Чтение 35–й страницы книги ~Цари-жрецы Гора~

- Не будь глуп, - ответил Миск, - сейчас праздник Толы, и я должен
дать Матери гур.

Я понял, что спорить не о чем, но решение Миска опечалило меня.

- Прости, - сказал я.

- Печально было бы, - заметил Миск, - если бы я не смог дать гур
Матери, и эта мысль чрезвычайно расстраивала меня все эти дни, когда я
держал гур. Но теперь благодаря тебе я смогу дать гур Матери и потому я у
тебя в долгу, пока не буду убит Сармом или не предамся радостям золотого
жука.

Он легко коснулся моих плеч антеннами, потом поднял антенны, а я
поднял руки и коснулся ладонями концов его отростков. Мы снова, так
сказать, соприкоснулись антеннами.

Затем Миск протянул антенны к мулам, но они отшатнулись.

- Нет, - сказал Мул-Ал-Ка, - мы всего лишь мулы.

- Пусть будет роевая правда между царем-жрецом и двумя мулами, -
сказал Миск.

- Не может быть роевой правды между царем-жрецом и мулами, - ответил
Мул-Ба-Та.

- Ну, тогда между царем-жрецом и двумя людьми, - сказал Миск.

Медленно, со страхом Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та подняли руки, и Миск
коснулся их ладоней антеннами.

- Я умру за тебя, - сказал Мул-Ал-Ка.

- И я, - подхватил Мул-Ба-Та.

- Нет, - ответил Миск, - вы должны спрятаться и постараться выжить.

Мулы посмотрели на меня, я кивнул:

- Да, спрячьтесь и учите остальных, что вы люди.

- А чему нам их учить? - спросил Мул-Ал-Ка.

- Быть людьми.

- А что значит быть людьми? - умоляюще спросил Мул-Ба-Та. - Ты нам
так и не сказал.

- Это вы должны решить сами. Сами решите, что такое быть человеком.

- То же самое с царями-жрецами, - сказал Миск.

- Мы пойдем с тобой, Тарл Кабот, - сказал Мул-Ал-Ка, - и будем
сражаться с золотым жуком.

- Что это значит? - спросил Миск.

- Девушка Вика из Трева в туннелях золотого жука, - объяснил я. - Я
иду ее спасать.

- Ты опоздаешь, - ответил Миск, - потому что уже время откладывания
яиц.

- А это что значит?

- Ты идешь? - спросил Миск.

- Да.

- Тогда сам увидишь.

Мы посмотрели друг на друга.

- Не ходи, Тарл Кабот, - сказал Миск. - Ты умрешь.

- Я должен идти.

- Понимаю, - сказал Миск. - Это все равно что давать гур Матери.

- Может быть, - ответил я. - Не знаю.

- Мы пойдем с тобой, - заявил Мул-Ал-Ка.

- Нет, вы должны идти к другим людям.

- Даже к тем, кто переносит гур? - спросил Мул-Ба-Та, вздрагивая при
мысли о маленьких круглых телах, странных руках, ногах и глазах.

- Это мутанты, - объяснил Миск, - выращенные очень давно, чтобы
обслуживать темные туннели; теперь их сохраняют для участия в ритуалах и
по традиции.

- Да, - ответил я Мулу-Ба-Та, - даже к тем, кто переносит гур.

- Понимаю, - с улыбкой ответил Мул-Ба-Та.

- Вы должны идти повсюду, где в рое есть люди.

- Даже на плантации грибов и на пастбища? - спросил Мул-Ал-Ка.

- Да, всюду, где есть люди.

- Понимаю, - сказал Мул-Ал-Ка.

- Я тоже, - подхватил Мул-Ба-Та.

- Хорошо, - сказал я.

Пожав мне руки, двое повернулись и побежали к выходу.

Мы с Миском остались одни.

- Это приведет к неприятностям, - сказал Миск.

- Вероятно, - согласился я.

- И ты несешь за это ответственность.

- Отчасти. Но решать будут цари-жрецы и люди.

Я посмотрел на Миска.

- Глупо идти к Матери.

- Глупо идти в туннели золотого жука, - ответил он.

Я легко извлек меч из ножен. Он появился быстро, будто ларл оскалил
клыки. В голубом свете факела я осмотрел лезвие и тонкий слой смазки,
защищавший его. Попробовал уравновешенность и снова спрятал меч в ножны. Я
был удовлетворен.

