Чтение 35–й страницы книги ~Ползи, тень!~

напитком и настоящим - туман. И туман скрывает то, что я боюсь вспомнить.

Туман был и во сне. И пистолет тоже был во сне. Когда я пил этот
напиток, пистолет был со мной. Вспышка воспоминаний: после напитка
пистолет казался нелепым. ненужным, и я бросил его в угол. Я выскочил из
кровати и стал искать пистолет.

Нога моя запнулась о черное овальное блюдо. Не черное, все в пятнах и
полосах, а внутри что-то похожее на резину.

Блюдо жертвоприношения!

Внезапно туман рассеялся... я вспомнил сон... если это сон...
вспомнил все ужасные подробности. Отшатнулся, не только морально, но и
физически, почувствовал тошноту.

Если это не сон, тогда я проклят и трижды проклят. Я не убивал, но
участвовал в убийстве. Я не бил жертвы по груди, но и не поднял руки,
чтобы спасти их, и я подкладывал ветви в их погребальный костер.

Вместе с Дахут и де Кераделем я вызывал черную и злую Силу, вместе с
ними я палач, убийца, раб ада. Как можно доказать, что это сон? Иллюзия,
внушенная Дахут и де Кераделем, пока моя воля бездействовала под чарами
зеленой жидкости. Я отчаянно пытался уверить себя, что это был только сон.
В их глазах сверкал мрачный огонь, в моих тоже. Физиологическая
особенность, которой человек в обычных условиях не обладает. Никакой
напиток не может создать клетки, способные на это. И у человека на груди,
на сердце нет огня, яркого в юности, тускнеющего к старости. Но эти огни
горели на груди жертв!

И только во сне дубы могут петь и склонять в такт свои ветви.

Но - это окровавленное блюдо! Может ли оно материализоваться из сна?

Нет, но де Керадель и Дахут могли поместить его рядом со мной, чтобы
убедить, что сон был реальностью. Сон или не сон, я запятнан злом.

Я встал и поискал пистолет. Нашел в углу комнаты, куда я его сам
бросил. Что ж, по крайней мере это реальность. Пристегнул кобуру под
мышку. Голова моя напоминала улей, в котором непрерывно жужжат пчелы
мысли. В но в потрясенном мозгу все сильнее становилась холодная,
безжалостная ненависть, отвращение к де Кераделю и его ведьме-дочери.

Дождь бил в окна, ветер свистел за окнами старого дома. Где-то
ударили один раз часы. Я не знал, полчаса это или час. И тут мне пришла в
голову еще одна мысль. Я достал из кобуры листья и пожевал их. Они были
очень горькими, но я их проглотил, и почти сразу же голова моя
прояснилась.

Нет смысла искать де Кераделя, чтобы убить его. Прежде всего, я не
смогу оправдать свой поступок. Если только в Пирамиде нет груды костей и я
не смогу открыть пещеру с нищими. Но я не верил, что найду пещеру или
тела.

Убийство де Кераделя будет казаться поступком сумасшедшего, и в
лучшем случае меня ждет сумасшедший дом. К тому же, если я его убью,
придется считаться с его слугами с пустыми глазами.

И Дахут... Я сомневался, что смогу хладнокровно убить Дахут. И даже
если сделаю это, все-таки остаются слуги. Они меня убьют... а мне не
хотелось умирать. Передо мной возникло лицо Элен, и нежелание умирать
стало еще сильнее.

К тому же предстояло еще установить, сон или реальность то, что я
вспоминал. Прежде всего необходимо установить это. Как угодно, любым
способом нужно связаться с Мак Канном. Сон или реальность, я должен
продолжать игру и не позволять, чтобы меня снова поймали в ловушку.

Прежде всего я должен изображать, что считаю виденное реальностью;
убедить де Кераделя, что я в это верю. Иначе зачем бы ему или Дахут
оставлять возле меня блюдо?

Я оделся, взял блюдо и пошел вниз, держа его перед собой. Де Керадель
сидел за столом, но мадемуазель не было. Я увидел, что сейчас начало
второго. Когда я сел, де Керадель пристально взглянул на меня и сказал:

- Кажется, вы спали хорошо. Я приказал, чтобы вас не тревожили. День
сегодня испорчен, и моя дочь спит поздно.

Я рассмеялся.

- Еще бы. После такой ночи.

- Что вы этим хотите сказать?

- Не нужно больше скрываться от меня, де Керадель, - сказал я, - не
нужно после этой ночи.

Он медленно спросил:

- А что вы помните об этой ночи?

