хрень пошевелилась. Сама.
затем тупая сторона керамического ножа плотно прижалась к ее запястью,
раздался резкий звук - вот так же примерно лопается латаная-перелатаная
велосипедная камера, - и правая рука ощутила свободу.
второй щелчок и решилась наконец открыть глаза. По монбланам металлолома
плясало ярко-красное пятнышко. Голова Найджела - он следил за этими дикими
прыжками - качалась вверх-вниз, точно так же как голова гипсовой собачки из
Скиннеровых запасов, которую Шеветта продала с неделю назад.
рам, пыльные банки, набитые ржавыми спицами, все что угодно. Мастерская, где
Найджел мастерил [242] свои тележки и ремонтировал как уж мог велосипеды
немногих своих клиентов. Поплавок, свисавший с левой его мочки, раскачивался
в противофазе движениям головы и закрутился на месте, когда резко
выброшенная рука выхватила из воздуха непонятный предмет. Красный
пластиковый шар.
такое?
отдельное от тела, живое. Живое, как эти красные наручники.
что мать ушла, ушла насовсем, собрала вещи и ушла. Ни записки, ничего,
только кастрюлька на плите да банка равиоли. И открывалка для консервов.
Шеветта даже не прикоснулась к банке; с того самого дня она ни разу не ела
равиоли и точно знала, что никогда не будет их есть.
мир, ощущение настолько огромное, что убедиться в его присутствии можно было
только от противного - подсчитав потери или вспомнив о лучших временах, а
так его, ощущения этого, вроде и не было вовсе. Шеветта бродила внутри него
бессмысленными кругами, тыкалась то туда, то сюда, пока не попала за колючую
проволоку, в Бивертон, в место настолько скверное, что оно было как
бритвенно-острый осколок стекла, чьи уколы проникали даже сквозь эту мутную,
непомерно огромную пустоту. Но даже теперь это ощущение, проглотившее мир,
[243] было едва заметно, оно всегда таилось где-то сбоку, ускользало от
прямого взгляда. Не ощущение даже, а нечто вроде газа, пара, от него першило
в горле, его мертвенный холод заполнял каждую комнату, встречал Шеветту за
каждым углом.
в уголке рта - янтарно-желтая зубочистка.
что лихорадка не выжгла начисто какую-то там цепь в мозгу, а только слегка
повредила. Однако по мере того как она привыкала к мосту, и к Скиннеру, и к
работе, пустота все больше заполнялась новыми, обыденными вещами, на месте
старого мира вырастал новый, за одним днем приходил другой, такой же
безбедный, что бы она ни делала ночью - танцевала в "Диссидентах", трепалась
с друзьями и подружками или спала, свернувшись калачиком, в своем спальном
мешке, в Скиннеровой комнатушке, под завывание ветра и низкое пение тросов,
уходившее по опорам моста вниз, в скальную породу, в материковую платформу,
которая (это все Скиннер рассказывал) тоже плывет, как корабль в море,
только это море - самое медленное на свете.
багром и втащили на борт катера, она была вся об[244] висшая, как
макаронина, и такая же белая, ну, не белая, а вроде как бесцветная, а изо
рта ее текла вода, и из носа тоже. Шлепнешься соответствующим образом, так
ни одной косточки не останется целой, это тоже Скиннер сказал. Она из бара
прыгала - влетела в чем мать родила, вскочила на ближний к перилам столик и
сиганула головой вперед, а потом ее затащило, не ее, конечно, а тело ее
затащило в эту светящуюся сеть, которую вроде как забрасывают с японских
рыболовных плотов, только это все декорация, для туристов. Вот и Сэмми Сэл,
он тоже сейчас так, если не попался в сети, не зацепился ни за что, выплыл
уже из мертвой зоны, где вода отравлена шелупайками бессчетных слоев
свинцовой краски, так что рыбы и нос сунуть боятся, выплыл и попал в
течение, которое подхватывает всех мертвецов моста, проносит их мимо
Мишшн-Рок, чтобы выкинуть в конечном итоге к ногам затянутых в микропору
богачей, бегающих, драгоценного своего здоровья ради, трусцой по бетонным
набережным Чайна-Бэйзин(1).
