прикроют корабли и помогут Огненосцам выгрузить боевые машины. Мак, этим
займешься ты, -- Блейд бросил взгляд на адъютанта. -- И чтобы все катапульты
были на суше к полудню и готовые к стрельбе!
казалось непроницаемым; ни звуком, ни движением он не возразил хозяину,
оставлявшему его у кораблей, когда в нескольких нирратах вот-вот разгорится
битва. Мак был настоящим офицером, исполнительным и надежным; можно было не
сомневаться, что к полудню все огненосное воинство окажется на берегу.
парней?
атаку, вместе с меченосцами! Нанесете удар вон туда, на три ниррата к северу
от дымного столба, -- Блейд вытянул руку, показывая примерное направление.
-- Я беру всю конницу ситалла и пять тысяч кланибойнов, попытаюсь обойти
силангутов сзади и ударить по тылам. Все ясно?
к трем предводителям ситалла, застывших на своих маленьких лошадках словно
конные статуи.
Достигнем гребня и останавливаемся. Атака -- по моему сигналу. Вперед!
тысяч копыт за спиной сливались в мерный гул, напоминавший рокот океанского
прибоя. Оглянувшись, Блейд увидел -- в разрыв между колоннами Хопа и Шаса,
-- как пешие стрелки, стараясь не ломать строя, бегом двинулись за конницей.
Им надо было преодолеть всего две-три мили в хорошем темпе, и он надеялся,
что руки кланибойнов не будут дрожать, спуская тетивы.
стремительную лаву степной конницы, он не испытывал ни привычного
возбуждения перед битвой, ни, тем более, ярости или гнева. Он даже не
собирался обнажать свой меч и рубить головы несчастным силангутам -- в конце
концов, для этого у него имелось восемьдесят тысяч мечей, сабель и пик. Да
еще вдвое больше -- у Мантула Скрима!
повинуясь натянутой узде, храпя и мотая головой. Слева и справа от него
волны всадников катились вверх по склонам, сшибая стрелами и топча редкие
заслоны силангутов; колонны текад на одномастных лошадях казались огромными
змеями, неудержимо и быстро ползущими вперед. Странник, однако, не глядел на
них, зачарованный развернувшейся внизу картиной.
множеством людей, пеших и конных. Войска Конта Силангут вытянулись с запада
на восток гигантским полумесяцем, и, едва взглянув на них, Блейд понял, что
его расчеты оказались точны: он вывел свою кавалерию к самым вражеским
тылам. С вершины холма он не мог различить фигурки отдельных солдат,
рассмотреть их доспехи и боевое снаряжение; лежавший перед ним полумесяц
распадался только на четкие прямоугольники воинских отрядов, над которыми
вились флаги, разноцветные перья и плюмажи, торчали заросли копий с яркими
вымпелами, гребни полированных касок и навершия луков. Армия была огромной;
какое-то шестое чувство полководца подсказывало Блейду, что тут собрано не
меньше четверти миллиона человек.
второе войско, не столь пестрое и красочное, не такое большое, без ярких
флагов и трепещущих султанов. Его шеренги были безупречно ровными,
сверкающими металлом, и мерный лязг кантийского железа перекрывал боевой
клич силангутов.
покрывавший ярд за ярдом с неотвратимостью морского прилива. Там была
фаланга, огромный еж, щетинившийся длинными копьями, пропущенными в прорези
щитов, она надвигалась в центре, чуть выступая вперед, готовая рассечь
полумесяц силангутов надвое. С боков эту многотысячную массу закованных в
броню воинов прикрывали меченосцы -- с такими же тяжелыми щитами, с клинками
четырехфутовой длины, в глухих гладких шлемах, почти непроницаемых для
стрел. Слева и справа от них тоже шли фалангиты -- еще два железных ежа,
которым предстояло сокрушить фланги силангутской армии, за ними ритмично
колыхались пики катафрактов и блестели их треугольные, заостренные книзу
щиты.
линия войск, которую странник не мог разглядеть отчетливо за дальностью
расстояния; но он полагал, что вряд ли передовым рангарам понадобятся
подкрепления. Эта сотня тысяч копейщиков, меченосцев и панцирных всадников
была способна рассеять и вытоптать в десять раз большее войско! И он сам,
вместе со своими варварскими отрядами, предназначался лишь для
одного-единственного дела: не дать силангутам разбежаться по всей степи,
выкосить их, выбить дочиста, когда они дрогнут и побегут под напором
железного пресса кантийской армии.
