несколько футов, прежде чем отпустить. Он попытался сплюнуть, но черепаший
рот не приспособлен для подобной работы. - Ненавижу птиц, сказал он
вечернему воздуху. Кривоклюв укрощенно наблюдал за ним с вершины дюны. Он
нахохлил пригоршню грязно-серых перьев с видом того, кто готов, при
необходимости, ждать всю ночь. Столько, сколько потребуется. Ом снова
подполз к Бруте. Отлично, он все еще дышал. Вода... Бог посвятил ей немного
размышлений. Расколоть живую скалу. Один из путей. Заставить воду течь... не
сложно. Дело молекул и векторов. Вода по природе своей склонна течь. Важно
лишь приглядеть, чтобы она текла тут, вместо того, чтобы течь там. Вовсе не
сложно для бога на вершине могущества. А как взяться за это в положении
черепахи?
туда-сюда. В конце концов она определила точку и принялась копать.
***
открыл глаза. Звезды пустыни, бриллиантово-белые, смотрели на него. Его
язык, казалось, заполнял рот. Вот оно... Вода. Он перевернулся. Были голоса
в его голове, а теперь были голоса вне его головы. Они были нечеткими, но
несомненно были, разносясь тихим эхом по залитому лунным светом песку. Брута
с болью сполз к подножию дюны. Там был холмик. В действительности, там было
несколько холмиков. Приглушенный голос доносился из под одного из них. Он
подполз ближе. В холмике была нора. Где то глубоко под землей кто-то
ругался. Слов было не разобрать, так как они раскатывались эхом вперед и
назад по тоннелю, но общий эффект спутать было не возможно. Брута повалился
вниз и смотрел. Через несколько минут в зеве норы наметилось движение и
возник Ом, покрытый тем, что, если бы это была не пустыня, Брута назвал бы
грязью. - А, это ты, сказала черепаха. - Оторви кусок робы и дай сюда. Брута
повиновался, словно во сне. - Обвяжи вот здесь, сказал Ом, это не пикник,
скажу я тебе. Он взял тряпку в челюсти, осторожно развернулся и пропал в
норе. Через пару минут он вернулся , по-прежнему таща тряпку. Она была
пропитана жидкостью. Брута позволил жидкости капать в рот. У нее был вкус
грязи, и песка, и дешевой коричневой краски, и немного черепахи, но он мог
бы выпить галлон такой воды. Он бы плавал в луже такой воды. Он оторвал еще
лоскут, чтобы Ом отнес вниз. Когда Ом снова появился, Брута стоял на коленях
около Ворбиса. - Шестнадцать футов вниз! Шестнадцать проклятых футов! -
кричал Ом. - Не трать на него! Он что, еще не подох?
Без еды? Без воды?
Ом. - На побережье бывает сезон дождей. Паводки. Увлажняются русла рек.
Получается водоносный слой, добавил он. - Для меня звучит, как чудо,
прокаркал Брута. - То, что ты можешь это объяснить, еще не значит, что это
не чудо. - Ну, еды-то уж здесь нет, поверь мне, сказал Ом. - Есть нечего.
Ничего в море, если мы снова сможем найти море. Я знаю пустыни. Скалистые
гребни, которые надо обходить. Все уводит тебя с дороги. Дюны, движущиеся по
ночам... львы... другие вещи... ...боги. - Что же ты тогда предлагаешь? -
сказал Брута. - Ты сказал, что лучше быть живым, чем мертвым. Ты хочешь
вернуться назад в Эфебу? Ты думаешь, мы будем там популярны?
***
время года... сияние в небе там - это Аврора Кореалис, Сияние над Пупом, где
магическое поле Дискворлда постоянно разряжается о пики Cori Celesti,
центральной горы. В это время года солнце встает над пустыней в Эфебе и над
морем в Омнии, потому с сиянием по левую руку и закатом позади... - Ты
когда-нибудь бывал на Сori Celesti? - сказал Брута. Ом, задремавший на
холоде, проснулся с появлением звезд. - А?
почитателей, чтобы жить на Холме Шишек. Надо быть антропоморфной
персонификацией, как они. - Не просто Великим Богом, да?
Не кажется, что мы выживем... Смотри, каждый бог для кого-то - Великий Бог.
Я никогда не хотел быть столь велик. Пригоршня племен, город или пара. Разве
это слишком много?
правда? Начать всего-то с пастуха, слышащего голоса в голове, и кончить
двумя миллионами людей. - Но ты никогда не делал ничего для них, сказал
Брута. - Например?
