если повезет, могла завершиться либо вселенской попойкой, либо тотальным
мордобоем. В гавани Рио и на ближайших улицах, куда не заглядывали
сине-мундирные, было не счесть кабаков, а в них попадался разнообразный народец
- девицы и шулеры, грузчики и моряки, стрелки из вольных, не ужившиеся ни в
одном из кланов, беглые отморозки, мошенники всех мастей и просто портовая
пьянь. Этот район контролировался "торпедами" и "плащами", отнюдь не склонными
поддерживать порядок; а значит, там царило бесшабашное веселье, и неофиты из
дальних провинций могли просадить деньгу без лишних вопросов и к полному
удовольствию. Так говорил Кобелино, и Пашка намеревался проверить все сказанное
на практике.
конторы или пивной, а может, обоих заведений вместе, - кажется, область его
интересов была чрезвычайно разнообразна. Еще на подъезде к городу Кобелино
стоял на том, чтобы сразу наведаться к его приятелю; из слов мулата выходило,
что безопаснее места нет и что под кровом Пако Гробовщика их не достать ни дону
Грегорио, ни Монтальвану, ни даже Хорхе Смотрителю со всеми его крокодильерами.
Однако Гилмор решительно воспротивился; как оказалось, у него тоже имелись
приятели, пусть не такие крутые, как этот Гробовщик, зато надежные.
петлявшую в бамбуковых зарослях. Назвать ее дорогой было бы трудно, но лиловый
автомобиль, приминая тут же встававшие жесткие травы, преодолел километра
четыре. Дальше намек на дорогу исчез, и они двинулись пешком по непролазным
джунглям, где пальмы подпирал бамбук, толстые змеи лиан ползли по стволам
кювету и солнцу, а в вышине маячили кроны гигантских хвойных деревьев с
невероятно длинными мягкими иглами. Этот лес, где обитали шерстистые обезьяны
сапажу, к которым Каа отнесся с неподдельным интересом, взбирался по склонам
крутых холмов, нырял в лощины и овраги, прятал россыпи камней и выглядел таким
же диким, как амазонская сельва. Не верилось, что за холмами есть что-то иное,
кроме других таких же заросших джунглями холмов, но там, на океанском берегу,
лежал обширный населенный город. Впрочем, как бы он ни был велик, он оставался
всего лишь тенью былого, осколком цивилизации, который теснили зеленое море
джунглей и хаос холмов.
Санту-Андре, Сан-Паулу и прежним Рио, теперь так и звалась - Хаосом. Холмы,
повышаясь к северу, переходили в лесистое плоскогорье Серра-Жерал, тянувшееся
до Параны и изъязвленное кратерами, с немногочисленным населением, промышлявшим
охотой, вырубкой леса, фермерством и разбоем. Кроме города Херсус-дель-Плата,
встречалось там несколько деревень, но их за весь тысячекилометровый путь
Саймон увидел не более трех десятков. Что же касается Хаоса, то он, как
утверждали Майкл-Мигель и Кобелино, являлся прибежищем для всех отринутых
городом, кто не попал вертухаям в лапы, не очутился в кибуцах и других местах,
где качали нефть или дробили камень. Выкурить отсюда беглецов было абсолютно
невозможно, если не знать точного адреса, - разве что обрушить на Хаос бочки с
горящим напалмом. Однако этот полезный продукт в ФРБ, ввиду отсутствия должных
знаний, не производили.
форсировав ручей, путники остановились у скромной фазенды, выстроенной, в
соответствии с местным обычаем, вокруг патио и небольшого водоема. Дом был стар
и невелик - комната и кухня под общей с конюшней крышей; на плоскую кровлю вела
щербатая каменная лестница, а под кухней был отрыт погреб, глубокий, холодный и
темный, вполне подходящий, чтоб спрятать в нем драгоценный маяк. Это убогое
жилище окружал строй мохнатых пальм, за ними тянулись непроходимые дебри, а за
холмистой грядой, километрах в пятнадцати, лежала северная граница Рио. Место
было глухим, уединенным, но близким к городу, и Саймон решил, что от добра
добра не ищут - лучшей базы и тайника ему не найти.
