за плечи и не потащил к лестнице.
найдутся. Слышь, Село, лаборатория Трейанета в целости и сохранности?
оборудованием Старой Земли, - объяснил Йошу Алутейн. - В его особняке
имеются лаборатория и одна из самых богатых технических библиотек
плиоцена. Там, сынок, тебе самое место. Снял бы ты эту хламиду: поди,
работать в ней неудобно... Не возражаешь, если я поприсутствую?
сдуло.
женщин. Луна, тоже беременная, взошла над проливом Редон. К майскому
празднику Великой Любви она еще не дозреет. А вот время Мерси пришло.
растениями в золотых горшках. Теперь она разлюбила здесь стоять, поскольку
проведенное Эйкеном феерическое аметистовое освещение наводило на нее
холод и тоску. То ли дело, когда был жив Ноданн! Тогда алмазные
светильники над хрустальной балюстрадой отливали теплым розовым сиянием, и
стоило ей только захотеть, возлюбленный демон тут же появлялся рядом с
ней, чтобы полюбоваться заходом солнца над Бретонским островом, пока
усеянная звездами чернильная тьма не погасит последние отблески пламени. В
такую ночь, глядя на смущенную брюхатую луну, они бы вместе загадали
желание.
своем лоне, - в Бретани, где я родилась спустя шесть миллионов лет.
Когда-нибудь Жорж Ламбаль и Сувонна О'Коннелл будут обходить Бель-Иль и
найдут камень, подернутый сажей и светящийся, как фосфор. И это буду я.
раскаяние.
получишь свободу".
проявлениями личность была неуловима - что-то яркое, жадное, пугающее,
чужое. Подсознание дочери Тагдала представляло собой клокочущий омут,
нетерпеливо рвущийся в новый мир; его больше не устраивала темница
материнской утробы. Сам того не ведая, ребенок жаждал более острых
ощущений, чем стук материнского сердца, приглушенный околоплодным пузырем,
или туманная краснота, видная сквозь затянутые пленкой глаза, или
вездесущий вкус и запах амниотической жидкости. "Еще!" - казалось, кричал
неслышный внутренний голос. И мать ответила: "Потерпи, уже недолго
осталось".
требовала любви. Напрягая еще не развитый психокинез, билась в маточную
темницу, исподволь корректировала сознание Мерси, стремясь к свободе,
пыталась сотворить нерушимую зависимость меж ними обеими, а ее
принудительные функции были особенно мощны. Таким образом, происходило
обыкновенное чудо метапсихической связи - как у всякой нормальной матери с
ее ребенком.
сражаться до победного конца! И особенно ты, ведь тебе, возможно,
предстоит породить новое потомство.
Целитель явился с Кожей, чтобы помочь мне, благородные леди уже собрались
в приемной.
инструктаж позднее. Остальные здесь. Я добровольно отказываюсь от
уединения. Мой долг как Главного Творца дать всем вам указания на будущее.
ребенка, они просто не смогут иначе.
Глаза ее отливали голубизной, золотистые волосы рассыпались по плечам. Она
надела длинный, без рукавов газовый пеньюар, белый с золотой каймой; на
бледной коже россыпь крохотных веснушек. В глубоком вырезе пеньюара,
открывавшем ложбинку между налитыми грудями до того места, где начинал
вздыматься живот, сиял золотой торквес.
замещение вакантной должности Создательницы Королей и вторая по статусу
среди наших благородных леди. Ведь именно ты восемьсот лет назад принимала
первые роды у королевы Нантусвель. И на этот раз тебе не придется делать
ничего особенного - отличие только в том, что Аграйнель - девочка. Но как
только ее аура отделится от моей, ты увидишь, что твоя нынешняя крестница
будет исключительной личностью.
сплелись в тесном умственном объятии.
днем наполнявшие помещение радужным светом, теперь, разумеется, были
затемнены. Лишь свечи в бронзовых канделябрах бросали колеблющиеся
оранжевые блики на помост, установленный под роскошным балдахином. Самое
странное - что на помосте не было ни кушетки, ни стула, ни
гинекологического кресла. Только стол из чистого золота с двумя большими
ваннами по бокам - одна золотая, другая хрустальная, наполненная теплой
водой. У стола ожидал лорд Целитель Дионкет, вызванный из добровольного
изгнания в Пиренеях. Он держал наготове большой мешок и сверкающее
рубиновое лезвие. Рядом с важным и невозмутимым видом стояли три тануски:
леди корректор в красно-белом, леди психокинетик в розово-золотистом и
леди принудитель в голубом; последняя - не кто иная, как Олона, невеста
Салливана Танна.
застыли неподвижно, плотно завернувшись в белые плащи с капюшонами и столь
же тщательно прикрывая мысли.
внутренних голосов.
Всем известно, что сила моя велика, но - в отличие от вашего творчества -
неагрессивна. И я покажу ее вам, чтобы вы могли при желании последовать
моему примеру".
плане. Мерси обернулась к затаившей дыхание женской аудитории и закрыла
глаза. Лорд Целитель взмахнул рукой; из золотого мешка, струясь, выползла
тончайшая пленка, обволакивая тело Мерси, как вуаль обволакивает статую.
Льющийся изнутри свет был сконцентрирован на раздутом животе роженицы.
Белый пеньюар просвечивал, так же как целительная Кожа, и все отчетливо
увидели маленький силуэт в круге света.
медленно вплыл в протянутые руки Мерси. Мгновенно подавленный всплеск
чувств пронесся в толпе. Суровый лик Дионкета озарила улыбка. Зрительницы
в первых рядах ощутили, как он бросил свою корректирующую и
психокинетическую энергию на подмогу творческим силам матери для ее почти
мгновенного исцеления.
сводила глаз с новорожденной, все еще находившейся внутри тонкого пузыря,
от которого тянулась к плаценте пуповина.
акушерки-психокинетика подставила ее под младенца. В воздухе сверкнуло
рубиновое лезвие Дионкета, и воды хлынули в ванну, а за ними туда же
бултыхнулся пузырь.
живительного поцелуя Мерси. Корректор поднесла к ней хрустальную ванну,
нежнейшую губку и полотенца. Мерси и Морна смыли с девочки остатки
амниотической жидкости, после чего кожица стала свежей и розовой. Мерси
вновь поцеловала ребенка, и крошечное тельце мгновенно высохло. Юная Олона
надела на младенца распашонку и завернула в одеяльце до подмышек.
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Василенко Иван