фразы Катона о Карфагене.) --. Вы знаете латынь, не так ли? --
Немного. Скажите, чего вы от меня хотите? -- Пока еще -- ничего. Вы,
извините, находились в ситуации зачумленного в эпоху, когда не было
антибиотиков. Я посетил вас, потому что настаивал на этом и получил
неохотное согласие. Скажем,-- ultirnum refugium (Последнее средство
(лат.)). Вы, к несчастью, увеличили число версий того, что произошло
на Луне. Попросту говоря, теперь, после вашего возвращения, известно меньше,
чем до вашей миссии. -- Меньше?
половине вашего мозга какая-нибудь существенная информация. Количество
неизвестных возросло, как только оно сократилось. -- Вы говорите, как пифия.
должно было перевезти согласно Женевскому соглашению. Но программы
компьютеров первого лунного поколения остались тайной каждого отдельного
государства. Агентство не имело к ним доступа.
можно ли отличить программу, которая через десятки лет самопроизвольно
обошла наложенные на нее ограничения, от программы, которая должна была
неким заранее заданным образом освободиться от ограничения? -- Не знаю, но
это, наверное, могут выяснить специалисты. -- Нет, это никому не под силу,
кроме тех, кто составил программы.
создается впечатление, что вы опутываете меня тонкой сетью. Чем дольше мы
разговариваем, тем темнее становится дело. Что произошло на Луне?
Неизвестно. Почему я подвергся этой чертовой каллотомии? Неизвестно. Знает
ли правая половина моего мозга что-нибудь об этом? Неизвестно. Поэтому
будьте любезны вкратце разъяснить мне, что вам от меня нужно.
пор мы были с вами очень, даже слишком любезны.
чьи-то другие. Или меня спасали и охраняли просто по доброте сердечной?
Слишком высока ставка, так высока, что если бы можно было вытянуть из вас
необходимые данные смертельной пыткой, это давно было бы сделано.
окну и, широко улыбаясь, скрестив руки на груди, заметил:
меня все это время. -- Но я же вам говорил.
окно, я показал на восходящий над деревьями серп Луны, резко обрисованный на
темно-синем небосклоне. Профессор молчал.
я решил собственными ногами встать на лунный грунт и взять то, что нашел там
последний теледубль. И я смог это сделать, потому что в трюме был скафандр с
посадочным устройством. Его запихнули туда на всякий случай, а я им
воспользовался. Правда, я не помню, что происходило со мной, когда я
высадился лично. Помню и не помню. Теледубля я нашел, но, кажется, другого,
не молекулярного. Помню, что я знал, зачем спускаюсь: не для того, чтобы
спасти его -- это было и невозможно, и бессмысленно,-- но чтобы взять ч т
о-т о. Какие-то пробы? Чего? Этого я никак не могу вспомнить. И хотя самой
каллотомии я не почувствовал или не запомнил, как в амнезии при сотрясении
мозга, но, вернувшись на корабль, затолкал свой скафандр в контейнер и
припоминаю теперь, что он весь был покрыт тонкой пылью. Какой-то странной
пылью, на ощупь сухой и мелкой, как соль: но ее трудно было стереть с рук.
Радиоактивной она не была. Все же я вымылся тщательно, как при дезактивации.
А позже я даже не пытался узнать, что это за субстанция, да мне, впрочем, и
некогда было задавать такие вопросы. А когда я узнал, что мозг у меня
рассечен, и понял, в какой скверный переплет я попал, я и думать забыл об
этом порошке. У меня появились заботы посерьезнее. Может быть, вы что-нибудь
слыхали об этой пыли? Это явно не был "персидский порошок", от клопов.
Что-то я все же привез... но что?
покер.
вероятно, поэтому вы и вернулись живым.
среди звезд.
промолвил гость.-- Но, будем надеяться, разрушенные безвозвратно! Вы сами
уничтожили этого ЛЕМа, хотя ничего об этом не знали, когда пошли в грузовой
отсек за скафандром. Тем самым вы привели в действие AUDEM, Autodemolition,
теперь я могу об этом сказать -- теперь уж все равно.
заметил я, продолжат смотреть на Луну, полузакрытую облаками.-- Может быть,
вам даже известно, кто со мной тогда вернулся? Их микропы? Кристаллический
порошок, непохожий на обычный песок...
силикоиды... -- Но не бактерии? -- Нет.
вами. -- Не может быть, ведь... -- Может, потому что было. -- Контейнер
потерял герметичность?
выбираясь из скафандра. -- Но они теперь во мне?
когда вы собирались в Австралию.
исследовалось под микроскопом? -- Примерно так. -- И находили эти ... ?
ли об этом знают?
медицинской службы только я. -- Почему вы мне об этом не сказали?
уяснили себе положение в целом. -- Мое? -- И ваше, и общее.
понять. -- Я стрелял наугад. Значит, так оно и есть? -- Не знаю. Но это не
значит, что никто ничего не знает. Во всем этом деле есть различные степени
посвященности. На основании сведений, которые я получил от своих друзей,
совершенно частным образом, исследования продолжаются, и пока не
исключается, что эти частицы поддерживают связь с Луной... -- Странные вещи
вы говорите. Какую связь? По радио? -- Наверняка нет. -- Значит, существует
другая?
что допрашивают меня.
я оказался?
Луна может и в состоянии заниматься моей судьбой?..
выключатель, он подошел к нему, включил свет и сияние лампы ослепило и в то
же время отрезвило меня. Я задернул штору, достают из бара бутылку и две
рюмки, налил в них остатки шерри, сел сам и указал гостю на кресло.
неожиданно произнес профессор, но, едва пригубив вино, поставил рюмку на
письменный стол и вздохнул.-- Человек всегда руководствуется какими-то
правилами, но в таком положении, как это, никаких правил нет, а действовать
необходимо, ибо промедление ни к чему хорошему не приведет. Домыслами мы
ничего не добьемся. Как невролог могу вам сказать одно: память бывает
кратковременная и долговременная. Кратковременная преобразуется в
долговременную, если не возникают неожиданные помехи. А трудно представить
себе помеху серьезнее, чем рассечение большой спайки мозга! То, что
произошло непосредственно перед и вскоре после этого,-- не может находиться
в вашей памяти, и эти пробелы вы заполнили домысливанием, как я уже говорил;
а что касается остального, то
правительство ни при каких обстоятельствах не признается, что его
программисты нарушили единодушно принятые условия Женевского соглашения.
Впрочем, если бы даже кто-нибудь из программистов проговорился, это бы не
имело никакого значения, ведь ни он и никто другой не знает, как потом
развивались события на Луне. В этом санатории вы в безопасности ровно
настолько же, как в вольере с тиграми. Вы мне не верите? Во всяком случае,
до бесконечности вы здесь не просидите.
чтобы я отдался, так сказать, под вашу опеку? -- я притронулся к правому
виску.
Агентству, да и вам тоже, но ничего лучшего я предложить не могу.
пробормотал я про себя, будто думая вслух.-- Скажите, последствия каллотомии
безусловно необратимы?
наверняка не срастутся. Это невозможно. Но ведь никто не делал вам
трепанации черепа?..