сгодишься...
помидорами... Там, где как раз третьего не хватало... Ну и... притронулась
она к волшебному яблочку...
Корзинка-то уж пять лет нам служит, и за все пять лет никто этого яблока не
приметил. Оно, может быть, печеное или, например...
метафорами майора, уже потерял способность соображать. - Скажи мне
по-простому, Калашников, что вы там обнаружили?
явным глумлением. - Яблочко, господин маршал... Размеры его пока неизвестны,
но они сравнимы с размерами известных вам помидоров. Ну, может быть, на
четверть или на треть поменьше. Масса... установить ее не удается, но она
где-то того же порядка. Главное - увидеть это яблоко можно только через
старые очки...
предлагал новый ребус, еще краше прежнего.
наши бабушки носили, да и то в глубоком детстве... Сейчас-то уж ими не
пользуется никто, а так, чтоб совсем без очков разглядеть - вы же знаете,
какая в нашей корзинке темень. Лампочка у нас, конечно, большая, но яблоко
она не освещает почему-то...
впрочем, недостаточно определенную.
таким образом, что ночью они поворачиваются к ней хвостиками. А кроме того,
у всех порядочных помидоров смещен угол наклона оси, и поэтому они то
нагреваются, то остывают... - блеснул начальник ИО своими научными
познаниями, правда, Страшный не понял, в какой именно области.
затылок. - Что же там у вас за лампочка?.. Вроде как "Висит груша, нельзя
скушать"?
маршал! Здесь скорее так: "Без окон, без дверей, полна горница людей"!
Прекрати немедленно!
яблоко похоже на огурец. В котором полна... эта самая... людей. То есть
он... то есть оно... оно как бы по своим характеристикам - вроде и
помидорчик... но скорее - все-таки огурчик...
Страшный.
разговора сорок четыре раза написать приказ о расстреле Калашникова и всех
его чертовых невест вместе со свидетелями и нотариусом.
реакции, слабо, как ребенок, тронул маршала за рукав. - Господин маршал...
"Гаврилычей"! Скажи спасибо, что не требую обращения по полной форме, с
перечислением всех моих должностей и наград!
лейтенант еще менее решительно - в принципе уже и не ответил, а пропел на
самой высокой ноте, нелепо переминаясь в луже растекшегося по полу
самолюбия.
кого уставу учишь? Ты на очко, наверно, с зубной щеткой давно не падал?!
которой, как он знал, не рекомендуется даже дышать, все же проблеял:
служишь, организм?
Многое тебя ожидает, старший сержант, многое... Небо с овчинку, оно же в
алмазах...
лишения! Трудности и невзгоды! Но ты не переживай, ефрейтор... да, кстати,
зачем тебе эта позорная лычка? Просто рядовой - это как-то честнее. Это же
звучит... как это звучит?.. - Он на мгновение озадачился. - А! Это звучит
громко! Так ты, значит, не горюй, рядовой. Страдания закаляют характер,
делают из юноши мужчину. Большие страдания делают большого мужчину. А если
о-очень большие страдания...
Только это было так давно, что... простите, Семен Гаврилович...
игнорируя всякую субординацию, ответил на телефонный звонок. Динамик был
вживлен в мочку уха, микрофон же скрывался между шелковых волокон рубашки в
районе верхней пуговицы, поэтому со стороны могло показаться, что Даун
беседует сам с собой.
никто не желает? Да, без выходного пособия, без пенсии, без страхов... Ах,
проверили хорошо!.. Ах, десять раз пересчитали!.. Этого мало... Что?..
Одиннадцатый?.. И опять все сходится? Н-да, неожиданно... Вот что,
пересчитайте еще раз. Да, еще десять раз! Нет, лучше одиннадцать. Да, и
потом еще... Что? Какое подтверждение? От кого? Мастера? А как он сумел на
связь выйти? Ах, договори-ился... Ловкий сотрудник... Не в пример вам... Что
еще? Ах вот как! Да-а? Это меняет дело, можете пока работать... Да, да,
ищите... Никаких "еще финнов"! Никуда не посылать! Там сейчас жарко... Да,
ищите желтолицых на расстоянии...
оторопел от такого хамства, впрочем, от этого он избавился легко - по части
хамства он и сам был мастак. Справившись с первым оцепенением, Семен
Гаврилович некоторое время иронически наблюдал за Дауном, перебирая в уме
варианты наказаний, пока вдруг не сообразил, что именно это - все варианты -
он уже исчерпал. Разжаловать Дауна ниже рядового было уже некуда, отнять у
него орден, медаль или хотя бы почетную грамоту оказалось невозможно ввиду
их отсутствия, лишить льгот и дополнительных выплат - аналогично.
лишь спустя несколько секунд. Гец Даун как раз произносил слово
"желтолицых", когда маршал неожиданно для себя потянул из кобуры античный
пистолет в подарочном исполнении: золотой ствол, платиновый курок и две
деревянные обкладки, выполненные из последней сохранившейся скрипки некоего
А.Страдивари.
вошел в патронник и подставил капсюль под маленький, но твердый боек.
даже мысленно завязал узелок на память - внести в очередной приказ пункты о
призыве гражданина Геца Дауна на службу и о расстреле оного в коридоре
Президентского дворца, как снова зазвонил и его телефон.
совсем как приговоренный гражданин Даун:
шифровальщица.
Геца за шею.
вышли. Я раньше хотел доложить, только у вас занято было... даже секретный
сигнал вклиниться не смог...
сказочника Калашникова лично и перед строем. - Новая установка спецсвязи...
Ладно, что у тебя?
Размером до двух третей любой из местных планет, абсолютно черный, даже
солнечных лучей не отражает, а еще - невидимый для гиперсканов...
дьявольщина-то творится?
командующий, у меня тут чрезвычайная ситуация сложилась... Чужие встречный
бой навязывают! Раскусили наш маневр... А может, тоже объект увидели и
теперь к нему рвутся...
вице-адмирал...
по губам. - Порву этого Калашникова! Оборонять объект, Иванов! Удержишь до