снижаясь, обогнул половину планеты, но до сих пор единственной
достопримечательностью поверхности, как две капли воды походившей на
биллиардный шар, было медленное перемещение планетарной тени. Сейчас
корабль летел над ночной стороной, освещенной только тусклым огоньком
двигателя, тусклым, по крайней мере, когда он отражался с такой высоты. Да
и видеть в общем-то было нечего... до сих пор.
чем черная равнина. Неровная полоса на фоне звезд. Кзанол-Гринберг подался
вперед, когда начал понимать, до чего громадными были горы, потому что это
было не что иное, как горная цепь.
рассвета. Когда планета поворачивается на дневную сторону, водород
закипает, а потом опять замерзает на ночной стороне.
рядом, вырастали перед замедляющимся кораблем, показывая цепь потрясающей
ширины. Но своей длины они не могли продемонстрировать. Кзанол-Гринберг
видел только, что горы растянулись на половину горизонта, но он
представил, что они шли от полюса к полюсу, огибая половину планеты. Так
должно было быть. Так и было.
остановился. Огненная подушка, преодолев милю, коснулась поверхности. В
этом месте поверхность стала исчезать. Под снижающимся кораблем
образовался обширный, мелкий кратер, но он быстро углублялся. Из кратера
поднялось кольцо тумана, мягкое, белое и непроницаемое. Оно постепенно
уплотнялось в холоде и темноте, замыкаясь вокруг корабля. После этого не
было видно уже ничего, кроме светящегося тумана, кратера и языков пламени,
вырывавшихся из реактора.
жизнь, отыскивая необитаемые миры в галактике. Ни один из них не дал ему
такого ощущения отчужденности, какое возникало при виде этого оледеневшего
мира, более холодного, чем... чем дно Дантова ада.
его спрашивали. - Слои газа не удержат нас. Но до льда еще нужно
докопаться.
его здравый ум? Да. Моральное удовлетворение было старым грешком
Гринберга, а Кзанол искал богатства и только богатства.
состоящими из колец разной толщины. Кзанол-Гринберг смотрел вниз, щурясь
от света и усмехаясь, пытаясь угадать, каким газом был тот или иной слой.
Они проходили через очень толстую глыбу льда, толщиной в сотни или тысячи
футов. Может, это азот? Тогда следующий слой, наверное, кислород.
Кольца", вырвался закручивающийся столб желто-белого пламени. Секунду
звезда продолжала ярко сиять, потом исчезла, и все, что было видно в
телескоп - это огонь.
распространяется огонь. Потом ему пришлось сократить увеличение еще раз. И
еще раз.
предохраняла лежащие под ней легко вступающие в реакцию слои. Метеоры,
такие же редкие здесь, как кашалоты в аквариуме с золотыми рыбками,
неизбежно сгорали в азотном слое.
свалился со звезд. Но сейчас пары водорода, смешавшись с парами кислорода,
воспламенились. Другие элементы подхватили эстафету.
пустоте, развевая огромные ленты пламени над кипящими льдами, пока,
наконец, не остался только чистый кислород. Тогда пламя пошло вниз. Под
слоем льда лежали чистые металлы. Ледяной покров над ними был очень
тонким, местами он совсем исчезал. Все это сформировалось после падения
космического корабля бессчетные века назад, когда Землей еще правили
пищевые дрожжи.
и достаточной температуры. И хлор, и фтор - оба галогена тоже
присутствовали, сжигая верхнюю часть замороженной атмосферы Плутона. Если
температуру поднять до нужной отметки, даже кислород и азот вступят во
взаимодействие.
Он заставит их увидеть все так, как он видел это сейчас. Старый,
сморщенный, лысый, он скажет этим детям, сидя в каталке: "Когда я был
молодым, я видел, как горит целый мир..." Ничего более удивительного в
своей жизни Лью больше не увидит.
Широкое кольцо огня на нем почти замкнулось, превращаясь в огромный круг,
половина которого ползла по краю планеты. Когда она сомкнется на другой
стороне со второй половиной, произойдет такой взрыв, какого и представить
невозможно. Но в центре кольцо темнело, постепенно становилось черным.
Все, что могло гореть, уже почти полностью выгорело. Точка, в которой
огонь начался, была теперь самым холодным местом на планете.
за его крыльями и корпусом тянулись языки пламени. Кзанол-Гринберг лежал
без сознания. Кзанол только приходил в себя. Корабль не был поврежден.
Разумеется, он и не мог быть поврежден температурой горения водорода.
Обшивка корабля могла неделями выдерживать температуру термоядерной
реакции.
волна, возобладали его рефлексы, а потом восстановился его собственный
разум... Впервые за несколько недель пилот оказался хозяином самому себе и
принял осознанное решение. Он отключил подачу горючего. Теперь корабль
вряд ли снова удастся запустить.
снижаться в пылающий вихрь.
медленно отступала к горизонту. Корабль почему-то не опрокинулся,
гироскопы, должно быть, все еще работали.
Корабль начал падать.
Потом включил радио.
скорости. Посмотрим на пожар по пути. Тартов, запрограммируй нас на
посадку на рассветной стороне того, что там осталось от Полумесяца Котта.
Хекстер, последнее время ты не сделал ничего полезного. Найди мазером
Цереру, чтобы я мог проинформировать их о случившемся. Вопросы?
успокоится. Хотя, ладно, выведи нас на орбиту, но все равно программируй
посадку.
случай.
реакторные трубки летучий уран, потом водород. Растущий ураган нейтронов
произвел расщепление, которое произвело теплоту, которая произвела
реакцию. Образовались четыре бело-голубые звезды, с очень длинными и очень
тонкими лучами. Они плавно повернулись к Плутону и начали движение.
усилитель вообще когда-нибудь существовал?
перед ними появился Плутон, на котором прямая полоса огня соединяла запад
с востоком.
обогнали нас? Почему мы, несмотря ни на что, следуем за ними? Этот
усилитель - новое оружие! Если Кольцо сможет его использовать, мы станем
свидетелями самой ужасной и самой длительной диктатуры в истории. Она
может вообще никогда не кончиться.
как исказилось его лицо, нашел такое будущее зловещим. Потом он
усмехнулся.
шлем.