неназойливым и крайне нелюбопытным. Встретив гостей у ворот, он приподнял
нависшие брови, хмыкнул при виде Каа, перебросился парой слов с
Майклом-Мигелем, будто расстались они вчерашним вечером, и тут же исчез в
конюшне. Вскоре он вывел двух оседланных лошадей и отправился по каким-то
таинственным делам, прихватив с собою Гилмора, - без всяких объяснений, только
буркнул, что в кухне, мол, ларь с кукурузной мукой, масло - в шкафу, вода - в
ручье, а в подполе висит тапирий окорок. Это наводило на размышления, в том
числе - и разговор Майкла-Мигеля с Пачангой, не походивший на встречу давних
друзей, но Саймон решил не торопиться с вопросами. Все могло объясняться самым
естественным образом - хозяину было за семьдесят, и возраст его оправдывал
любые чудачества и капризы.
глазами. Казалось, поза ее, и этот взгляд, и руки, взметнувшиеся крыльями,
говорили: вот я!.. Смотри, любуйся, удивляйся! Я танцевала для тебя - ты понял,
что это значит?..
мерный рокот, похожий на гул океанского прибоя или шум вертолетных винтов. Это
служило знаком одобрения; Каа, старый мудрый змей, неплохо разбирался в танцах.
Возможно, Мария напоминала ему девушек Чимары, таких же смуглых, темноволосых,
кареглазых, пусть с четырьмя руками, но пахнувших так же приятно, травой и
ароматом цветов. Питон обладал острейшим обонянием, и запахи часто определяли
его отношение к людям, его симпатии и антипатии. Кажется, Мария ему нравилась.
руку и положила ладонь на изумрудную шею Каа. Змей довольно зарокотал.
спросила - безмолвно, взмахом ресниц и взглядом - о чем?
забавный.
Австралийских Эмиратах, на самом краю света.
эмигрировавших в Австралию, когда Персидский залив соединился с Красным морем.
Не думаю, что их очень много. А на Аллах Акбаре живут четыреста миллионов
арабов, и есть у них свои шейхи, короли, президенты и эмиры. Я был гостем
одного из них, Азиз ад-Дина Абдалла-ха, эмира Басры... Мы сидели в таком же
дворике, только там был не бассейн, а фонтан...
Азиз? Такой же страшный и жестокий, как наши доны? И тебя послали, чтобы его
покарать?
но сохранивший любовь к фантазиям и сказкам. И представляешь, у него - синие
глаза!
прошептала, отвернувшись: - Мне нравится.
или зеленые, только не синие. Но этот Абдаллах не был чистокровным арабом.
Когда-то, еще до Исхода, почти четыре столетия тому назад, девушка их рода,
арабская принцесса, стала женой европейца - русского, из Петербурга. Был такой
город на севере. Потом она возвратилась домой, в знойную южную страну, где жили
они долго и счастливо, в богатстве и радости. А по истечении лет супруг ее
принял мусульманство - ради любви к ней и к их малолетнему сыну, будущему эмиру
Азиз ад-Дин. От этого синеглазого малыша Абдаллах и вел свою родословную. Он
рассказывал мне...
придвинулась поближе.
ад-Дивана Абу-л-Касим Сирадж ибн-Мусафар ат-Навфали. Но на родине его называли
иначе... - Саймон сделал паузу, всматриваясь в лицо Марии, и произнес: - Сергей
Невлюдов.
четвертом, еще до того, как женился на своей принцессе. Понимаешь? Создал
теорию мгновенных перемещений, разработал все элементы конструкции, все
технические описания и чертежи, дал методику поиска планет, подходящих для
колонизации, и не забыл о средствах защиты, о передатчиках, не позволяющих
сфокусировать поисковый луч... таких, какой стоит на Луне.
я вспоминаю, что слышала о нем... Древний ученый, да? Очень великий и мудрый.
под силу человеку, даже самому мудрому и великому.
позолотило ее волосы. Теперь они были цвета старого меда или густого янтаря.
от Чии в дни его юности, и точно так же она произносила "Ди-ик", напевно и
протяжно.
но разработка технического устройства, даже с помощью компьютеров, - совсем
другое дело. Здесь нужен труд многих людей, специалистов по электронике,
астрофизиков и материаловедов, математиков и программистов, конструкторов,
наконец. А он выполнил всю работу один. Сделал и разослал чертежи по сотням
адресов через компьютерную сеть, во все страны, на все континенты, правителям,
военным и ученым, и даже в такие места, которые считались секретными. Как?
протянутой руки, и Саймон слышал ее частое возбужденное дыхание.
эмира есть музей... - Заметив, что это слово непонятно Марии, Саймон пояснил: -
Собрание всяких редкостей, древностей и фамильных сокровищ. Я побывал там в
огромной пещере под скалами, к востоку от Басры, и видел множество чудес, много
Земляной Андрей
Маккефри Энн
Конан-Дойль Артур
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Маккэфри Энн