окованных металлом древков, трущихся о щиты и наплечники шипастых доспехов.
Какое-то мгновение казалось, что силангутская пехота, сплотившись огромным
квадратом, выдержит чудовищный напор ежа; но вот она дрогнула и попятилась.
Кантийцы шли вперед, перемалывая вражеских воинов ряд за рядом.
вклинились меченосцы. Блейд представлял, что там сейчас происходит: солдаты
двигаются попарно, один несет большой щит, колет и рубит коротким
полуторафутовым клинком, смертельно опасным в тесноте ближнего боя; второй
действует тяжелым двуручным эспадоном -- таким можно и ударить, словно
дротиком. Фалангиты рассекали, давили вражеский строй, заставляли противника
расступаться, но два буруна из человеческих тел, два людских водоворота, что
постепенно возникали на флангах ежа, натыкались на клинки меченосцев. Они
резали и пожирали плоть силангутской армии, словно стальные челюсти
исполинских хищников.
и его краями. Они действовали с той же потрясающей эффективностью, то
выбрасывая вперед копья на добрый ярд и разом скашивая целую шеренгу, то
втягивая их обратно, точно на удивление длинные змеиные жала. Видимо, ни
щиты, ни доспехи силангутов не предохраняли от этих убийственных выпадов,
они падали, как трава под косой, в кантийских же рядах особых потерь заметно
не было.
Неужели они надеялись противостоять бронированным порядкам Великого Канта в
плотном строю? Неужели рассчитывали выдержать удар фаланги? Теперь, когда
бойцы сошлись щит к щиту, в центре нельзя было использовать ни стрелков, ни
всадников; конница первым делом затоптала бы своих.
охватить железные ежи; слева, далеко в степи, и справа, у самых подножий
холмов, пошли в атаку кавалеристы в блестящих доспехах, с пышными плюмажами
на шлемах. И сразу навстречу им выхлестнули колонны катафрактов.
трупами людей и лошадей, изрытая ударами тысяч шипастых подков, с лужицами
крови, алевшими среди травы, серебристых панцирей, ярких попон и плащей. Не
обращая внимания на стрелы, сыпавшиеся градом, катафракты стремительной
волной накатили на фланги, рассекли их и, перестроившись, начали отжимать
силангутов на копья меньших фаланг.
отступление, понял Блейд. Он оглянулся: Хоп, Шас и Кии, три степных атара,
находились позади, а за ними ждали его команды трубачи.
растяните строй на пять-шесть нирратов в степь и ждите, пока они не побегут.
-- Он замолчал.
махнул рукой. -- Ну, пошли!
охранение, умчались в степь, перекрыв все дороги на север и восток. Подошли
бородатые лучники-кланибойны, встали на вершинах холмов, отрезая путь на
запад, к морю. Потом, приподнявшись в стременах, Блейд увидел, как в миле от
его наблюдательного пункта через холмы переваливают альбаги и рангара
катафрактов, не медля, они обрушились на потрепанный правый фланг силангутов
и принялись вырубать пехоту и стрелков. Дело шло к логическому завершению,
то есть к бойне, и странник вдруг почувствовал скуку и смертную тоску.
Теперь он мог разглядеть второй эшелон скримова войска: там тоже были
фалангиты и меченосцы, но впереди них шли гасильщики.
ждавших его приказов.
ситалла протягивал ему бурдючок с перебродившим кобыльим молоком.
уже переправилась через Море Восхода, Блейд был вызван на малый
императорский совет. Случилось это уже в лагере, еще более огромном, чем
финареотский, ибо теперь в нем стояла не только первая армия, но и войска
Калатты Хара и Мантула Скрима. Крепость эта, с валами, башенками, палисадом
и рвом, была возведена за неделю, и вместе с солдатами над ней трудились
десятки тысяч силангутов из трех или четырех ближайших городов. Стояла она
на равнине, в центре покоренной страны и в трехстах нирратах к востоку от
берегов Сир-да; в середине ее высился шелковый шатер Великого и
Победоносного, а окружали его просторные палатки главных спарпетов. Одна из
Шилова Юлия
Панов Вадим
Влодавец Леонид
Роллинс Джеймс
Лукин Евгений
Громыко Ольга