Чтение 35–й страницы книги ~Гражданин преисподней~

химеры? Сверху или снизу?

- Конечно, сверху! Откуда мох пришел, оттуда и они приходят.

- Не следует ли из этого, что они способны преодолевать Грань? Хотя бы в
одну сторону - сверху вниз?

- Никогда не думал об этом.

- С какой стороны вы подошли к обители Света? - Змей предъявил Кузьме
чертеж, тщательно выполненный углем на листе рыхлой сероватой бумаги, которую,
как говорят, метростроевцы наловчились делать из тщательно перемолотого мха.

- Я в этих кружочках и загогулинах не разбираюсь. - Слова Кузьмы были
истинной правдой. - Мне ваши узоры без надобности. Подземные ходы нужно нюхом
чувствовать.

- Ну а все же? - настаивал Змей, тыкая в чертеж пальцем. - Вот туннель,
который соединяет обитель Света с владениями темнушников. Вот другой туннель,
по которому можно добраться до Торжища, а вот два малоизвестных туннеля,
которые уходят в лабиринты, на этой схеме не изображенные. Который из них ваш?
Только не надо гадать.

- А где дозоры светляков расположены? Тут это видно?

- Конечно. Здесь справа, а здесь слева.

- Светляки на меня слева набросились. Вот и соображайте.

- Все ясно, - Змей чиркнул по бумаге пальцем. - Это совпадает с нашими
сведениями.

- Не пойму я только, зачем вам это знать нужно?

- Так... На всякий случай - Змей спрятал чертеж и сразу же переключился на
другую тему: - Как глубоко вы проникали в недра Шеола?

- Всяко бывало. Смотря как мерить.

- Меряйте в километрах.

- С километрами у меня слабо, - признался Кузьма. - Я все больше на чутье
полагаюсь. На какой мы сейчас примерно глубине?

- Зачем же примерно? Могу сказать точно. Ноль целых девять десятых
километра.

- Тогда на ваш вопрос я отвечаю так: можно говорить о трех-четырех
километрах.

- Ну а если в стороны? - Змей для наглядности пошире развел руки.

- Тут в километрах не померишь. Это то же самое, что спросить у глиста про
величину свиньи, в кишках которой он проживает. Но бывал я во многих местах.
Отрицать не буду. Правда, много где и не бывал.

- Например?

- Про Фараоново озеро слышали? Вот его-то я и не нашел, как ни старался.
Хотя двое или трое выползков клялись, что даже искупались в нем.

- Разве им воды мало?

- Не скажите. Там совсем другая вода. Она все болезни лечит и раны
заживляет.

- Глупости! Я ведь просил вас не отвлекаться... Новые ходы в Шеоле
появляются?

- Конечно. За это вам надо спасибо сказать.

- Я говорю о ходах, не имеющих к нам никакого отношения, - пояснил Змей.

- Хм... - На этот раз Кузьма задумался по-настоящему, однако метростроевец
не торопил его, делая, наверное, скидку на сложность вопроса. - А знаете,
появляются!

- Кто их прокладывает?

- Я почем знаю! А кто прокладывает морщины на коже? Сами собой появляются.

- Морщины появляются потому, что кожа стареет.

- И Шеол стареет. Одни подземные реки иссякают, другие меняют русла.
Где-то грунт проседает, где-то вспучивается. Про потопы тоже нельзя забывать.
Да мало ли что еще!

- Приходилось ли вам находить какие-нибудь подземные склады?

- Скорее клады, чем склады. В основном мелочовка. Сегодня нашел, а завтра
уже сбыл все.

- Хотите сказать, что о складах оружия, амуниции и горючего вам ничего не
известно?

- Не хочу сказать, а говорю! Не-из-вест-но! - произнес Кузьма по слогам. -
Вы меня еще в прошлый раз этим вопросом замучили, когда я в лазарете почти без
чувств лежал.

- Не надо нервничать... Как близко вы подходили к Грани?

- С какой стати мне к ней близко подходить? Я в огонь зря соваться не
привык.

- В огонь? - Змей едва не подскочил на своем месте.

- Не в огонь, так под топор, какая разница! Это я для примера сказал.

-А-а-а... - разочарованно протянул Змей. - Есть ли у вас собственная
версия причин, вследствие которых наступила Черная Суббота?

- Хоть сто штук. Могу и сто первую сочинить. Специально для вас. Только в
другой раз. Устал я что-то. Давно не приходилось столько говорить. Язык распух.

- Хорошо. Будем заканчивать. - Похоже было, что и Змей изрядно вымотался.
- Не хотите ли добавить что-нибудь к уже сказанному?

- Добавляют в драке, если кому вдруг мало покажется, - молвил Кузьма
назидательным тоном. - В корчме иногда добавляют, но уже за отдельную плату. А
мне добавлять нечего. И так всю душу наизнанку перед вами вывернул.

