Чтение 35–й страницы книги ~Плеск звездных морей~

потому что знал, как тоскливо мне будет одному. Ведь к ново-
му напарнику не скоро привыкаешь, да и какой еще попадет-
ся... Честно говоря, я не представлял себе кого-то другого в
кресле второго пилота, просто не мог представить.

Я похлопал Робина по спине и сказал, что все в порядке.
Все правильно. И абсолютно ясно.

Спустя час мне дали разговор с Андрей. Мой вызов застал
ее не то на симпозиуме, не то на коллоквиуме, я увидел на
экране лица, белые и черные, и сразу вслед за тем остались
только глаза Андры: она поднесла видеофон близко к лицу.
Родные глаза, серые, в черных ободках ресниц. Они расшири-
лись, когда я сообщил о новом неожиданном рейсе, в них мне
почудился даже испуг.

- Это надолго? - спросила она.

- Да, наверно, - сказал я. - Что поделаешь, я тебя пре-
дупреждал: не выходи замуж за пилота.

Я смотрел на экран и ждал, пока мои слова дойдут до Земли
и пока придет ответ. Изображение на экране застыло на нес-
колько секунд - как всегда. Но вот зазвучал ее голос, а
изображение не шелохнулось: Андра не улыбнулась.

- Улисс, это очень, очень плохо. Это просто ужасно... Ты
никак не можешь прилететь сюда?

- Нет. Нужно перегнать корабль на "Элефантину", там его
будут начинять приборами.

- Хоть на несколько дней, - сказала она. - Улисс, приле-
ти, прилети!

Я встревожился. Махнуть на все рукой, отказаться от рейса
и кинуться к ней... Но как теперь откажешься?..

- Что-нибудь случилось? - спросил я.

- Ничего не случилось... - Она чуть не плакала.

- Родная моя, русалочка, и мне без тебя невмоготу... Слу-
шай! Я вернусь из рейса и возьму отпуск на полгода. Полгода
будем вдвоем.

Она коротко вздохнула и улыбнулась мне. И сказала:

- Ну, ничего не поделаешь. Улисс, я, наверно, скоро уеду
в экспедицию в Конго.

- К пигмеям?

- Да. Мы разработали очень интересную программу, Стэффорд
одобрил. Эту работу мне зачтут как диплом.

- Вот и хорошо, русалочка! Поезжай. Только будь осторожна
с купанием, там ведь крокодилы.

- Ну, какие теперь крокодилы, Улисс!

- Как поживают братья конструкторы? Кстати: нашли тогда
Феликса? Я ведь так и не знаю.

В тот вечер, когда мы сидели в гостиной конструкторского
бюро, Феликс незаметно ушел. Никто не обратил на это особого
внимания. Но на следующий день Феликса нигде не могли найти.
На вызовы он не отвечал, да и не мог ответить, потому что
видеофон валялся в его комнате под кроватью. Думали, к вече-
ру вернется. Нет, не вернулся. Конструкторы всполошились,
Борг засел за инфор-аппарат, посыпались запросы. А следующим
утром меня срочно вызвали в Управление космофлота...

- Нашли на четвертый день, - сказала Андра. - Он шел по
лесу куда глаза глядят и, конечно, заблудился, страшно обес-
силел... Если бы не биолокатор, то не знаю... случилось бы
несчастье...

- Черт знает что! - сказал я. - Что с ним творится?

Андра не успела ответить: нас предупредили, что время
разговора истекло, и мы распрощались.

Надолго остались у меня в памяти печальные глаза Андры.

Снова "Элефантина". Снова мы барахтаемся в заатмосферной
пустоте, и далеко под нами - или, если угодно, над нами -
плывет голубой шар Земли. Где-то тамлес в пестром осеннем
убранстве, и мой дом с освещенными окнами, и Андра...

Пользуясь ракетными пистолетами, мы с Робином отлетали
подальше и горестно смотрели, как монтажники дырявят корпус
нашего корабля, выводя наружу всякие там датчики. Невыноси-
мое зрелище!

Корпус был измаран меловыми пометками, вычислениями и за-
мечаниями личного характера - такая уж скверная привычка у
монтажников. Мы вступали с ними в отчаянные споры.

- Варвар! - вопил Робин на монтажника, нацелившегося
сверлом на обшивку. - Ты хочешь, чтобы корабль развалился в
самом начале ускорения?!

