воздуха в легкие, потом сложился на мгновение и с силой отпихнулся от лодки
ногами.
по голове, лишив разом зрения и слуха. А может, и вообще сознания... К
счастью, лишь на мгновение. Не успел он долететь до воды, как снова увидел
все, что происходило вокруг, в частности свою стремительно приближающуюся
тень.
такой силой, что брызги взлетели до небес. А сам он чуть не пробил основу
Полдневья, вылетев прямо в ледяной космос... Он открыл глаза. Вокруг стояла
мутная, наполненная пузырьками воздуха прохладная тьма. Она клубилась
вокруг, вышвыривая его куда-то вбок и в глубину, в спокойный слой.
его куда глубже, чем нужно, и даже продолжает топить дальше, Ростик рванулся
вверх. Самым скверным было то, что он не знал, выходит он из-под лодки или
рвется под ее невидимые губительные струи, которые не позволят ему всплыть
до тех пор, пока он не задохнется. А до этого оставалось не так уж долго,
легкие уже наполнились тяжелой влажной болью...
Вдохнул всей грудью, снова погрузился, на этот раз уже спокойнее, всплыл,
восстановил дыхание, привел в порядок мускулы.
в ста, не больше. Уверенно, отдыхая за мерными, спокойными движениями,
Ростик заскользил к лодке. Все-таки что там ни говори, а Ким оказался
молодцом. Он не только отвел свой гравилет в сторону, но и вовремя отвел,
решил Ростик. Потом...
зализанная, как подводная лодка, тень. И почти такая же большая. Он поднял
голову. Вокруг на расстоянии пятнадцати метров воду разрезало еще три
треугольных плавника. Ростик даже глазам своим не поверил. А когда понял,
что это не видение, прибавил так, как не плавал, наверное, ни один спринтер
даже на Земле.
хвост, способный выталкивать его из воды на несколько метров в воздух. И,
лишь поджав ноги, как в детстве, бывало, спасаясь от темноты в кровати,
осознав, что он цел, что ему ничего не откусили, повалился вниз, на днище.
своего рывка... И вдруг увидел перед собой руку. Это была обычная полусжатая
человеческая рука, только она отливала такой белизной, словно была вылеплена
из гипса. Ростик поднялся на колени.
Вернее, полтрупа, потому что нижняя часть тела, отрезанная словно гигантским
серпом, исчезла из лодки, как исчезли все остальные люди и снасти. Также
пропали металлические градины - почему-то Ростик отметил это особо и чуть не
раньше всего остального.
голову. Лодка Кима висела над ним метрах в сорока, мерно взбалтывая море
довольно хлипким на вид шнуром. Ростик присмотрелся. Умный Ким привязал к
концу своего буксира пустую пятилитровую канистру, в которой всегда запасал
перед полетом воду, и она держалась на воде как плавучий якорь. Ростик все
понял.
канистре, не попав под давление гравитационных блинов, потому что
благоразумный Ким отошел метров на пятьдесят назад. Потом подхватил тросик,
отвязал канистру, набросил свободный конец на кольцо, сделанное на
ахтерштевне, вытащил весла из уключин и пошел на руль.
Ким бросил буксир с носа и сейчас висел, разглядывая лодку через лобовое
стекло.
скоростью в половину меньшей, чем они могли бы развить, зато не спуская глаз
с буксируемой по морю, неуклюжей, тихоходной и валкой лодки.
сям акульих плавниках. По привычке, от которой он так и не сумел избавиться
после всех боев и смертей, он думал о разрубленном поперек трупе, который
лежал под носовой банкой. Это были невеселые мысли.
22
каменных тумб Одессы, был взбешенный Ким. Пилот даже не отвел свой гравилет
на обычную парковку, а приземлился прямо на плиты набережной, чтобы поскорее
напасть на Ростика. Заикаясь, он орал, и его покрытое пятнами лицо стало
даже каким-то более русским, по крайней мере, от обычного корейского
каменноподобия не осталось и следа.
и нер-рвов нет?! Отвечай, когда тебя спрашивают!
определенно не действовал. Вокруг собирались одесситы, на лицах у них было
написано что-то странное - смесь хитрости, словно они знали что-то
неизвестное Ростику, и изумления, будто бы они пытались уразуметь что-то
такое, что всегда было у них под носом, но о чем им никогда не доводилось
догадываться.
задницы!
на нем перлы солдатского лексикона, ущерб авторитету обоих трудно будет
определить. Внезапно раздался такой знакомый и вместе с тем спасительный
голос:
капитан Дондик, Казаринов, старшина Квадратный и сзади всех поблескивающий
очками Пестель.
нехороший командир спрыгнул с моего гравилета прямо в море, которое кишмя
кишело акулами.
равно. Попытаться прыгнуть сразу в лодку - невозможно. Если бы Ким на своем
гравилете слишком снизился, "Калоша" непременно утонула бы. А если бы
пришлось прыгать в лодку с большой высоты, Ростик сломал бы себе ноги...
Нет, все было сделано правильно.
если бы Ростик со стороны услышал о происшедшем, он бы решил никогда не
иметь дела с таким человеком, о котором Ким рассказывал. Это был или
законченный псих, или идиот, который рвался к героической смерти.
а еще заметнее - во взглядах всех остальных ребят, которые стояли вокруг,
появилось что-то в высшей степени неприятное, словно они только сейчас
заметили, что Ростик, например, неизлечимо болен.
рассказывать. - Прыгать все равно нужно было. Я увидел этих акул только в
воде. Когда увидел, рванул, конечно, как ошпаренный. - Он повернулся к Киму:
оправданными.
почему-то трудно было глядеть по сторонам. Он стал проталкиваться сквозь
толпу.
потом позавтракаем вместе.
Ростику ничего не оставалось, как остаться. Потом он сдержанно, чуть не
шепотом попросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
было напиться, даже не сходя с места. Одна из фляжек принадлежала
Казаринову. Его-то воду Ростик и взял, улыбкой извинившись перед остальными.
Отхлебнув почти половину и почувствовав, что жажда, появившаяся от волнения,
купания и сидения на солнцепеке во время буксировки, отступает, Ростик
спросил инженера:
лодке. И вот поутру... В общем, он прилетел на лодке Хвороста. Знаешь такого
пилота? Серегин его пока на лодку Антона пересадил.
зуба. - Знаешь, ночной телеграф, кострами то есть, сработал. Дневной пока не
тянет, а ночной, через Чужой город, - пожалуйста.
и пошел к "Калоше". Его видок в кальсонах и тельняшке смутил тех девчонок,