- Вряд ли. Душа ваша - потемки. Шеол, конечно, на всех свою печать
накладывает, но на выползков в особенности. Там бездна, - он указал пальцем
вниз, - и тут тоже бездна, - палец уперся Кузьме в грудь.

Сказано все было совершенно серьезно, без тени шутки или иронии. Кузьму
даже холодок по коже пробрал: а не кроется ли в словах метростроевца причина,
по которой бесследно исчезли почти все выползки?

Змей между тем кивнул на прощание и уже поставил ногу на нижнюю скобу
лестницы.

- Долго вы меня тут мариновать собираетесь? - опомнился Кузьма. -
Выпустили бы на волю. А то я скоро ходить разучусь.

- Выпустим, - не оборачиваясь, пообещал Змей. - Как только получим
достаточно надежную гарантию вашей лояльности, так сразу и выпустим.

Эта загадочная фраза неизвестно почему сильно подпортила Кузьме
настроение.

Свободу он получил уже спустя сутки. Хотя какая это была свобода - смех
один! Просто появилась возможность из одной тюрьмы, очень уж тесной,
перебраться в другую, более просторную.

Всяких правил и ограничений у метростроевцев существовало столько, что
иной раз казалось - лучше бы сидеть в одиночке, по крайней мере никто шпынять
не будет.

В общественную ночлежку Кузьму не пустили - отсутствовали документы на
прохождение необходимых предварительных процедур (обманул, значит, Змей с
карантином). В то же время обитать где попало тоже не полагалось - могли лишить
скудного пайка.

Сам начальник отдела техники безопасности Кузьме на глаза не попадался,
словно бы нарочно его избегал. А может, просто брал на измор. Дескать, сам
прибежишь и в ножках валяться будешь.

Венедим находился в лазарете, где в преддверии трехстороннего совещания
ему усиленно поправляли здоровье. Посторонние туда не допускались. Еще Кузьма
узнал, что его бывшее узилище уже занято кем-то другим - увесистый валун вновь
прижимал люк, а вокруг расхаживал охранник, бдительность которого (как и все,
что касалось профессиональных устремлений метростроевцев) превосходила всякие
разумные пределы.

Впрочем, в этой постылой жизни случился и один светлый момент. Одноногий и
беспалый ветеран труда, ныне состоящий в штате отдела материального
обеспечения, вернул Кузьме все конфискованное имущество.

Первым делом Кузьма взболтнул баклагу, горлышко которой было обклеено
бумажками с мутными фиолетовыми штампами. Такие вот были эти метростроевцы -
человека могли запросто похитить, зато его имущество берегли как зеницу ока. НД
предложение отметить рюмашкой первый день свободы, инвалид, грудь которого
украшали железные бляхи с затейливыми надписями вроде "За прокладку туннеля
Скрипуха - Гиблое" или "За создание резервной дренажной системы", ответил лишь
презрительным взглядом. На таких бездельников, как Кузьма, ему даже слов было
жалко тратить.

Пришлось праздновать в одиночестве. Отыскав более или менее укромное
местечко, Кузьма несколько раз прилично приложился к баклаге и стал обдумывать
свое нынешнее житье-бытье.

Ситуация складывалась довольно забавная. Ha Кузьму Индикоплава
претендовали сразу три могущественные общины. И это при том, что каждая из них
в отдельности попутно лелеяла планы его физического устранения.

Это соперничество должно было разрешиться в самое ближайшее время. И кому
бы Кузьма ни достался, пусть даже всем противоборствующим сторонам сразу, его
обязательно погонят к этой чертовой Грани. Короче говоря, очень скоро он может
распрощаться не только с вольной жизнью, но и с жизнью вообще.

Вывод напрашивался сам собой - не дожидаясь решения трехстороннего
совещания, поскорее уносить отсюда ноги, благо что никто за ним пока особо не
присматривает.

Однако тут сразу возникал другой вопрос. А почему это, интересно, ему
предоставили свободу, пусть и ограниченную? В чем другом, а уж в гуманности
метростроевцев заподозрить нельзя. Следовательно, они заимели (или только так
считают) гарантию того, что Кузьма не сбежит.

Что в понимании метростроевцев может являться такой гарантией? Скорее
всего Венедим, ныне пребывающий в лазарете, столь же неприступном, как и
тюрьма. Если это так, то Змей и его соратники жестоко просчитались.

Венедим мужик неплохой, но Кузьма ему абсолютно ничем не обязан. Не
хватало еще положить жизнь за какого-то святошу. Сообщить куда следует - это
другое дело. Пусть теперь светляки всем скопом сами выручают собрата по вере.

Эти мысли, подкрепленные водярой, казались Кузьме безукоризненно ясными.
Какой-то мерзкий червяк все же точил душу, но его легко можно было утопить
двумя-тремя добрыми глотками. Оставалось определить маршрут побега. Туннель, по
которому его сюда доставили, вкупе с другими точно такими же туннелями, веером
расходящимися в разные стороны, для этой цели явно не годился. Метростроевцы в