Чтение 338–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

- Итак, - повторил Арамис, - если вы закончили ваши дела с господином
дю Валлоном, поехали, дорогой господин Мольер!

- Мы кончили, - заявил Портос.

- И довольны? - спросил его даАртаньян.

- Вполне, - ответил Портос.

Мольер распрощался с Портосом, отвесив ему несколько почтительнейших
поклонов, и пожал руку, которую капитан мушкетеров украдкой протянул
ему.

- Сударь, - сказал Портос на прощанье с преувеличенной учтивостью, -
сударь, прошу вас прежде всего о безукоризненной точности.

- Завтра же вы получите ваш костюм, господин барон, - ответил Мольер.

И он удалился вместе с ваннским епископом.

Тогда даАртаньян, взяв под руку Портоса, спросил его:

- Что же проделал с вами этот портной, сумевший так поправиться вам?

- Что он проделал со мной, мой друг, что он проделал?! - вскричал в
восторге Портос.

- Да, я спрашиваю, что же он с вами проделал?

- Друг мой, он сумел сделать то, чего до сих пор не делал ни один из
представителей всей портновской породы. Он снял мерку, ни разу не при-
коснувшись ко мне.

- Что вы! Расскажите же, друг мой!

- Прежде всего он велел разыскать - уж право ко знаю, где - целый ряд
манекенов различного роста, надеясь, что, быть может, среди них найдется
что-нибудь подходящее и для меня. Но самый большой - манекен тамбурмажо-
ра швейцарцев, - и тот оказался на два дюйма ниже и на полфута меньше в
объеме, чем я.

- Вот как!

- Это настолько же истинно, как то, что я имею честь разговаривать с
вами, мой дорогой даАртаньян. Но господин Мольер - великий человек или,
по меньшей мере, великий портной, и эти затруднения его ни в малой сте-
пени не смутили.

- Что же он сделал?

- О, чрезвычайно простую вещь. Это неслыханно, честное слово, неслы-
ханно! До чего же тупы все остальные, раз они сразу же не додумались до
этого способа! От скольких неприятностей и унижений они могли бы изба-
вить меня!

- Не говоря уже о костюмах, мой милый Портос.

- Да, да, не говоря ужо о трех десятках костюмов.

- Но все же объясните мне метод господина Мольера.

- Мольера? Вы зовете его этим именем, так ведь? Ну что ж.

- Да, или Поклепом, если это для вас предпочтительнее.

- Нет, для меня предпочтительнее Мольер. Когда мне захочется вспом-
нить, как зовут этого господина, я подумаю о вольере, и так как в Пьер-
фоне у меня есть вольера...

- Чудесно, друг мой! Но в чем же заключается его метод?

- Извольте! Вместо того чтобы расчленять человека на части, как пос-
тупают эти бездельники, вместо того чтобы заставлять меня нагибаться,
выворачивать руки и ноги и проделывать всевозможные отвратительные и
унизительные движения...

ДаАртаньян одобрительно кивнул головой.

- "Сударь, - сказал он мне, - благородный человек должен самолично
снимать с себя мерку. Будьте любезны приблизиться к этому зеркалу". Я
подошел к зеркалу. Должен сознаться, что я не очень-то хорошо понимал,
чего хочет от меня этот Вольер.

- Мольер.

- Да, да, Мольер, конечно, Мольер. И так как я все еще опасался, что
с меня все-таки начнут снимать мерку, то попросил его: "Действуйте поос-
торожнее, я очень боюсь щекотки, предупреждаю вас", - но он ответил мне
ласково и учтиво (надо признаться, что он отменно вежливый малый): "Су-
дарь, чтобы костюм сидел хорошо, он должен быть сделан в соответствии с
вашей фигурой. Ваша фигура в точности воспроизводится зеркалом. Мы сни-
мем мерку не с вас, а с зеркала".

- Недурно, - одобрил даАртаньян, - ведь вы видели себя в зеркале; но
скажите, друг мой, где ж они нашли зеркало, в котором вы смогли помес-
титься полностью?

- Дорогой мой, это было зеркало, в которое смотрится сам король.

- Но король на полтора фута ниже.

- Не знаю уж, как это все у них делается; думаю, что они, конечно,
льстят королю, но зеркало даже для меня было чрезмерно большим. Правда,
оно было составлено из девяти венецианских зеркал - три по горизонтали и
столько же по вертикали.

- О друг мой, какими поразительными словами вы пользуетесь! И где-то
вы их набрались?

