меня только высший сорт! Я...
пусть оно пригреется и заснет!.. - грубовато осадил его Опин. - Звал
завтракать - давай!..
котелка. Рядом с костром на чистой тряпице были разложены большие куски
хлеба с мясом и какой-то - зеленью. Получив в руку кружку с ароматным
варевом, каждый из нас подхватил ближайший бутерброд, и на время на
поляне воцарилось молчание, прерываемое только довольным урчанием
Ваньки, трудившегося над своим куском мяса.
меня за поясом справа, рукоятью вниз торчала парная к моей шпаге дага.
Опин предупредил, что к делу она будет готова "через часок".
заявил необычный кузнец. Клинок даги и вправду значительно потемнел и
стал почти неотличим от шпажного. Я попытался поблагодарить гномов, но
они замахали руками.
отблагодарить...
десятков шагов, луг, поросший высокой травой, сбегал от последних
деревьев леса к песчаному берегу реки. Над рекой стояла плотная пелена
тумана. Казалось, что эти белесые упругие клубы скатились со всей
окрестности в излучину и накрыли текучую горячую воду своим прохладным
телом. Из-за тумана не было никакой возможности оценить ширину реки.
Метрах в двухстах справа смутно выглядывало из тумана темное невысокое
строение, в котором я угадал дом Гарона. Но пройти к нему мы не могли,
поскольку нас уже ждали.
лошади, возвышаясь над своими спешенными гвардейцами. Те растянулись
цепочкой по двум сторонам от него и уже держали в руках оружие.
Несколько минут мы молча разглядывали друг друга. Я лихорадочно искал
возможность избежать схватки, хотя в душе понимал, что это невозможно.
Наши противники тоже чего-то выжидали или просто несколько растерялись,
увидев, что наш отряд удвоился.
прокричал:
если ты вернешь нам принца с его серебряным хлыстом!
но долго мне размышлять не дали. Гномы одновременно сбросили свои мешки,
и в их руках появились секиры. Зопин, не дожидаясь, когда я соображу,
что ответить, выпучил глаза и забрал:
кряду. Ты что, надеешься, что твои восемь
осадил свою лошадь несколько назад.
оглядел нападавших.
кинжал, напоминающий охотничий нож. Только второй справа держал в левой
руке длинную рапиру, а правой сжимал узкий и длинный кинжал,
напоминавший мезирикордию. Кроме того, на всех были надеты нагрудные,
кирасы. Я снова перевел взгляд на апостола Пипа. Он неподвижно восседал
на своей лошади метрах в двадцати o нас и представлял собой прекрасную
мишень. Болт уже находился в направляющем пазу арбалета, поэтому я резке
вскинул оружие и спустил тетиву. И сразу понял, что попал. Болт пошел
точно в район грудной клетки всадника.. но в метре от цели, словно
воткнувшись в доску, замер дрогнув оперением, на секунду завис в воздухе
и упал не землю. Узкие губы апостола Пипа слегка тронула довольная
усмешка. Я быстро прощупал окружавшее апостола пространство, и мне стало
ясно, что его окружает какое-тс защитное поле. Что ж, простенько, но
надежно. Тем более что зарядить арбалет снова у меня просто не
оставалось времени.
свисток чем-то забит...
пытался его освободить от песка, и снова безуспешно пытался в него
подуть. Значит, и здесь Пип принял меры предосторожности.
флангов. Данила, держись сзади и не высовывайся. Если кто-то прорвется к
тебе - кричи. Ванька... - я бросил взгляд вниз, себе под ноги, где
топорщилась черная шерсть кота, - ...не суйся, это тебе не сверху на
врага кидаться. Побереги свою шкурку!
фехтовальщики. И кроме того, у нас было небольшое преимущество - враг
поднимался к нам снизу, по склону холма.
