Чтение 35–й страницы книги ~Дневник, найденный в ванне~

Одевался я в ванной, двери были полуоткрыты, и я мог через короткий
пустой коридорчик - двери комнаты тоже были приоткрыты - все время видеть
череп.

"Прелесть ты моя!" - подумал я. Часами я мог бы в него всматриваться
- такое это было блаженное омерзение, тревожащее и волнующее, после всего
того, что я пережил. Меня даже какой-то испуг пронимал - не перед черепом,
конечно, а перед самим собой, поскольку что я, собственно, такого в нем
отыскал?

Да, люблю обработанную со знанием дела кость. Но что же так меня в
нем привлекло, что я готов был смотреть и даже снова нюхать со все большим
омерзением, но не в силах от него оторваться? Смерть того человека, у
которого его отобрали? Но это не имело ничего общего со сделанной из
черепа безделушкой, пресс-папье для бумаг, да, впрочем, мне вообще не было
до этого человека никакого дела. Во всяком случае, теперь я уже лучше
понимал, почему когда-то, очень давно, многие годы назад, вино пили из
черепов. Они придавали ему дополнительный вкус.

Я еще долго размышлял бы так, но вдруг услышал через коридорчик скрип
дверей докторского кабинета, ведущих в главный коридор. Я прикрыл дверь в
ванную, поспешно застегнул последнюю пуговицу, осмотрел в зеркале лицо и
выглянул, медленно, нерешительно.

В комнате находились два человека в цветных пижамах.

Один из них, с неравномерно рыжими, словно бы крашеными и местами
вылезшими волосами, стоя ко мне спиной, читал, наклонив голову, названия
на корешках книг. Второй, коренастый, с опухшими веками цвета крепко
заваренного чая, сидел за столиком с черепом и говорил:

- Брось. Оставь книги в покое. Ты ведь их знаешь уже наизусть.

Я вошел в кабинет. Сидевший мельком глянул на меня. Шея у него была
белая и дряблая, не гармонирующая с лицом, смуглым и явно многоопытным.

- Сыграем? - спросил он у меня, вытаскивая из кармана свекольного
цвета пижамы маленький стаканчик, из которого после того, как была
отвинчена крышка, на стол высыпались кости.

- Я не знаю, на что... - колебался я.

- Ну, как всегда, на звезды. Кто выиграет, тот называет. Идет?

Он уже, гремя, помешивал кости.

Я ничего не сказал. Он выбросил их и сосчитал очки: одиннадцать.

- Теперь вы, коллега.

Он подал мне стаканчик. Я встряхнул его и бросил кости - выпали две
двойки и четверка.

- Моя, - сказал он с удовлетворением. - Ну, тогда пусть будет
Маллинфлор. Ничуть не хуже, чем любая другая!

У него на этот раз выпало тринадцать.

- Хе, одного очка мне не хватило! - сказал он, криво усмехнувшись. Я
бросил кости, не тряся их. Две пятерки и шестерка.

- Фью-ю, - протянул он. - Слушаем...

- Ну, не знаю... - пробормотал я.

- Смелее!

- Адмирадир...

- Высоко метите! Ладно, теперь я.

Он выбросил семь. Снова наступил мой черед. Выпали две пятерки,
третий кубик скатился со стола и полетел к ногам другого человека,
который, все также отвернувшись, продолжал осматривать библиотеку.

- Что там, крематор? - спросил мой партнер, не двигаясь с места.

- Шестерка, - бросил тот, едва ли глянув на пол.

- Счастливчик.

Сидевший показал плохо сохранившиеся зубы.

- Ну, пользуйтесь удачей!

- Звезда... - начал я.

- Э, нет! Второй раз шестнадцать! Так что - целое созвездие!

- Созвездие? Созвездие Старичка Златоглазого! - вырвалось у меня.

Мне показалось, что он пристально на меня посмотрел, а веко его
подрагивало, как мотылек. Тем временем второй повернулся к нам и сказал:

- Уберите их! Доктор сейчас придет, все равно сыграть не успеете.

Говорил он слегка заикаясь, лицом напоминал старую белку: выступающие
резцы, рыжие, словно кисточки, усики и бесцветные глаза, окруженные
глубокими морщинами. Приблизившись, он обратился ко мне:

- Мы незнакомы. Разрешите? - Он подал мне руку. - Семприак, старший
крематор.

Я буркнул в ответ свое имя. Сидевший спросил:

- Ну, где же этот твой доктор?

Он все еще потряхивал стаканчиком с костями.

- Сейчас придет. А вы на амбулаторном лечении?

- Да, - сказал я.