Мне нравится меч, такой простой и в то же время эффективный в
сравнении с многочисленными возможными вариантами оружия. Преимущество
короткого меча в том, что он извлекается из ножен на мгновение раньше, чем
длинный. Другое преимущество - им можно действовать быстрее, чем длинным.
Но главное, мне кажется, в том, что он позволяет горянскому воину
сближаться с противником. Короткая дистанция вполне компенсируется
быстротой и легкостью этого оружия по сравнению с длинным мечом. Если
соперник, вооруженный длинным мечом, не заканчивает бой первым ударом, он
обречен.

- Где туннели золотого жука? - спросил я.

- Спрашивай, - ответил Миск. - Они известны всем в рое.

- Золотого жука так же трудно убить, как царя-жреца?

- Не знаю, - ответил Миск. - Мы никогда не убивали золотых жуков и не
изучали их.

- Почему?

- Просто это не делалось. К тому же убить золотого жука, - добавил
Миск, внимательно глядя сверху вниз своими блестящими глазами, - большое
преступление.

- Понятно.

Я повернулся, собираясь уходить, потом снова посмотрел на царя-жреца.

- А можешь ли ты, Миск, своими роговыми лезвиями убить царя-жреца?

Он, казалось, задумался.

- Этого не происходило более миллиона лет, - наконец ответил он.

Я поднял руку.

- Желаю тебе добра, - произнес я традиционное горянское приветствие.

Миск поднял одну переднюю конечность, роговое лезвие исчезло. Антенны
его наклонились ко мне, золотые чувствительные волоски вытянулись.

- А я, Тарл Кабот, - ответил он, - желаю добра тебе.

И мы разошлись.

23. Я НАХОЖУ ВИКУ

Я понял, что пришел слишком поздно, чтобы спасти Вику из Трева.

Глубоко в неосвещенных туннелях золотого жука, в этих неукрашенных
перепутанных проходах в скале я нашел ее тело.

Держа факел в руке, я осматривал зловонную пещеру и увидел Вику. Она
лежала на груде грязного мха и стеблей.

На ней было несколько обрывков некогда прекрасной одежды; она
изорвала ее во время отчаянного бегства по темным скальным туннелям, когда
тщетно старалась уйти от челюстей неумолимого золотого жука.

Я увидел, что на шее у нее нет рабского ошейника.

Ее ли ошейник одели на ту девушку, которую я видел? Если размер
подходит, то, вероятно, так оно и есть. Цари-жрецы не гнушаются такой
мелочной экономией, ревностно сберегая неодушевленные ресурсы роя.

Если на ней нет ошейника, значит ее освободили, прежде чем отправить
в туннели золотого жука? Я смутно вспомнил, что Миск однажды рассказывал
мне: из почтения к золотому жуку ему предлагают только свободных женщин.

Вся пещера пропахла пометом золотого жука, но его самого я еще не
встретил. По контрасту с чопорно аккуратными и чистыми туннелями
царей-жрецов здесь все казалось особенно грязным и отвратительным.

В одном углу груда костей, среди них человеческий череп. Кости
расколоты, мозг из них высосан.

Давно ли Вика мертва, я не мог определить, но проклинал себя: мне
казалось, что всего несколько часов. Ее тело, хотя и застывшее, не было
таким холодным, как я ожидал. Она не шевелилась, глаза ее были устремлены
в одну точку, в них застыл ужас последнего мгновения, когда на ней
сомкнулись челюсти золотого жука. Могла ли она во тьме рассмотреть, кто на
нее нападал? Я надеялся, что нет: достаточно того, что она слышала звуки
преследования. Но сам я предпочел бы видеть нападающего и пожелал того же
краткого ужасного преимущества Вике из Трева, потому что помнил ее
женщиной храброй и гордой.

Кожа ее казалась слегка суховатой, но не совсем высохшей.

Так как тело не остыло, я долго вслушивался, стараясь уловить
дыхание. Держал руку, надеясь почувствовать хотя бы слабый пульс. Но не
почувствовал ни дыхания, ни пульса.

Хоть я и ненавидел Вику из Трева, такой судьбы я ей не желал и не мог
себе представить, чтобы какой-нибудь мужчина, как бы она его ни предала,
мог ей пожелать этого. Глядя на нее, я испытывал странную печаль, хотя и
горечь не покидала меня. Теперь я видел в ней только девушку, встретившую
золотого жука и погибшую ужасной смертью. Она человек, и какова бы ни была
ее вина, такой ужасной участи она не заслужила. И глядя на нее, я понял,
что каким-то образом никогда не оставался к ней равнодушным.