важнее понять, что ты на самом деле знаешь об узах. Одинакова ли их природа
- у тебя и у меня... Ну и потом, в самом конце, я спрошу тебя: как ты
использовала узы в своей полной событий жизни? Ведь ты использовала их
умело, как профессор указку. Ты прекрасно знала, что одна ночь с мужчиной...
в особенности если ты по-настояшему нравишься ему, а он привлекателен для
тебя... что одна ночь привяжет его так, как если бы вы целый месяц прожили в
одной комнате. После длительного расставания - и болезненного разрыва уз -
новая встреча обеспечивает еще более цепкое привыкание. Ты сделала все
мастерски, профессионально, и это наводит меня на мысль...
не хотел бы узнать. Это все слова, ты привык пользоваться словами, как богач
привыкает пользоваться особыми сортами туалетной бумаги. И потом его не
заставишь подтираться газетой. Так и ты...
молчала.
себе.
***
подвержены в первую очередь те, кто обращает на меня внимание.
твердили, как дятлы: "вижу-слышу-понимаю". То есть когда человек на сцене,
он должен видеть партнера и слышать его, а не делать вид, что видит и
слышит. А в жизни все это получается само собой...
воспринимает мои ответы, кому эти ответы нужны - тот привязывается со
страшной силой.
проводником. Говорливые были для меня настоящим бичом; один привязался уже
через две недели! При том, что я избегал его... Но - тесное купе, случайные
прикосновения, и он постоянно требовал, чтобы я говорил с ним, отвечал
ему...
десять просыпался от страшного сна: захожу в купе, а там - он...
упор. Он смотрел - и не видел, вот его в театральный точно не взяли бы... Я
спокойно прокатался с ним несколько месяцев. Потом все равно пришлось
расставаться, потому что, как известно, и капля по капле камень долбит. Ко
мне и глухонемой привяжется, если постоянно будет где-то рядом".
***
Стоял тихо, не шевелясь, и Влад спросонья испугался до холодного пота, до
дрожи, до слабости в коленках. Ему понадобилось минут пять, чтобы прийти в
себя, а тот, что стоял под дверью, продолжал нести свою вахту, как часовой у
ворот либо как кошка над мышиной щелью.
приступ страха и был близок к тому, чтобы отказаться от задуманного и не
отпирать. Только живая картина его трусости - взрослый мужчина боится ночных
шорохов на лестнице и до утра дрожит под одеялом - помогла ему вернуть
твердость.
ужином; кажется, в эту ночь она вообще не ложилась.
если переспать с мужиком, он привяжется... Я не знала, клянусь чем угодно.
Тогда я не знала...
сторону кресла, и Анжела села, обхватив руками плечи:
Я же не специально хотела себе эти... узы. Зачем они мне... Я была бы себе
спокойно медсестрой... Или даже учетчицей на пильне, - она нехорошо
улыбнулась.
неврастеники.
неврастеником... Он же явно был ненормальным. Ты знаешь, Влад, я его,
наверное, любила. Как в книжках.
***
бы предположить. Семь дней подряд она подкарауливала у порога директрису -
пожилую дородную даму - и деликатно сопровождала ее до самого дома. Едва
сдерживая слезы, Анжела рассказывала выдуманную историю своей матери -
она-де умерла от неизлечимой болезни, и теперь Анжела хочет стать
медсестрой, чтобы помогать страждущим, а потом поступить в медицинский
институт, а потом научиться лечить все-все болезни. Милая провинциальная
девочка в первый день тронула сердце директрисы, на второй и третий
оказалась полезной при переноске тяжелой сумки с книгами, на четвертый
надоела, на пятый и шестой начала раздражать...
Однако через несколько дней у нее необъяснимым образом испортилось
настроение; вероятно, причиной тому были скачки атмосферного давления и
перемена погоды. Подчиненные директрисы некоторое время были вынуждены
переносить ее раздражение и депрессию - когда на горизонте пожилой женщины
снова появилась плохо одетая, очень скромная, очень милая провинциальная
девочка, и директриса - неожиданно для себя - обрадовалась ей, как заново
найденной дочери.
восстановили документы (послав запрос в ее родной поселок), а по субботам
девочка сделалась вхожа в директрисин дом - ее приглашали на чай почти
каждую неделю. И себе, и другим директриса объясняла привязанность к Анжеле
добрыми человеческими чувствами: сирота, чистая девочка, благородное
сердечко, решившее посвятить себя служению медицине... Угощая Анжелу
бубликами, черствая и жесткая директриса ощущала в своей массивной груди
теплые волны великодушия и доброты. Наивысшим аккордом в симфонии ее
милосердия было то, что она сняла для Анжелы угол - чтобы девочка, лишенной
средств, не платила за общежитие...
он происходил из хорошей небедной семьи и оказался в училище потому только,
что не удалось с первого раза поступить в мединститут. Девчонки, в основном
провинциальные, оценили завидного жениха и устроили между собой соревнование
- кто быстрее его "охомутает".
не прельщала ее, своим женихом она видела парня покрасивее. Тем не менее
Саня, оставив упивающихся вокруг него девиц, взялся робко и очень красиво
ухаживать за Анжелой.
прижали к стенке и надавали несильных, но болезненных и очень обидных
тумаков, налепили комок жвачки на лоб и оплевали платье.
говорила и слушала, у кого-то списывала, а кому-то давала списать; когда,
закончив расправу, эти дуры бросили ее в раздевалке и поскакали на занятия
по физкультуре, Анжела отлепила со лба жвачку, стерла с платья плевки и
жестко, мечтательно улыбнулась.
директрисиного бублика и чувствовала себя превосходно. То же повторилось и
на Другой, и на третий день; на четвертый день в квартирке старухи,
сдававшей Анжеле угол, объявилась очень встревоженная директриса.
Любую другую ученицу тут же лишили бы стипендии за прогулы - однако Анжеле
никакого наказания не полагалось, более того, наказаны были обидевшие ее
однокурсницы; когда директриса, встревоженная Анжелиным отсутствием, начала
на курсе расследование - кое-кто не утерпел и сразу обо всем доложил,
сворачивая вину с себя на подружек.
стоял, низко опустив головы. - Она сирота, у нее золотая душа, любая из вас,
крыс, шнурочка ее не стоит!
она была шоколадная. Каждой девчонке казалось, что это "они",
злюки-однокурсницы, обижали сироту и золотую девочку; на Анжелу излилось
столько меда и патоки, сколько она не видывала за всю жизнь...
прогоркли. Возобновились обычные в девчоночьей компании отношения - немножко
ревности, немножко хитрости, немножко жалости, немножко дружбы. Саня
по-прежнему трогательно за ней ухаживал, и она милостиво принимала знаки
внимания - но мечтала о другом, о красивом бесшабашном парне, богатом и
смелом, белозубом, чуточку грубом и бесконечно нежном, плюющем на всех,
кроме нее, единственной...