кто стоит выше, находится ли мистер Ятабе до сих пор в пути. Им это
известно. Если бы СД перехватило его, или отозвало бы правительство в
Токио - они бы об этом узнали.
джентльмена, то они обязательно доберутся и до него.
мысль родилась в голове мистера Бейнеса, пока он день за днем один в
номере ждал в отеле Абхирати.
имевшиеся сведения мистеру Тагоми? По крайней мере в этом случае оставался
шанс, пусть и весьма незначительный, что в конце концов соответствующие
люди будут проинформированы. Но мистер Тагоми мог бы только выслушать, и в
этом был недостаток этой идеи. В самом благоприятном случае он мог бы
услышать, все хорошо запомнить и как можно быстрее совершить поездку на
Родные Острова. А Мистер Ятабе на том уровне, где делают политику. Он
может и слушать, и говорить.
осторожно, кропотливо, спустя несколько месяцев, еще раз эту тайную связь
между некоей группировкой в Японии...
какого рада знание обрушилось на его плечи, как далеко лежат они от дел,
связанных с производством пластмасс.
окружения, а может просто замкнется в себе, притворится, даже перед самим
собой, что он ничего не слышал, просто откажется верить мне, встанет,
поклонится и, извинившись, выйдет из комнаты, как только я начну?"
Бейнеса. Он не из тех, кому положено слушать подобные вещи.
доступный для всех выход. Хотел бы я, чтобы у меня был такой способ
уклониться от бремени ответственности. Но все-таки этот выход невозможен
даже для мистера Тагоми. Мы не так уж и отличаемся друг от друга. Он может
закрыть уши от того, что будет исходить от меня, исходить в форме слов, но
позже, когда до него дойдет глубинный смысл сказанного... Или кому-нибудь
другому, с кем я в конце концов переговорю...
вестибюль. Снаружи, уже на тротуаре, он велел швейцару вызвать для него
педикэб и вскоре уже ехал по Маркет-стрит, глядя на то, как энергично
накручивает педали водитель-китаец.
Встаньте у бордюра.
водителем и отпустил его. Казалось, никто за Бейнесом не следил. Он
немного прошел по тротуару, а через мгновение с несколькими другими
покупателями вошел в магазин "Фуга", самый большой супер-маркет,
расположенный в центре города.
в основном белые, с небольшим вкраплением японцев в качестве заведующих
секциями, ужасный шум.
одежды.
их.
шерстяными широкими брюками, которые я присмотрел еще вчера.
усами, довольно худой. На его пиджаке было имя "Дарри".
беря брюки со стеллажа.
кого-то еще.
проверить вашу платежеспособность. Позвольте взглянуть на ваше
удостоверение.
начал проверять содержимое.
Теперь она в Чикаго, учится игре на фортепиано.
до сих пор не появился. Я хочу узнать, находится ли он до сих пор в пути?
И если нет, то что я должен делать?
универмага "Фуга".
ушло не так уж много времени. Сможет ли он получить необходимую
информацию? Ведь нужно было связаться с Берлином, передать его запрос,
произвести шифровку и дешифровку - каждый из этих шагов отнимал время.
многих страхов и мук. Очевидно, это не было связано с особым риском, все
как будто прошло очень гладко. По существу, на это ушло всего пять-шесть
минут".
время непристойных представлений в низкопробных притонах, грязные,
обгаженные мухами, снимки совершенно голых белых женщин, чьи груди висели,
как наполовину спустившиеся воздушные шары. Зрелище позабавило его, и он
задержался у витрины. Мимо него по своим делам прохожие, не обращая
никакого внимания.
выставив локоть из окна, Джо одной рукой, слегка касаясь баранки, вел
машину. К его нижней губе прилипла сигарета. Он был хорошим водителем. И
они уже покрыли большую часть расстояния между Канон-сити и Денвером.
играют ансамбли аккордеонистов в пивных на открытом воздухе: бесконечные
польки и шотландки - она никогда не умела отличить одни от других.
неплохо разбираюсь в музыке, могу сказать, кто был великим дирижером. -
Ты, наверное, не помнишь его: Артуро Тосканини.
из-за его политических симпатий. Теперь-то он уже умер. Не нравится мне
этот фон Кароян - бессменный дирижер Нью-Йоркской филармонии. Мы были
обязаны ходить на его концерты, наш рабочий поселок. А что я люблю, как
всякий "воп" - догадайся!
тяжеловесная, напыщенная музыка Вагнера и Орффа, и мы были обязаны каждую
неделю ходить на эти пошлые драматические представления, устраиваемые
нацистами в Медисон-Сквер-Гарден - с флагами, трубами, барабанами,
пылающими факелами. История готических племен или другая воспитательная
чушь, где-то бы можно было назвать это все "искусством", вместо того,
чтобы говорить, монотонно прочитали. Ты бывала в Нью-Йорке до войны?
кино теперь то же самое: вся кинопромышленность сосредоточилась в одном
берлинском квартале. За те тринадцать лет, которые я провел в Нью-Йорке,
не было не одной оперетты или пьесы, только эти...
- Сейчас они все монополизированы с центром в Мюнхене. В Нью-Йорке книги
теперь только обеспечивают одни гигантские печатные станки. Так, во
всяком, случае говорят.
коленях книге, стараясь отключиться от его голоса.