наступали смело и даже как-то торопливо. Первым, опередив товарищей,
подбежал вояка со шрамом через всю правую щеку, обутый почему-то в
ботинки на шнурках. И с ходу, не раздумывая и не приняв боевой стойки,
рубанул своей шпагой со всего размаху. Я принял его клинок на дагу и,
закрутив, отбросил в сторону. Он, ожидая, видимо, такого же лихого
рубящего удара, вскинул свой кинжал, но я, сделав резкий выпад, просто
ткнул его острием шпаги в кирасу напротив сердца. Опин оказался прав,
моя шпага пропорола металл кирасы словно лист бумаги и вошла в тело
горемыки сантиметров на двенадцать, чем удивила его до смерти. В
буквальном смысле. Он на секунду застыл, широко раскинув руки и
изумленно глядя на торчавшую из его груди сталь, и тут же рухнул на
траву, не издав ни звука. Я едва успел освободить клинок.
резко притормозили. Но позади них раздался хриплый фальцет Пипа:
значительно осмотрительнее.
левша с рапирой, по бокам его атаку поддерживали два охламона, владевших
оружием, похоже, не лучше своего уже убитого товарища. Еще двое обходили
нашу группу с боков, отвлекая внимание гномов, а двое оставшихся
старались зайти нам в тыл.
кинжал, принял классическую боевую стойку французской школы и тут же из
шестого соединения, показав прямой укол, попытался провести атаку
переводом вниз. Я принял вторую защиту, подобрав правую ногу под себя, и
ответил ударом по голове с кругом слева, одновременно отводя дагой
неловкую попытку левого гвардейца провести атаку. Владелец рапиры
по-кошачьи отпрыгнул назад, уходя от удара, а правый гвардеец попытался
достать меня своим клинком, но встретил предплечьем мою завершающую круг
шпагу и отскочил с воплем и окровавленным рукавом.
возможностью и, вытянувшись в глубоком выпаде, почти достал меня
кончиком своей рапиры, но встретил чашку даги. Острие рапиры намертво
засело в одном из отверстий чашки, а кроме того, я слегка повернул
клинок, полностью лишая противника возможности освободить свое оружие.
Все было бы хорошо, но левый гвардеец понял, что моя левая рука занята
рапирой его товарища, и попытался нанести рубящий удар наотмашь. Мне
совершенно нечем было его встретить и уйти от атаки я не мог, связанный
рапиристом. Но в этот момент у меня из-под ног взметнулось черное
Ванькино тело, с вытянутыми вперед толстыми лапами, вооруженными лаково
мерцающими когтями. Гвардеец от неожиданности отпрянул назад и неловко
отмахнулся кинжалом.
только разодрал тому щеку. А вот неловко вскинутый кинжал пришелся прямо
по его левой лапе и практически перерубил ее.
боли гвардеец заорал:
шпагой.
внезапно освободившись, покатился в траву, а я в отчаянном прыжке
попытался достать уже занесшего над котом клинок негодяя, прекрасно
понимая, что . не успеваю на две секунды и пятнадцать сантиметров. У
меня из груди вырвался совершенно дикий вопль - лежавший в траве Ванька
был обречен. Но в этот момент над моим ухом что-то тоненько свистнуло, и
гвардеец, выронив оружие из уже поднятых рук, начал валиться набок,
царапая свое горло, из которого торчала рукоятка одного из маленьких
Данилкиных ножей.
рубаки справа, и краем глаза увидел, как Опин принимает левой,
обмотанной какой-то тряпкой, рукой удар шпаги, а правой вонзает острый
конец своей секиры в живот нападающего гвардейца. Над поляной разнесся
агонизирующий хрип. Зопин в это время прикрыл тыл нашего отряда и с
трудом отбивался своей тяжелой секирой от двух появившихся там вояк.
Правда, один из его противников уже был ранен в ногу, и, похоже,
серьезно.
противников. И вдруг владелец рапиры просипел в сторону своего товарища: