"чувствованию земли и ее направлений". Это, как ни странно, оказалось самым
хлопотным делом из всех. Потому что жить с закрытыми глазами, не будучи
слепцом, чрезвычайно трудно.
трусцой. О том, что можно оступиться и сойти с тропы прямо в лапы гибельной
трясины, Лагха уже вообще не вспоминал. Затем ему приходилось скакать на
одной ноге спиной вперед. Затем -- проходить по доске, положенной между
двумя валунами. А после -- по этой же доске, но восставленной на ребро.
руках. Затем прибивал мелкие камешки, тонким слоем покрывающие поверхность
кадки с песком, растопыренными пальцами. Затем -- падающий лист пергамента.
Когда его пальцы начали уверенно оставлять в листе пять дырок, Ибалар
сообщил, что теперь Лагха должен проделать все упражнения до единого с
камнем на шее, двумя камнями на руках и двумя на ногах. Лагха лишь
легкомысленно усмехнулся поначалу -- камни показались ему настолько
маленькими, что нисколько не смутили его. Но, как оказалось впоследствии,
напрасно.
потратить еще один, очень длинный и тягучий лунный месяц.
раньше срока, так ничему его и не научив, если бы по вечерам, когда
упражняться в гибкости и выносливости уже не было ни сил, ни желания, Ибалар
не вразумлял его в материях совершенно иного свойства.
будешь всего лишь пронырливой змеей, которой удалось заползти на чужой трон,
ты не проживешь и недели. Ибо если твоими подчиненными будут люди много
сильнее и талантливей тебя, они сведут тебя в могилу раньше, чем ты успеешь
понять, что же на самом деле произошло. Ты должен уметь убеждать.
Настаивать. Читать чужие мысли и намерения в глазах людей так же хорошо, как
читаешь свитки. Скрывать свои намерения под маской чужих. Диктовать свою
волю и исподволь лишать воли других. Твой взгляд должен быть взглядом
божества, от которого не скрыться и не убежать даже во сне. Ты должен быть
сильнее сильнейших, -- так говорил Ибалар.
себя.
любого, -- без излишней скромности заметил учитель и Лагхе оставалось только
согласиться.
одежду. Лагха обыкновенно садился с одной стороны очага. Ибалар -- с другой.
Их разделяло только пламя. Поначалу Лагха должен был выстоять против взгляда
Ибалара. Выстоять -- значит не моргнуть, не отвести взгляда и не заработать
чудовищной боли в висках, жгучей сухости во рту и оглушительного грохота
молотов в ушах.
запросить о пощаде, не выдержав давления несгибаемой воли учителя. Затем
Лагха обнаружил, что если складывать пальцы рук определенным образом,
складывать за спиной, то время "жизни" можно увеличить до десятка минут. А
если заплетать волосы в три косы, а не в две, как он практиковал это доселе,
то дело становится еще более легким. Однажды они просидели у очага до
момента захода луны. И Лагха ни разу не отвел взгляда. Ибалар был удивлен.
Лагха -- обрадован. Его очередное усовершенствование сработало -- скрестив
ноги как обычно, он восседал ягодицами на серебряном кольце, обнаруженном
как-то в сундуке Ибалара. А у него на шее была повязана толстая шерстяная
нить.
-- заключил Ибалар.
знакомство с фантомами. Воображение Лагхи создавало опасные, хищные фантомы
и натравливало их на мыслеобраз учителя. А Ибалар умело разбивал все козни
своего противника одним сверканием глаз. Причем (и это до конца дней
оставалось предметом зависти и уважения Лагхи), ни шерстяными нитями, ни
серебряным кольцом, ни скрещенными пальцами он при этом совершенно не
пользовался. Он просто сидел, чуть нагнувшись вперед, и спокойно возложив
руки на колени.
малодушен, друг мой. Будь я женщиной, слабой на передок, я может и клюнул бы
на какое-нибудь из твоих мысленных увещеваний, а так...
торжества.
очага особенно злые и подлые мысли, а фантомы, которое порождало его
воображение, вышибали холодный пот даже из него самого.
надоело заниматься недостойной внимания чепухой. Но по колыханиям тонких
материй бытия, доходившим до Лагхи с той стороны пламени, юноша понял, что
сделал учителю больно. Он наконец-то пробил его защиту. И красные, как
болотная клюква поздней осенью глаза Ибалара, которые заволокла слеза
подавленной, но не смятой окончательно боли, были восприняты Лагхой как
лучшее тому подтверждение.
бросил Ибалар, как бы невзначай прикасаясь к своим вискам кончиками пальцев.
самом деле, Ибалар сказал, что в искусстве фехтования учить Лагху больше
нечему. Это было, мягко говоря, лестно. А еще Лагха втайне надеялся на то,
что Ибалар пожалует ему свой меч. Поскольку других "приличных клинков" в
доме на сваях не было. Меч Ибалара вызывал у Лагхи обильное душевное
слюноотделение. Неказистый, старый, но поразительно качественный, он отменно
лежал в руке и лучился уверенной, тяжелой силой победителя. Почему бы не
подарить его ученику, как к тому склоняют трактаты об учительствовании и
ученичестве? В самом деле, ведь учитель всегда говорил, что меч ему не
нужен. Но Ибалар начал разговор в совершенно ином ключе.
здравствующие ныне -- самые настоящие трусы. Потому что души тех, кто не
были трусами, давным-давно произросли в Святой Земле Грем алыми и глупыми
маками.
недостаток. К слову, телесно Кальт Лозоходец был здоровей и сильней тебя
втрое.
когда ему самому хотелось, и останавливать их в соответствии со своим
желанием. Теперь он знал о Кальте все, что хотел. В частности и то, о чем
говорил Ибалар.
изобретательность делает тебе честь, -- продолжал Ибалар.
нерадивость ты давно лишился бы головы. Но ты Отраженный, а за это можно
простить многое. Завтра тебе предстоит последнее испытание. Готовься к нему
получше.
истрактовал для себя смысл учительской тирады Лагха и оказался прав. Он не
стал ворочаться с боку на бок до полуночи, придумывая, чем бы таким
отличиться, и что за испытание готовит ему Ибалар. Он просто заснул задолго
до наступления темноты.
затолкали в оринский гроб и теперь заколачивают крышку сверху. Он не
сопротивлялся. Он сделал вид, что продолжает спать. В самом деле, что тут
странного -- ведь он готовился к последнему испытанию, обещанному учителем,
и всю ночь мучился вопросом, что это будет за испытание. Разумеется, он спит
как сурок.
месяцев он спал никак не больше трех-четырех часов. Он был уверен, что
Ибалар умышленно сделал все, чтобы свести его сон к пустоте. И что чем
больше спит, тем сильнее становится. Лагха не ошибался.
мало-помалу в бочку стала сочиться вода. Вспомнилось ему и то, давнее утро,
в бочке. О нет, теперь он не будет таким слабаком.
заклинание или одной физической силы будет достаточно. Он напряг мышцы -- но
доски не поддались. Даже не затрещали. Стало очевидно, что без заклинания
здесь никак не обойтись. И хотя Ибалар пока что не учил его даже азам
магического искусства, Лагха знал, что в бытность свою Кальтом Лозоходцем он
использовал и Слова, и Знаки. Через три минуты внутреннего сосредоточения он
подобрал нужное в хранилище своей памяти. Лагха прочел его шепотом. И затем
вновь напряг все мышцы, уперевшись в дно бочки головой, а в стенки --