- Все, де Керадель. Все, начиная с ваших убедительных объяснений, как
тьма порождает жизнь, порождает эволюцию. А доказательство - то, что мы
призывали к Пирамиде.

- Вам это приснилось.

- И это?

Я поставил блюдо в пятнах на стол. Глаза его стали шире, он переводил
взгляд с меня на блюдо.

- Где вы это нашли?

- Рядом со своей постелью. Когда недавно проснулся.

Вены на его висках вздулись и запульсировали, он прошептал:

- Зачем она это сделала?

Я сказал:

- Потому что она мудрее вас. Потому что знает, что мне нужно говорить
правду. Потому что верит мне.

Он сказал:

- Некогда она уже поверила вам. Это дорого стоило и ей, и ее отцу.

- Когда я был владыкой Карнака, - рассмеялся я. - Владыка Карнака
прошлой ночью умер. Так она сама мне сказала.

Он долго смотрел на меня.

- Как умер владыка Карнака?

Я грубо ответил:

- В объятиях вашей дочери. И теперь она предпочитает... меня.

Он оттолкнул кресло, подошел к окну и долго смотрел на дождь.

Потом вернулся к столу и спокойно сел.

- Карнак, что вам приснилось?

- Пустая трата времени рассказывать. Если это был сон, вы внушили его
и поэтому знаете. Если не сон, вы там были.

- Тем не менее прошу вас рассказать.

Я изучал его. что-то необычное в этой просьбе, похоже, он искренен. И
тут в колесе моих стройных суждений появилась палка.

Я решил выиграть время.

- После еды, - сказал я.

Во время завтрака он молчал; но когда я поднимал взгляд, он смотрел
на меня. Казалось, он о чем-то напряженно думает. Я пытался извлечь палку
из колеса своих рассуждений. Удивление и гнев при виде блюда кажутся
искренними. Но в таком случае не он поставил блюдо у моей кровати. Поэтому
не он хочет, чтобы, проснувшись, я вспомнил - сон или реальность.

Значит Дахут. Но почему она хочет, чтобы я вспомнил, если ее отец
этого не хочет? Единственный ответ - между ними конфликт. Но может быть и
другая причина. Я был очень высокого мнения об уме де Кераделя. Не думаю,
чтобы он стал спрашивать у меня то, что сам уже знает. По крайней мере не
без причины. Означает ли его вопрос, что он не принимал участия в вызове
Собирателя? Что никаких жертвоприношений не было... что все это иллюзия...
и что не он создал эту иллюзию?

Что все это работа одной Дахут?

Но погоди! Не означает ли это также, что зеленая жидкость
предназначалась для того, чтобы я все забыл? И что по какой-то причине у
меня оказался частичный иммунитет против нее? И теперь де Керадель хочет
понять, до какого предела простирается этот иммунитет... сравнить мои
воспоминания с действительностью?

Но остается блюдо; и дважды я видел страх в его глазах, когда к нему
обращалась Дахут... все-таки между ними трещина... и мне нужно этим
воспользоваться.

А может, кто-то другой, не Дахут, поместил блюдо рядом со мной?

Я вспомнил голос Ральстона, перешедший в жужжание мухи. Услышал, как
Дик кричит мне:

- Берегись, берегись Дахут... освободи от Собирателя, Алан.

В комнате потемнело, как будто дождевые тучи спустились еще ниже, все
заполнили тени.

Я сказал:

- Отпустите слуг, де Керадель. Я вам расскажу.

Я рассказал. Он слушал не прерывая, с неизменным выражением лица,
бледные глаза время от времени поглядывали в окно, потом смотрел на меня.
Когда я кончил, он с улыбкой спросил:

- Вы считаете это сном... или реальностью?

- Но вот это... - я указал на блюдо.

Он взял его и задумчиво стал рассматривать. Сказал:

- Предположим для начала, что ваш опыт реален. При этом я оказываюсь
колдуном, волшебником, жрецом ада. И вас я не люблю. Не только не люблю,
но и не доверяю вам. Меня не обманула ваша готовность участвовать в наших
делах и целях. Я знаю, что вы пришли сюда только от страха перед тем, что
может случиться с вашими друзьями. Короче, я знаю все о взаимоотношениях
моей дочери с вами и о том, что из этого следует. Я мог бы... избавиться
от вас. Очень легко. И избавился бы, если бы не одно препятствие. Любовь
моей дочери к вам.

- Обращаясь к воспоминаниям ее далекого предка из Иса, превращая ее в
древнюю Дахут, я, очевидно, не мог пользоваться только избранными
воспоминаниями. Для моих целей они должны быть полными. Я должен
восстановить их все. К несчастью, в их числе и владыка Карнака. К еще