Наразен. Однако к тому времени колдунья уже не занималась охраной второго
колодца, считая свою работу законченной.
***
физически она совершенно не изменилась, да и разум ее остался прежним. Когда
Симму встретил Лилас, ей было двести тридцать два года, однако она казалась
все той же четырнадцатилетней девчонкой. Но мир, в отличие от колдуньи,
изменился, и земля колодца не была исключением. Собственно говоря, жесткий
порядок, установленный Лилас, и повлек за собой все перемены.
оказались избранниками Бога и охраняли его святилище. Такая самоуверенность
породила в людях неведомую им ранее смелость и страсть к путешествиям.
Пустыня по-прежнему не привлекала их, но оставалась река. Они увлеклись
строительством лодок. Спустя примерно десять лет они уже плавали вниз по
реке и вскоре добрались до моря, обнаружив на его берегах пару городов и
несколько мелких поселений. Очевидно, что ни один из этих городов и поселков
не являлся избранным Богом, и, хотя некоторые пытались претендовать на это,
доказательств тому не имелось. Высокомерие Людей Реки все росло, и вскоре
они стали устраивать грабительские набеги на соседей. Они забирали и везли
домой все лучшее, что могли найти, оправдываясь тем, что делают это во славу
их Бога. Благодаря грабежам уже через двадцать лет они стали процветающим
народом. У них были лучшие корабли, позволявшие им заплывать все дальше и
дальше. Еще через пятьдесят лет на берегах реки вырос прекрасный
белокаменный город с висячими садами и золотыми лестницами. Город назвали
Вешум, что значит Благословенный, и каждому входившему в него сразу же
попадалась на глаза статуя Бога, установленная на западном берегу реки, -
огромное изваяние из черного обсидиана. Видимо, колдунья все же подсказала
несколько деталей из внешности Улума, хотя статуя не передавала ни красоты,
ни отрешенности Владыки Смерти. Скульптура скорее напоминала чудищ, ревущих
на склонах Девяти гор. Эти твари выдыхали пламя, хлопали крыльями и готовы
были разодрать на части любого путника, наивно полагавшего, что он может
пройти по тропам, которые они охраняют.
до Вешума. Еще менее вероятно, чтобы кто-нибудь удосужился пересечь
выжженную солнцем пустыню только для того, чтобы взглянуть на грязную яму в
бесплодной долине. Поэтому не удивительно, что молва о чудесном городе
разошлась лишь благодаря слухам о его сказочных богатствах, награбленных
пиратами Вешума во время опустошительных набегов на прибрежные поселения.
Кроме того, людей завораживали рассказы хвастливых жителей Вешума об их
удивительном Боге, о жутких тварях, охраняющих горы и пожирающих
неосторожных путников, о храбрых и сильных юношах, неустанно несущих дозор в
пустыне, а особенно увлекало слушателей старинное предание о волшебном саде
и девяти прекрасных девах, служащих Богу в его святилище. В Вешум стали
стекаться паломники, чтобы поклониться Черному Богу и возложить на его
алтарь драгоценные приношения. Кое-кому повезло попасть на церемонию
Избрания дев и увидеть своими глазами все великолепие золотых украшений
безупречно прекрасных избранниц, проследить, как они идут к святилищу и
исчезают в узкой двери, появляющейся в величественной стене на закате
солнца. А над стеной в это время сверкали молнии. Когда девы входили в сад,
закончившие службу выходили оттуда, выброшенные из рая в мир, о котором
давно забыли. Они рыдали, как и было предсказано, и некоторые предпочитали
смерть, бросаясь со скалы, остальные же неохотно возвращались в Вешум и
становились жрицами в обсидиановом храме. Некоторые девушки выходили замуж,
но ни одна из них не была счастлива. Они изнывали от тоски по чудесному саду
и, случалось, убивали своих мужей или детей. Никто не осмеливался наказывать
их, потому что они считались святыми. Бывало и так, что одна из этих женщин,
скрывая лицо под покрывалом и безутешно рыдая, возвращалась назад в пустыню,
минуя стражу и чудищ. Она садилась близ пышущей жаром высокой стены. На
закате она бросалась к дверям, обжигая руки, но неведомый грозный страж не
пускал ее, и тогда несчастная убивала себя.
