что еще одно вполне может
оказаться правдой жизни.
самообладание; голос вновь звенел серебристыми колокольчиками, холодными и
спокойными. - Они просто еще один вид Порождений Тени, которых нельзя было
создавать. Однако укус их означает неминуемую смерть - все равно что кинжал
в сердце. И думаю, вряд ли я успею Исцелить такую рану прежде, чем она убьет
тебя. Их кровь, даже слюна - ядовиты. Попавшая на кожу капля может медленно
убить, причиняя немыслимые муки. Тебе повезло, что их было всего три. Если,
конечно, ты до моего появления не убил еще нескольких. Стая Гончих обычно
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Распопов Дмитрий