- Никогда об этом не задумывался. Почему я должен им это говорить?
бы люди не убивали друг друга, то у тебя было бы больше верующих,
предположил он. - В этом есть смысл, заключил Ом. - Интересный смысл.
Подлый. Брута продолжал шагать молча. На дюнах искрился иней. - Ты
когда-нибудь слышал об Этике?
они очень много об этом рассуждают. - Может, долговременная стратегия?
живут люди. - Что, валяясь целый день, пока рабы справляют всю настоящую
работу? Поверь мне, где бы ты не увидел компанию слоняющихся разгильдяев,
рассуждающих об истине и красоте и лучшем способе атаки Этики, можешь
прозакладывать свои сандалии, это все потому, что дюжины других несчастных
занимаются настоящим делом, в то время как эти сволочи живут, как...
...боги? - сказал Брута. Тягостное молчание. - Я хотел сказать, короли,
укоризненно сказал Ом. - Это звучало скорее как "боги". - Короли, настойчиво
повторил Ом. - Зачем людям нужны боги? - упорствовал Брута. - Ох, боги
должны быть, - сказал Ом искренним, не бессмысленным голосом. - Но это богам
нужны люди, сказал Брута. - Чтобы верили. Ты сам сказал. Ом колебался. -Ну,
допустим, сказал он. - Но люди должны во что-нибудь верить. Так? В смысле,
почему же еще гремит гром?
удары облаков друг о друга; после удара молнии в воздухе образуется дыра, и
звук порождается облаками, стремящимися заполнить эту дыру и
сталкивающимися, в соответствии со строгими кумулодинамическими принципами.
- У тебя очень смешной голос, когда ты цитируешь, сказал Ом. - что знает
кумулодинамический?
объяснение, сказал Ом. -Это не причина. - Моя бабушка как-то сказала, что
гром случается, когда Великий Бог Ом снимает сандалии, сказал Брута. - Она
была в тот день в отличном настроении, почти улыбалась. - Метафорически
верно, сказал Ом. - Но я никогда не произвожу грома. Разделение труда,
видишь ли. Проклятый У-Меня-Большой-Молот Слепой Ио на Холме Шишек отвечает
за все громы. - Ты, кажется, говорил, что существуют сотни богов грома,
сказал Брута. - Да-а. И в нем - все они. Рационализация. Объединятся пара
племен, у каждого из которых есть свой бог грома, так? И боги вроде как
сливаются, знаешь, как размножаются амебы?
один боги может быть сотней богов грома. Они все по-разному выглядят... -
Фальшивые носы. - Что?
не общеизвестно. То же и с богиней-матерью. Она всего одна. У нее просто
много париков и вообще, удивительно, что можно сделать с набитыми лифчиками.
В пустыне стояла абсолютная тишина. Звезды, слегка размазанные
высоковысотным туманом, висели крошечными неподвижными розетками. Вдалеке, в
направлении того, что Церковь называла Верхним Полюсом, и о чем Брута
понемногу начинал думать как о Пупе, небо замерцало. Брута поставил Ома и
положил Ворбиса на песок. Абсолютная тишина. Ничего на мили вокруг, кроме
того, что он нес с собой. Так, наверное, должны были чувствовать себя
пророки, кода они уходили одни пустыню искать... что бы они там не находили,
и разговаривать с... с кем бы они там не разговаривали. Он слышал, как Ом,
немного жалобно сказал: "Люди должны во что-то верить. По чему бы и не в
богов? Во что же еще?
что-нибудь. - Кроме меня!
слега расслабился. - Кстати, о черепах. В черепах я могу поверить. В них,
вроде как, много сущности в одном месте. А вот с богами у меня, в общем-то
проблемы. - Смотри, если люди перестанут верить в богов, они начнут верить
во что-нибудь другое, сказал Ом. - Они будут верить в паровой шар молодого
Урна. Во что-нибудь. - Гммм. Зеленое сияние в небе означало, что свет зори в
неистовстве гнался за солнцем. Ворбис застонал. - Я не понимаю, почему он не
проснется, - сказал Брута. - Я не смог найти сломанных костей. - Как ты
узнал?
него сделать?
поразил его молнией. - Я думал, Ио посылает молнии. - Нет, только гром.
Можно посылать сколько угодно молний, но насчет грома придется
договариваться. Теперь горизонт был широкой золотой тесьмой. - Как насчет
дождя? - сказал Брута. - Как насчет чего-нибудь полезного?