Вешум.
дары паломников, отвечали:
прикрыла грязную яму изящным храмом с куполом из чистого золота.) После
этого паломники, не подходившие слишком близко к чудовищам-стражам,
возвращались домой и рассказывали;
Бога. Священные горы кишат ужасными чудовищами. А в волшебном саду, о
котором не расскажешь словами, девять дев, прекраснее, чем девять золотых
звезд, охраняют золотой колодец.
тех пор прошло двести тридцать лет.
***
редкими шелками, которые привозил с побережья. Иногда его корабли брали на
борт паломников, направляющихся к алтарю Черного Бога, и паломники хорошо
платили ему. Дед купца был беспощадным пиратом, но об этом все давно забыли.
- Да, Кассафех наверняка изберут. Она само совершенство. Она станет одной из
девяти святых. Мы должны гордиться ею. Кстати, подумай, насколько проще нам
будет выдать замуж остальных четырех девочек.
отец.
прекраснее. Стройная, с бледной, почти прозрачной кожей, она напоминала
молодой месяц. Ее волосы имели бледно-золотистый оттенок, напоминая лучи
восходящего солнца. Ее глаза.., нет, ее глаза описать невозможно. Купец
ничуть не кривил душой, называя ее красавицей. Он ошибался лишь в одном:
Кассафех была не его дочерью.
просто богатым купцом, она являлась истинной аристократкой и жила в
великолепном доме у моря. Когда матери Кассафех исполнилось одиннадцать лет,
няня предупредила ее:
служанкой. И ни в коем случае ты не должна подниматься на тот дальний, самый
высокий холм со скалистой вершиной.
ни один человек не должен осквернять его своим присутствием.
где она хотела бы побывать, вершина высокого холма - самое главное. Однажды
утром, отделавшись от нянек и служанок, девочка устремилась к холму и быстро
достигла цели.
застывшее море зеленых холмов, а подножие того, на котором стояла девочка,
казалось ярко-красным из-за множества распустившихся маков. Шелковая гладь
моря простиралась до самого горизонта, а огромное голубое небо раскинуло
свой шатер над вершиной утеса, где стоял мраморный алтарь, посвященный
богам. Давным-давно жители этих мест решили, будто боги время от времени
спускаются с небес на вершину скалы, и, хотя боги на самом деле ничего
подобного не делали, к алтарю вот уже несколько веков никто не отваживался
приблизиться. Вера - удивительная штука, и из-за нее порой происходят
настоящие чудеса.
алтарь, и в восхищении огляделась: синее небо, зеленые холмы и шелковое
море. Потом она задремала, не заметив, как пролетели часы и густые золотые
сумерки коснулись вершины прибрежных утесов. А проснувшись, девочка
обнаружила, что она не одна.
приняла его за человека и, только рассмотрев получше, поняла, что ошиблась.
Волосы незнакомца напоминали золотую паутину, а глаза имели очень странный
цвет - они напоминали призмы, в которых есть все цвета радуги и в то же
время ни одного. Сквозь необычно белую кожу просвечивали вены, но, несмотря
на это, он казался прекрасным. Он стоял почти обнаженный, лишь ярко-синий
плащ развевался на одном плече, словно на ветру, хотя никакого ветра и в
помине не было. Казалось, плащ не просто наброшен на плечо, а растет прямо
из плоти. У странного обнаженного незнакомца девочка не заметила никаких
мужских органов, однако она ни на мгновение не усомнилась в том, что перед
ней мужчина. Хотя он мог принадлежать к некоему среднему полу, но почему-то
показался будущей матери Кассафех чрезвычайно соблазнительным.
почтительном поклоне. Она ничуть не испугалась - невозможно бояться столь
прекрасное существо. Девочка была в том возрасте, когда все мужчины
представлялись ей грубыми и неуклюжими созданиями, пленительными и
отталкивающими одновременно.
выпрямилась. Она обладала непосредственностью истинной аристократки и, обняв
"Бога" одной рукой, поцеловала его в губы Ей показалось, что она
прикоснулась к чему-то восхитительному, но не живому, вроде статуи из
полированного оникса. Что касается -Бога", то он лишь загадочно улыбнулся, а
его золотые ресницы слегка вздрогнули.