банкой.
отдерги-------------------(1) Мишшн-Рок, Чайна-Бэйзин - старые прибрежные
районы Сан-Франциско, где располагаются заброшенные доки и верфи. Существует
план (у Гибсона он уже реализован) "освоить" район заново, застроить
престижными домами. [245] вал руку. Ужас какой-то. А что, если она возьмет
вот сейчас и шлепнется в обморок? Или промахнется мимо так удачно
подвернувшейся банки из-под грунтовки (этой густой серой замазкой Найджел
выравнивал самые грубые огрехи своих ремонтных работ)? Ведь тогда предстоит
нечто неслыханное, невообразимое - генеральная уборка.
предметов; взглянув на воду с радужными пятнами машинного масла, Шеветта
почувствовала новый приступ тошноты, но через секунду ей полегчало.
студент-аспирант, или кто он там, остались наверху, связанные этими
кошмарными пластиковыми червяками.
пива. Шеветта отрицательно помотала головой и зашлась долгим, мучительным
кашлем.
единственному в мастерской окну - треугольной дырке, забранной осколком
люцита.
нормальной, пусть даже не очень уютной жизнью. - Льет как из ведра.
высверком, ухмыл[246] ки, сжимая связанными руками плоский темно-серый
футляр, Шеветта заметила, что бегут и все остальные, только они бегут от
начинающейся грозы, от первых, почти еще теплых капель дождя. Вот Скиннер,
он, конечно же, знал о ненастье заранее, у него же есть этот здоровый, в
футляре, как колесо допотопного парохода, барометр, он всегда следит за
погодой. Скиннер, жив ли он там, в своем гнезде, на самой верхотуре моста?
Другие тоже, наверное, знали, но это тут стиль такой - дождаться дождя, а
затем от него улепетывать, задерживаться ради каких-нибудь последних дел,
последней затяжки, последнего покупателя. В это время - лучшая торговля,
люди покупают, почти не задумываясь, некогда им задумываться. Потом, правда,
кое-кто гибнет - если гроза окажется слишком уж сильной, и не всегда это
новички, никому не знакомые люди, остающиеся снаружи и цепляющиеся, вместе
со своим жалким скарбом, за стены, за лотки убежавших домой торговцев, за
что придется. Иногда, если ветер сильный и под каким-нибудь таким подходящим
углом, в воду рушатся целые секции с обитателями и со всем; Шеветта не
видела еще такого ни разу, только слышала. Странное дело, редко кто из
новичков спускается на нижний уровень, где нет дождя и ветер слабее, а ничто
ведь им не мешает, и никто.
сделала один глоток и тут же ее вернула - теплое пиво не лезло в горло.
Найджел вытащил изо [247] рта зубочистку с явным намерением глотнуть пива,
но передумал и поставил банку на стеллаж, рядом с паяльной лампой.
пластиковые наручники, быстро вспухали красные влажноватые рубцы.
закрыла и спрятала. - Да, сильно не так...
лохматого встревоженного пса. Потрогал кончиками пальцев один непонятный
инструмент, другой. Его руки казались чем-то самостоятельным, отдельным -
бледные, грязноватые зверьки, ловкие и безгласные, способные быстро, безо
всякой помощи со стороны разрешить проблемы, непосильные для самого
Найджела.
полагается, и ты...
С большой корзинкой впереди. А не туалетная бумага, обмотанная каким-то там
дурацким арамидом. Он же ничего, считай, и не весит, велосипед этот твой. А
что, если ты столкнешься с автобусом? В-в-врежешься в-в з-заднюю стенку? У
т-тебя же м-м-масса больше, ч-чем у в-ве[248] лосипеда, п-перелетишь ч-через
Сертаков Виталий
Андреев Николай
Шилова Юлия
Мичурин Артем
Посняков Андрей
Витковский Евгений