Чтение 35–й страницы книги ~Сила безмолвия~

частью целого, о котором у нас есть познавательный опыт. Неделание -
элемент, который не принадлежит этому картографированному целому.

- Маги, будучи "сталкерами", понимают человеческое поведение
бесподобно. - Сказал он. - Они, например, понимают, что люди - творение
описи вещей. Знание всех обстоятельств дела частной описи вещей делает
человека знатоком или мастером в своей области.

Маги знают, что когда опись вещей обычного человека становится
несостоятельной, человек либо расширяет свою опись, либо его мир
самоотражения разрушается. Обычный человек охотно включает в свою опись
новые пункты, если они не противоречат основному порядку описи. Но если
какие-то пункты противоречат этому порядку, ум человека разрушается.
Опись вещей - это и есть ум. Маги рассчитывают на это, когда пытаются
разбить зеркало самоотражения.

Дон Хуан объяснил, что в тот день он тщательно выбирал опоры для
своего акта разрушения моей последовательности. Он медленно
трансформировал себя, пока действительно не превратился в немощного
старика, а затем, чтобы укрепить разрушение моей последовательности, он
подсунул мне ресторан, где все знали его как старика.

Я прервал его, так как осознал противоречие, которого не замечал
раньше. Он говорил тогда, что трансформировал себя, так как хотел
узнать, каково оно быть старым. Повод был благосклонный и неповторимый.
Я понял это заявление так, что он не был стариком до этого времени. И
тем не менее все в ресторане знали его как немощного старого человека,
который страдал припадками.

- Безжалостность нагваля имеет множество аспектов, - сказал он. -
Она подобна инструменту, который сам по себе годен для многоцелевого
использования. Безжалостность - это состояние бытия. Это уровень
"намерения", которого достигает нагваль.

- Он использует ее, чтобы вызвать движение своей точки сборки или
точки сборки своих учеников. Или же он использует ее для
"выслеживания". Я начал тот день как "сталкер", претендующий быть
старым, и в конце концов, как действительно старый и немощный человек.
Моя безжалостность, управляемая моими глазами, заставила двигаться мою
точку сборки.

- И хотя я был в этом ресторане много раз как старый больной
человек, я тогда "выслеживал", просто разыгрывая из себя старика.
Никогда прежде до этого дня моя точка сборки не сдвигалась в точную
позицию старости и дряхлости.

Он сказал, что как только он вознамерился быть старым, его глаза
потеряли свой блеск, и я тут же заметил это. Тревога была написана на
моем лице. Потеря блеска в его глазах была следствием "намеренного"
использования его глазами позиции старого человека. Когда его точка
сборки перешла в эту позицию, он стал старым и на вид, и по поведению,
и по чувствам.

Я попросил его пояснить идею вызова "намерения" с помощью глаз. У
меня было слабое представление, что я понимаю ее, но не могу
сформулировать даже для себя то, что я знаю.

- Единственно, что можно сказать об этом, это то, что "намерение"
"намеренно" вызывается с помощью глаз, - сказал он. - Я знаю, что это
так. И тем не менее, как и ты, я не могу определить точно, что я знаю.
Маги разрешили это частное затруднение принятием того, что является
крайне ясным

- Люди бесконечно сложнее и таинственнее самых буйных наших
фантазий.

Я настаивал, что он почти не ответил на этот вопрос.

- Все, что я могу сказать - это то, что глаза делают это, - сказал
он резко. - Я не знаю, как, но они делают это. Они вызывают "намерение"
чем-то неопределенным, что имеется в них, в их блеске. Маги говорят,
что "намерение" переживается глазами, а не разумом.

Он отказался добавить еще что-нибудь и вернулся к объяснению моего
воспоминания. Он сказал, что, когда его точка сборки достигла
определенной позиции, которая сделала его действительно старым, в моем
уме больше уже не оставалось сомнений. Но от того, что я очень
заботился о своей сверхрациональности, я тут же решил, что мне следует
объяснить его трансформацию.

- Я говорю тебе вновь и вновь, что быть слишком рациональным -
значит ставить себя в невыгодное положение, - сказал он. - У людей есть
очень глубокое чувство магии. Мы

- Часть таинственного. Рациональность - только поверхностный лоск.
Если мы сдерем этот слой, то внизу увидим мага. Некоторые из нас,
однако, с огромным трудом спускаются ниже поверхностного уровня,
другие, наоборот, делают это с удивительной легкостью. И ты и я
одинаковы в этом отношении - мы оба здорово попотели, прежде чем
позволили уйти себе от нашего самоотражения.

Я объяснил ему, что для меня поддержание своей рациональности
всегда было вопросом жизни и смерти. И даже больше того, когда это
касалось моих переживаний в его мире.