- На Бель-Иле, друг мой, на Бель-Иле. Там я слышал их, когда Арамис
давал указания архитектору.

- Очень хорошо, но вернемся к нашему зеркалу.

- Так вот этот славный Вольер...

- Мольер.

- Да, вы правы... Мольер. Теперь-то я уж не спутаю этого. Так вот,
этот славный Мольер принялся расчерчивать мелом зеркало, нанося на него
линии, соответствующие очертаниям моих рук и плеч, и он при этом все
время повторял правило, которое я нашел замечательным: "Необходимо, что-
бы платье не стесняло того, кто его носит", - говорил он.

- Да, это великолепное правило, но - увы! - оно но всегда применяется
в жизни.

- Вот потому-то я и нашел его еще более поразительным, когда Мольер
стал развивать его.

- Так он, стало быть, развивал его?

- Черт возьми, и как!

- Послушаем, как же.

- "Может статься, - говорил он, - что вы, оказавшись в затрудни-
тельном положении, не пожелаете скинуть с себя одежду".

- Это верно, - согласился ДаАртаньян.

- "Например... - продолжал господин Вольер.

- Мольер!

- Да, да, господин Мольер! "Например, - продолжал господин Мольер, -
вы столкнетесь с необходимостью обнажить шпагу в тот момент, когда ваше
парадное платье будет на вас. Как вы поступите в этом случае?"

"Я сброшу с себя все лишнее", - ответил я.

"Нет, зачем же?" - возразил он.

"Как же так?"

"Я утверждаю, что платье должно сидеть до того ловко, чтобы не стес-
нять ваших движений, даже если вам придется обнажить шпагу".

"Так вот оно что!"

"Займите оборонительную позицию", - продолжал он. Я сделал такой за-
мечательный выпад, что вылетело два оконных стекла.

"Пустяки, пустяки, - сказал он, - оставайтесь, пожалуйста, в таком
положении, как сейчас". Левую руку я поднял вверх и изящно выгнул, так
что манжет свисал вниз, а кисть легла сводом, тогда как правая рука была
выброшена вперед всего лишь наполовину и защищала грудь кистью, а талию
- локтем.

- Да, - одобрил ДаАртаньян, - это и есть настоящая оборонительная по-
зиция, позиция, можно сказать, классическая.

- Вот именно, друг мой, - вы нашли подходящее слово. В это время
Вольер...

- Мольер!

- Послушайте, д'Артаньян, я, знаете ли, предпочел бы называть его
тем, другим именем... как он там еще называется?

- Поклепом.

- Уж лучше пусть он будет Покленом.

- А почему вы рассчитываете запомнить это имя скорее, чем первое?

- Понимаете ли... его зовут Покленом, не так ли?

- Да.

- Ну так я вспомню госпожу Кокнар.

- Отлично.

- Я заменю Кок на Пок и нар на лен, и вместо Кокпар у меня выйдет
Поклен.

- Чудесно! - вскричал ДаАртаньян, ошеломленный словами Портоса. - Но
продолжайте, друг мой, я с восхищением слушаю вас.

- Итак, этот Коклен начертил на зеркале мою руку.

- Простите, но его имя Поклен.

- А я как сказал?

- Вы сказали Коклен.

- Да, вы правы. Так вот, Поклен рисовал на зеркале мою руку; на это
ушло, однако, немало времени... он довольно долго смотрел на меня. Я и в
самом деле был просто великолепен.

"А вас это не утомляет?" - спросил он меня. "Слегка, - сказал я в от-
вет, чуть-чуть сгибая колени. - Однако я могу простоять таким образом
еще час или больше". - "Нет, нет, я никоим образом не допущу этого! У
нас найдутся услужливые ребята, которые сочтут своим долгом поддержать
ваши руки, как во время оно поддерживали руки пророков, когда они обра-
щались с мольбой к господу". - "Отлично", - ответил я. "Но вы не сочтете
подобную помощь унизительной для себя?" - "О нет, мой милый, - сказал я
ему в ответ, - полагаю, что позволить себя поддерживать и позволить
снять с себя мерку - это вещи очень и очень различные".

- Ваше рассуждение чрезвычайно глубокомысленно.

- После этого, - продолжал Портос, - он подал знак; подошли двое под-
мастерьев; один стал поддерживать мне левую руку, тогда как другой, с
бесконечной предупредительностью, сделал то же самое с правой.

"Третий подмастерье - сюда!" - крикнул он.