Значит, неизбежно придется отбирать. Кого, по каким критериям? Самых
сильных, самых умелых, самых талантливых? А остальные? И среди них женщины,
дети, старики?
Нет, не позавидует Кей тому, кто возьмет на себя этот нелегкий и, скорее
всего, неправедный выбор... Да и как он может быть праведным?!
Бесплодные размышления были не в характере Кея. Он чувствовал, что изменяет
себе, пытался отогнать назойливые мрачные мысли, которые только отвлекали
от дела. А дело всегда оставалось для него делом, каким бы безнадежным ни
выглядело.
К счастью, спутники космокурьера не догадывались о его переживаниях. Внешне
выглядевший невозмутимым, неразговорчивый и замкнутый, он казался
неспособным на них. Бесстрастность и бьющая через край самоуверенность Кея,
хотя и раздражали Корлиса, все же действовали ободряюще. Тем более, что и
ему, и Инте было сейчас не до эмоций: безмерное физическое напряжение
подавило все чувства, кроме одного - во что бы то ни стало выдержать,
вытерпеть, дойти!
Гигантские уродливые деревья, а особенно невообразимо разросшиеся
кустарники делали почти невозможным каждый следующий шаг. Они шли вопреки
этому "почти". Ножи приросли к рукам, впаялись в ладони, и режущий луч
словно исторгался самим сердцем. Шаг... второй... третий... Луч влево, луч
вправо...
Большой Сонч совсем недалеко, в десятке миль. Все чаще встречаются на пути
остатки каких-то сооружений, расплющенные, бурые от ржавчины, проросшие
зеленью металлические конструкции. Лучи обрушивают их, и падая, они
рассыпаются, ложатся под ноги грудами мелких обломков. В воздух взмывают
тучи едкой пыли, и тогда дышать становится особенно трудно.
Лишь близость цели поддерживает силы. Шаг... еще один... еще и еще...
- Инта, не отставайте! - оглянувшись, крикнул Кей. - Инта, где вы?
- Где вы, Инта? - эхом повторил Корлис.
Девушка исчезла.
4. Инта
Она шла за Кеем и Корлисом, которые выжигали просеку, проход, лаз -
называй, как хочешь, - в упругой, сопротивлявшейся вторжению зеленой массе.
Слышались свист, хруст, тяжелое дыхание мужчин. Иногда пружинящие ветви
хлестали ее по голове. Уклоняясь от очередного удара, Инта сделала шаг в
сторону и рухнула вниз.
Спустя какое-то время девушка очнулась, однако продолжала лежать в странном
оцепенении. Ей не было больно, и не то что она не могла шевельнуться,
просто не хотелось ни двигаться, ни кричать, ни даже думать.
Сознание как бы расслоилось. И одним слоем было настоящее, а другим -
прошлое. Настоящее отодвинулось в глубину, стало расплывчатым фоном.
Относящиеся к нему мысли перепутались, она уже не управляла ими, а
безвольно подчинялась их навязчивому течению. Ей не удавалось свести
воедино этот рассыпающийся мысленный калейдоскоп.
Зато прошлое обрело сиюминутную реальность, своей упорядоченностью и
яркостью создавая эффект присутствия. Это не походило на воспоминания.
Инта, не покидая окончательно настоящего (она отдавала себе в том отчет),
раз за разом погружалась в прошлое и оставалась там до тех пор, пока не
наступала недолгая пауза, после которой, словно видеосюжет, воссоздавался
очередной эпизод ее жизни...
... Ей двенадцать лет. Она в скафандре (в этом возрасте каждый впервые
получает обычный, не "энерго", скафандр). Воспитательница ведет их группу
на экскурсию. Сейчас перед ними откроется до сих пор запретная дверь в
космос.
В промежуточном отсеке навстречу им тяжело ступает человек, и они
прижимаются к стенам, давая ему дорогу.
- Кей, тот самый Кей... Геройский космокурьер! - слышится в ее переговорном
устройстве почтительный шепот.