- А ты бы хотел, чтобы развалился в конце? - отшучивался
монтажник.

Я кидался на помощь Робину, и тут слетались другие мон-
тажники, появлялся их главный.

- Да бросьте вы, ребята, - урезонивал он нас. - Не разва-
лится ваша колымага. Мы же несем полную ответственность за
герметичность. Сидели бы лучше в кают-компании, попивали бы
себе чай с лимоном.

Все же мы сумели доказать ненужность некоторых дырок. Нам
было жаль нашего корабля. Ведь к кораблю привыкаешь. Пусть
он серийный, а все-таки чем-то отличается от других - должно
быть, именно тем, что он наш.

Буксиры доставляли к причалу био-, пара- и прочную психо-
аппаратуру, и мы только вздыхали, глядя, как ящик за ящиком
исчезают в шлюзе корабля. Из глубин моей памяти всплывала
древняя частушка из авиационного фольклора прошлого века:

Мы летели, мягко сели, присылайте запчасти -

Два тумблера, два мотора, фюзеляж и плоскости.

Наезжали контролеры из космофлота - знакомиться с перео-
борудованием и инструктировать нас. Мы и на них наседали. Мы
предлагали им самим пилотировать корабль, набитый био-, па-
ра- и так далее, а мы бы посмотрели, как это у них получит-
ся. Контролеры убеждали, что новая аппаратура нисколько не
отразится на пилотировании, поскольку все выверено, рассчи-
тано и согласовано с управлением. Одному такому контролеру
Робин сказал, что будет держать бумагу о согласовании на
пульте и в случае беды вставит ее, бумагу, в аварийный вы-
числитель. Контролер обиделся и сказал, что дерзость - не
лучшее качество молодых пилотов. Он был совершенно прав. Не
следовало обижать этого человека, который летал на кораблях
- на тех, что теперь встретишь разве в музее,- еще в то вре-
мя, когда мы заучивали таблицу умножения.

Как-то раз мы сидели у Антонио в уютной квартирке. Из со-
седней комнаты доносилась колыбельная - это Дагни убаюкивала
двухлетнего сына. Судя по тому, что колыбельная то и дело
прерывалась бодрыми восклицаниями, младенец вовсе не соби-
рался спать. Он был очень похож на Антонио - такой же верт-
кий и беспокойный. А может, вся штука была в рондро... ну, в
том препарате, которым Антонио когда-то поил Дагни.

Мы пили чай с лимоном и печеньем, и Антонио громким шепо-
том требовал, чтобы мы говорили потише. В комнате повсюду
были разбросаны игрушки, в воздухе плавала игрушечная плане-
та, вокруг которой медленно крутилось кольцо - ни дать ни
взять Сатурн.

Робин вертел в руках фигурку рыцаря в сверкающих доспе-
хах, и вдруг - видно, на что-то случайно нажал - от фигурки
осталась лишь сморщенная оболочка, и по коленям Робина зап-
рыгали, соскакивая на пол, крохотные всадники в индейских
головных уборах. Робин совладал с собой, не рванулся со сту-
ла, хотя я видел по его глазам, что его испугала неожиданная
метаморфоза.

- Превратили квартиру в детский сад, - проворчал он, с
отвращением глядя на скачущих индейцев.

Антонио засмеялся.

- Это Хансен привез, отец Дагни, - объяснил он. - Да вы
слыхали про него - известный конструктор детских игрушек.

- Нет, мы не слыхали, - сказал Робин и придвинул к себе
вазу с миндальным печеньем.

- Не может быть. Такой добродушный толстяк, похожий на
Криц-Кинчпульского.

- А кто этот Криц... как дальше? - спросил я.

- Его тоже не знаете? - Антонио громко вздохнул и возвел
глаза к потолку. - Совершенно дикие люди, никого не знают!
Да, так вот. Прилетел к нам погостить Хансен, отец Дагни.
Навез игрушек, малыш в восторге, все в восторге. Ну ладно.
Гостит день, другой, вижу - он безвылазно сидит в квартире,
Хансен, отец...

- Дагни, - подсказал Робин. - Мы догадались.

Антонио кинул на него тот самый взгляд, который в старых
романах называли испепеляющим.

- И я ему предлагаю прогулку. У меня как раз "Оберон"
стоял свободный, знаете, буксир новой серии, с контейнера-
ми...