предложил Джо.- Жара ведь в самом деле невыносимая.
чего воды осталось всего-навсего три с половиной пинты.
вода! Никогда пиво Перкинса не доставляло мне такого удовольствия.
испытывать наслаждения от питья воды, лишь бы только всегда иметь ее в
изобилии.
два жалких, высохших дерева, какие-то призраки деревьев без листвы,
скорее мертвые, чем живые. Фергюссон. с ужасом взглянул на них.
Кругом не было ни малейших признаков влаги. Сердце Самуэля болезненно
сжалось, и он уже собирался поделиться своими опасениями с товарищами,
как послышались их восклицания.
Отдельные кости валялись вокруг колодца. Видимо, какой-то караван
заходил сюда, оставив на своем пути все эти груды костей. Должно быть,
более слабые путники один за другим падали в песках, а более сильные,
дойдя до этого столь желанного источника, погибали вокруг него ужасной
смертью.
от этого отвратительного зрелища. Ясно, что здесь не найти ни капли
воды.
в этом убедиться. Да к тому же лучше нам провести ночь здесь, чем в
каком-либо другом месте. А в это время мы исследуем колодец до самого
дна. В нем ведь когда-то, несомненно, был источник - быть может,
какие-нибудь следы его и сохранились еще.
насыпав в корзину песку, по весу равнявшегося их собственному,
бросились к колодцу и спустились на его дно по лестнице, почти
совершенно развалившейся. Здесь они убедились, что источник иссяк,
по-видимому, уж много лет назад. Они стали рыть сухой рыхлый песок,
но, увы, в нем не было и следа влаги. Наконец, они поднялись из
колодца, потные, осунувшиеся, запыленные, удрученные, в полним
отчаянии.
впрочем, это не было неожиданностью, и он молчал. Доктор почувствовал,
что отныне ему надо быть и мужественным и энергичным за всех троих.
силой кинул их на валяющиеся кругом кости.
отвращением.
мысль о том, что ждет их впереди, приводила путников в такое уныние.
Сто тринадцать градусов.- Размышления доктора.- Безнадежные поиски.-
Горелка гаснет.- Сто двадцать два градуса.- Пустыня Сахара.- Ночная
того чтобы держаться в воздухе, было истрачено сто шестьдесят два
кубических фута газа. Утром Фергюссон дал сигнал к отправлению.
он.- Если за это время мы не найдем какого-нибудь источника или
колодца, одному богу известно, что с нами будет.
быть может, он еще задует,- прибавил он, заметя на лице доктора
печаль, которую тот тщетно пытался скрыть.
надолго приковывает к одному месту суда в тропических морях. Жара
делалась невыносимой. Термометр в тени, под тентом, показывал сто
тринадцать градусов.
хоть забыться. Вынужденное бездействие делало положение еще более
тяжким, как всегда, когда человек не может отвлечься от своих мыслей
работой. Но сейчас они не могли делать наблюдения, не могли ничего
предпринять. Оставалось подчиниться обстоятельствам, не будучи в силах
улучшить их.
облегчала их, но делала еще более жгучими, оправдывая свое название
"тигрового молока", данное ей африканскими жителями. Оставалось
всего-навсего около двух пинт тепловатой воды. Все три путника с
жадностью смотрели на эти столь драгоценные капли, но ни один из них
не решался даже омочить в них губы. Что такое две пинты воды в
пустыне?
благоразумно ли он поступил. Не лучше ли было, вместо того чтобы
напрасно держаться в воздухе, эту самую воду, потраченную на добывание
водорода, сохранить для питья? Правда, они продвинулись немного, но
что в сущности от этого вы играли? Не все ли равно, здесь или на
шестьдесят миль позади, раз воды нет? Если бы в конце концов поднялся
ветер, да еще восточный, то, пожалуй, там, позади, он был бы даже
сильнее, чем здесь. Но надежда побуждала Фергюссона двигаться вперед.
И вот из-за этого без всякой пользы израсходовано два галлона
драгоценной воды, которой хватило бы на целых девять дней стоянки в
пустыне. И каких только перемен не могло произойти за эти дни!
выбросить балласт для того; чтобы сохранить воду. Но тогда при спуске
пришлось бы пожертвовать газом. А можно ли это делать, раз газ
является как бы кровью "Виктории", ее жизнью?.." Эти мысли неслись
бесконечной вереницей; опустив голову, Фергюссон сидел без движения
целыми часами.
десять утра.- Надо еще раз попытаться найти воздушное течение, которое
могло бы понести нас. Рискнем последним!
температуры газ в оболочке шара, и "Виктория", увеличившись в объеме,
поднялась прямо вверх под лучами полуденного солнца. Доктор тщетно
искал на различных высотах, начиная от ста футов до пяти тысяч, хотя
бы самого слабого воздушного течения - полнейшая тишина царила везде,
до самых верхних границ атмосферы.
Бунзеновская батарея перестала действовать, и "Виктория", съежившись,
мало-помалу опустилась на песок в том месте, где еще сохранился след
от ее корзины.
19o 35' широты, приблизительно в пятистах милях от озера Чад и более
чем в четырехстах милях от Западного побережья Африки.
сроего тяжкого забытья.
поняли, что он хотел этим сказать. Местность, все время понижавшаяся,
была здесь на уровне моря, поэтому шар сохранял полное равновесие и
неподвижность.
Погруженные в свои мысли, они за несколько часов не обменялось друг с
другом ни словом. Джо занялся приготовлением ужина, состоявшего из
сухарей и пеммикана, но все трое едва притронулись к еде. Глоток
горячей воды завершил эту печальную трапезу. Ночью никто не нес вахты,
но никто и не сомкнул глаз. Духота была невыносимая. Оставалось всего
полпннты воды. Доктор приберегал ее на крайний случай, и было решено
не трогать ее до последней возможности.
Ну, и не удивительно,- прибавил он, взглянув на термометр,- ведь целых
сто сорок градусов.
охотник.- И ни единого облачка на этом раскаленном небе!- Просто с ума
сойти можно!
широтами после такой сильной жары неизбежно проносятся бури, и
налетают они с невероятной быстротой. Несмотря на эту угнетающую нас
ясность неба, огромные перемены могут произойти в какой-нибудь час.
возразил Кеннеди.
чуть-чуть понижается.
земле, как птица с поломанными крыльями.
целости, и я надеюсь еще ими попользоваться.
нас до ручейка, до колодца: нам больше ничего и не надо! Ведь съестных