"Оглянется или нет?" - с забившимся сильнее сердцем подумала девочка.
Но он прошел и не оглянулся.
А перед ними уже черная пустота, иссеченная полосами - яркими, более
бледными и совсем тусклыми. Тонкими, едва заметными серебряными паутинками,
плотными, четко очерченными алмазными нитями и расплывчатыми перламутровыми
лентами. База вращается, и звезды рисуют на небе неравномерно
сгруппированный растр.
Инта с рождения привыкла к тому, что База должна вращаться, иначе на ней
царила бы невесомость. Но здесь, под открытым небом, у нее закружилась
голова, перед глазами все поплыло и тошнота подступила к горлу.
- Спокойно, дети! - послышался в переговорном устройстве голос
воспитательницы. - Сейчас это пройдет. Не бойтесь, все так и должно быть.
Ведь красиво, правда? Скоро вы увидите зарю, восход Яра. А пока поздравляю
с первым выходом в космос!
Еще одна полоса - широкая, смазанная серебристо-зеленоватая - то
появляется, заслоняя полнеба, то исчезает. Она мелькает, пульсирует,
приковывает внимание так, что Инта вскоре забывает о тошноте. Это Гема, их
прародина.
О ней говорили, как о чем-то канувшем в вечность, даже мифическом. Трудно
было представить миллиарды одновременно живших людей, их неупорядоченный
быт, дворцы и лачуги, гигантские концерны и кустарные мастерские - обо всем
этом рассказывали на уроках истории. И еще труднее было осознать, что на
изобильной Геме, с ее могущественной техникой, чуть ли не половина людей
голодали, а тем временем неисчислимые богатства поглощались тем, что
именовалось "расходами на оборону". Войны вспыхивали и гасли, вновь
разгорались и опять ненадолго затухали. И на их фоне шла подготовка к
сверхвойне, в которой половина человечества пыталась бы уничтожить другую
половину.
"Как хорошо, - думала маленькая Инта, - что нас так мало и все мы любим
друг друга и ни с кем не воюем!"
На миг вернулось настоящее. Замедленными, беззвучными шагами уплывают в
зеленый туман Кей и Корлис, а у нее нет сил их остановить. И ведь надо
только окликнуть: "Стойте! Куда же вы без меня? Подождите!"
Но она молчит. А настоящее снова сменяется прошлым. Время отступает на пять
лет...
... Сегодня они празднуют свое совершеннолетие. Среди почетных гостей
представитель героической профессии - космокурьер. Его встретили
восторженно, забросали вопросами. Он отвечал на них коротко и, по-видимому,
неохотно: "да", "нет", "нормально". То ли много мнил о себе, то ли,
напротив, был смущен общим вниманием. А может, чем-то озабочен.
"Вот мы и снова встретились", - думала про себя Инта, исподтишка
разглядывая Кея.
Под взглядами юношей и девушек космокурьер не пытался придать себе
значительности. Обыкновенный человек, даже чуточку простоватый.
- И это знаменитый коскур? - шепнула подруга. - Не верю! Что в нем
героического? Молчун и увалень!
Тогда, вероятно расслышав эти слова, поднялся наставник и рассказал,
укоризненно взглянув на них, как во время одного из недавних полетов Кей
был ранен навылет микрометеоритом. Пробоины в скафандре затянулись -
сработала автоматическая защита. А вот рана кровоточила. Космокурьер
слабел, временами терял сознание, но не повернул обратно, хотя до Базы было
ближе, а продолжал полет и доставил сообщение на окраинную станцию.
Кей слушал с безразличием, как будто речь шла не о нем, а о постороннем,
даже не знакомом ему человеке.
- Страшно это, когда кровь не останавливается, силы уходят, а впереди такой
долгий путь? - решившись, спросила Инта.
- Нормально, - буркнул космокурьер, глядя сквозь нее.
Лукьяненко Сергей
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Андреев Николай
Курылев Олег
Маккэфри Энн