сказал, что ему всего тридцать три, вполне можно дать пятьдесят, потом
спросил:
действительно верите, будто жизнь можно изменить хоть в малости?
только жизнь... Нет, нет, сейчас он набирает, сейчас все позади... Это
пройдет, очень красивый ребенок, он - ваша копия...
разве можно понять, каким он станет?
дитяти, пан Доманский... Именно в первый миг ребенок имеет то самое лицо,
каким оно станет в конце его отрочества... Вообще мне кажется, что
физиогномика - не что иное, как тайна портрета, спроецированная на область
высокодуховного, тайного... Мадам Бовари и Санчо Пансо - это портреты
эпох... Их можно было понять, эти портреты, даже в первый миг их бытия...
мире, являли собою эпохи, и - если подняться над миром и глядеть сверху -
картины, казалось, будут торжеством случая. Но ведь рождаются Толстой,
Шопен или Сервантес и своим гением вычленяют из этой бесконечности
портретов те, которые и становятся определяющими эпоху... Случаен ли
Пушкин, Флобер или Сенкевич? Не знаю, полагаю все же, что закономерны, как
закономерно добро...
для обозрения?
человека яснее всего делается понятной, если он ставит такие вопросы,
которые помогают тебе самому утвердиться в своей значимости, а отнюдь не
малости... Вы - умный...
Феликс. - А что касаемо будущего, то оно рисуется мне примерно следующим
образом: после того как уйдет Столыпин, на его место придет либо военный
диктатор - что, в общем-то, маловероятно, ибо царь страшится любого в т о
р о г о подле себя, - либо, скорее всего, какой-нибудь послушный
специалист, креатура промышленников или банкиров... Заметьте, как газеты
Гучкова начали костить Столыпина за его "аграрные привязанности и забвение
судеб отечественной промышленности"... Но все это ненадолго...
кто вам сказал, что Столыпин уйдет? Во-вторых, после нашего восстания тоже
говорили, что Петербург победил ненадолго, а уж полвека прошло, и мало кто
помнит то время...
инерция таинственных связей прошлого с будущим, поверьте... У меня ведь не
только грудные, пан Доманский, я воспитываю детей вплоть до
шестнадцатилетнего возраста... И учебные программы мне утверждают в
северной столице... И у меня волосы шевелятся от ужаса от того, как мне
предписывают лгать маленьким.., Костюшко - наемник Лондона, побуждавший
поляков за фунты восстать против власти славянского государя... Людвиг
Варыньский вообще не существовал, его вроде и не было на свете... Не было
зверств над разгромленными поляками, никто не погиб, не был повешен и не
сгнил на каторге... Не хотят, чтобы был девятьсот пятый год...
мы - богаты духом, что мы - опора человеческой мысли, что мы - светоч
добра в мире гомонливого капитала... Как мне быть? Уйти отсюда, чтобы не
лгать? Тогда приют кончится, пришлют другого попечителя, который вытравит
мою душу, приведет новых людей, узаконит страшную бурсу... Лгать? Но тогда
мои питомцы предадут меня презрению, выйдя из этих стен и столкнувшись с
практикой нашей страшной, имперской жизни... Как быть?
ответить вам.... Вообще-то, если рискнуть заглянуть вовнутрь, в
таинственную суть проблемы, то возникнет страшнейшая гипотеза: а не
уничтожает ли человек самого себя, производя потомство? Познавая - он
уничтожает прекрасные иллюзии, остается один на один с правдой бытия...
Дав жизнь новому человеку, он самим этим фактом утверждает смерть как
финал жизни... Я живу верой свободы, она проста, как формула: пока есть
право одного человека быть хозяином над другим, пока закон может казнить
меня за то, что я смею выразить свое несогласие с существующим, я обязан
быть, чтобы бороться с несправедливостью. Потом, когда моя идея свободы
восторжествует, я стану думать над философией нового периода человеческой
истории. Мне легче: я несу ответственность перед многими; вы смотрите в
глаза детей, а им нельзя лгать - это преступление, которое не подлежит
прощению...
п о г р а н и ч н у ю линию между ложью и правдой; продержаться надо
совсем недолго.
долго, век, а то и два, пока народится психология свободы личности;
во-вторых, на меня сразу же напишет донос один из тех пяти нестойких, кто
есть в приюте... В-третьих, дети чувствуют лучше, больнее и тоньше, чем
мы, способные на поиск п о г р а н и ч н о с т и в решении...
гитлеровцы загнали его, старца, в Освенцим и в мире началась кампания
протеста, а он был нобелевским лауреатом, и Гитлер не хотел рвать все
контакты со Швецией, там был марганец и бензин, - доктору предложили
освобождение. "Только с моими воспитанниками", - ответил Корчак. "Тогда
освобождение в небо", - сказал комендант лагеря, и доктора сожгли вместе с
еврейскими, польскими, русскими и украинскими детьми.)
абсолютно.
усердия, п о в е л и Азефа, а потом и вовсе задержали; самый ценный
провокатор империи оказался на грани провала из-за того, что родная
обломовщина сработала - поленились вовремя сообщить службе наружного
наблюдения отработанный годами приказ: "Урода, проходящего по кличке
"Роза" или "Незабудка", с ярко выраженной внешностью, вывороченными
губами, чрезмерно жирного, страдающего одышкою, в дорогом костюме
нерусского производства, ни в коем случае не задерживать, вести наблюдение
крайне осторожно".
стоило огромного труда.
глубокой интриги, проводившейся новым шефом петербургской охраны генералом
Герасимовым в борьбе за приобретение Азефа в свое безраздельное
пользование. "Родная обломовщина" - с неотправленным приказом - была
разыграна как спасительное прикрытие в схватке честолюбивых, а потому
кровавых амбиций во время подготовки охранкой очередного террористического
акта против членов августейшего дома.)
он не таков, чтобы уходить без боя. Значит, его люди задействованы против
тех, кого он считает противниками. Гучков и Милюков пока еще не имеют
реальной силы; он понимает, что главный противник - Царское Село, значит,
н и т к у от Спиридовича сюда, в Киев, протянул наверняка; ходит и смотрит
за Кулябкой кто-то неизвестный, стоглазый, страшный и отчеты Столыпину
пишет.
драматических произведений Чехова.
то ваше письмо, что мне прочитал ваш посланец в Ницце, тем больше оторопь
берет...
палача, призванного на казнь революцией. Извивы истории, ничего не
попишешь, борьба за власть, одно слово...
спросил Богров. Кулябко пожал плечами:
все решают Даунинг-стрит и парламент. Думаете, Столыпин не лелеет мысль о
создании подобного рода конструкции на русской почве? Как доехали? Глаз
ничьих за собою не чувствовали?
мигом из погребка принесли...
Роллинс Джеймс
Андреев Николай
Бажанов Олег
Суворов Виктор
Самойлова Елена
Глуховский Дмитрий