Он заметил, что в тот день в Гуаямосе моя рациональность была
исключительно изнурительной для него. С самого начала он был вынужден
использовать каждый прием, который он знал, чтобы подорвать ее. В конце
концов он начал насильно цепляться руками за мои плечи, почти сгибая
меня под своей тяжестью. Этот прямой физический маневр был первым
толчком моего тела. И это, вместе с моим страхом, вызванным потерей его
последовательности, наконец пробило мою рациональность.

Но пробивания твоей рациональности было недостаточно, - продолжал
дон Хуан. - Я знал, что если твоя точка сборки достигнет места
отсутствия жалости, я смогу разрушить любой остаток моей
последовательности. Это произошло тогда, когда я стал действительно
стариком и заставил тебя объезжать город, а под конец разозлился на
тебя и влепил тебе пощечину.

- Это шокировало тебя, но ты был на пути мгновенного выхода, когда
я нанес твоему зеркалу самооотражения то, что оказалось его финальным
ударом. Я крикнул, что ты кровавый убийца. Я не ожидал, что ты убежишь.
Я забыл о твоих буйных вспышках.

Он сказал, что несмотря на мою тактику немедленного выхода, моя
точка сборки достигла места отсутствия жалости, когда я рассердился на
его старческое поведение. Или все наоборот - я рассердился, поскольку
моя точка сборки достигла места отсутствия жалости. Но и это уже не
имеет значения. Считается только то, что моя точка сборки перешла
туда.

И пока она была там, мое собственное поведение заметно изменилось.
Я стал холодным, расчетливым и безразличным к личной безопасности.

Я спросил дон Хуана, "видел" ли он все это. Я не помнил, чтобы я
рассказывал ему об этом. Он ответил, что знает все мои чувства
благодаря самонаблюдению и воспоминанию своего собственного опыта.

Он сказал, что моя точка сборки зафиксировалась в новой позиции,
когда он вернулся в свое обычное состояние. К тому времени мое
убеждение о его нормальной последовательности перенесло такой глубокий
сдвиг, что последовательность больше не функционировала как связанная
сила. И в этот миг, со своей новой позиции, моя точка сборки позволила
мне создать другой тип последовательности, который я выражал в терминах
необычной, объективной жесткости - жесткости, которая стала с тех пор
моим обычным образом поведения.

- Последовательность так важна в нашей жизни, что если ее
разрушить, она тут же восстанавливается вновь, - продолжал он. - В
случае магов, однако, когда их точки сборки достигают места отсутствия
жалости, последовательность никогда не бывает той же.

- Поскольку ты естественно медлителен, ты не заметил, что в тот
день в Гуаямосе ты, среди прочих вещей, мог принимать любой вид
отсутствия последовательности по его номинальной стоимости, после
символической борьбы твоего разума, конечно.

Его глаза лучились смехом.

- А еще в этот день ты приобрел свою замаскированную
безжалостность, - продолжил он. - Твоя маска, конечно, не была так
хорошо развита, как теперь, но то, что ты получил потом, является
рудиментом того, во что превратилась твоя маска великодушия.

Я попытался возразить. Мне не нравилась идея замаскированной
безжалостности, независимо от того, как он излагал ее.

- Не надо пробовать свою маску на мне, - сказал он, улыбаясь. -
Прибереги ее для лучших времен - для тех, кто не знает тебя.

Он посоветовал мне вспомнить точный момент, когда у меня
появляется эта маска.

- Как только ты чувствуешь, что холодная ярость накатывает на
тебя, - продолжал он. - Ты начинаешь маскировать ее. Ты не шутишь с
ней, как делал это мой бенефактор. Ты не пытаешься рассуждать о ней
вслух, подобно мне. Ты не притворяешься, что она интригует тебя, как
нагваль Элиас. Это три маски нагвалей, которых я знал. А что сделал ты?
Ты спокойно подошел к своей машине и отдал половину пакетов мальчишке,
который помогал тебе их нести.

До этой минуты я не помнил, что кто-то действительно помогал мне
нести пакеты. Я сказал дон Хуану, что видел огоньки, танцующие перед
моими глазами, и думал, что вижу их, потому что, движимый своей
холодной яростью, нахожусь на грани обморока.

- Ты не был на грани обморока, - ответил дон Хуан. - Ты был на
грани входа в состояние "сновидения" и самостоятельного "видения" духа,
подобно талии и моему бенефактору.

Я сказал дон Хуану, что не великодушие заставило меня отдать
пареньку пакеты, а холодная ярость. Я должен был что-то сделать, чтобы
успокоить себя, и это было первым, что пришло мне в голову.

- Но это же точно то, о чем я говорил тебе. Твое великодушие -