- Мы тоже. Прямо с работы сюда, чтобы времени зря не терять. Есть в
этом определенное удобство, ничего не скажешь. У вас случайно нет с собой
зеркальца?

- Может, хватит? - вмешался сидевший.

Семприак не обратил на него внимания.

- Кажется, где-то было.

Я ощупал карманы и подал ему маленькое квадратное зеркальце из
полированного никеля, слегка подпорченное и потемневшее от ношения. Он
внимательно оглядел себя в нем, скаля сгнившие зубы и корча гримасу за
гримасой, словно стараясь извлечь из лица то, что было в нем самым
отвратительным.

- Гм, - наконец проговорил он с удовлетворением. - Почти труп. Давно
я уже так не старился! Физия - прямо хоть палачу отдавай!

- Вы этим довольны? - с недоумением спросил я.

- Надо думать! Увидеть его не увижу, так хоть по крайней мере...

- Кого вы не увидите?

- Ах, да, вы ведь не знаете. Брата. У меня есть брат-близнец, он
сейчас на миссии. Еще многие годы я его не увижу, а уж насолил он мне, как
только мог. Вот только в зеркальце я и могу на его беду полюбоваться. Зуб
времени, мой дорогой...

- Может, хватит? - повторил толстый уже с более явным оттенком
неудовольствия.

Я присмотрелся к ним более внимательно.

Худющий, с впалой грудью Семприак имел, однако, нечто общее со свои
плотным компаньоном. Они походили друг на друга как разные, но в
одинаковой мере изношенные платья. Оба выглядели состарившимися за
канцелярским столом служащими. То, что в одном высохло и сморщилось, в
другом обвисло складками. Семприак - это было заметно, - старался
держаться с изяществом: то он отставленным мизинцем с длинным ногтем
поглаживал ус, то машинально поправлял воротничок, то его рука
соскальзывала по изборожденной морщинами шее. На нем была травянистая
зеленая пижама, шитая серебряной ниткой.

- Значит, вы на лечении? - попробовал он возобновить прерванный
разговор. - Надо же! Хе-хе, чего человек только не делает ради
собственного здоровья!

- Сыграем? - спросил себе под нос толстый.

- Фи! В кости? - Крематор хмыкнул в усы. - Примитив. Придумай
что-нибудь получше.

Кто-то заглянул в комнату через щель неприкрытой двери, блеснул
чей-то глаз, потом все исчезло.

- Это Баранн, конечно же. Вечно он не как все нормальные люди, -
буркнул игрок в кости.

Дверь отворилась. Вошел, шаркая ногами, высокий, чрезвычайно худой,
до болезненности, человек в полосатой пижаме. На согнутой левой руке у
него висела одежда. В правой он держал пухлый портфель, из которого торчал
термос. На лице его выделялся, словно стилет, нос, прекрасно
гармонировавший с таким же острым кадыком. Бледные бесцветные слезившиеся
глаза имели отсутствующее, слегка ошеломленное выражение, странно
контрастировавшее с его живостью.

Прямо с порога он выкрикнул:

- Привет, коллеги! Доктор приплывет не скоро. Шеф его вызвал,
коллеги!

- А что у него? Приступ? - равнодушно осведомился толстый.

- Что-то в этом роде. Опущение мысли, хе-хе! Вы бы тут со скуки
померли, его дожидаясь. Пойдемте, все готово, дорогуши!

- Баранн. Ну конечно. Пьянка. Снова пьянка, - недовольно бурчал
толстый, вставая со стула.

Крематор тронул ус.

- А мы там одни будем?

- Одни. Еще будет аспирантишка, хозяин хаты. Он приглашает. Хе-хе,
молодой, быстро отрубится. Так что - пушки к бою! Идем.

Я переступил с ноги на ногу, желая стушеваться, уйти на задний план,
но пришедший глянул на меня своими слезящимися глазами.

- Коллега? Новый? - быстро заговорил он срывающимся от воодушевления
голосом. - Нам будет весьма приятно! Впрыскивание, хе-хе, малюсенькое
возлияние! Очень просим вас с нами!

Я попытался было отказываться, но они нисколько меня не слушали,
взяли под руки и повели, и так, между свекольной и фиолетовой пижамами,
пытаясь возражать и обмениваясь шутками, я вышел с ними в коридор, вернее
коридорчик, еще более тесный от того, что половина выходивших в него
дверей была открыта, загораживая дорогу. Толстый любитель игры в кости шел
впереди, нанося удары то направо, то налево. Двери захлопывались, а
производимый этим грохот разносился по всему этажу, аккомпанируя нашему и
без того весьма шумному шествию. Замок одной из дверей не защелкнулся, и я