Чтение 35–й страницы книги ~Цвет Волшебства~

добавил: - Так вот, я солгал.

В воздухе пронесся еле слышный шелест, и златоглазый ремесленник
пошатнулся. Опустив глаза на торчащий из груди наконечник стрелы, он устало
кивнул. Из уголка его рта скатилась струйка крови.

В полной (если не считать гудения нескольких кружащих в ожидании мух)
тишине серебряная рука медленно поднялась и ощупала стрелу.

Дактилос крякнул.

- Дрянная ковка, - сказал он и опрокинулся навзничь.

Архиастроном толкнул тело ногой и вздохнул.

- Как полагается, когда умирает главный ремесленник, мы почтим его память
кратким периодом траура. - Он проследил взглядом за навозной мухой, которая
уселась было на золотой глаз, но, озадаченная, вспорхнула и улетела прочь. -
Все, траур закончен. Достаточно.

Знаком он приказал рабам унести тело и спросил:

- Рептилеонавты готовы?

Главный распорядитель запуска протолкался вперед.

- Так точно. Твое Светлейшество.

- Подобающие молитвы произносятся?

- Именно так. Твое Светлейшество.

- Сколько осталось до дверей?

- До окна запуска, - осторожно поправил главный распорядитель. - Три дня,
Твое Светлейшество. Хвост Великого А'Туина придет в наиблагоприятнейшее
положение.

- Следовательно, нам остается только подыскать подходящие кандидатуры на
роль жертв, - заключил архиастроном.

Главный распорядитель поклонился:

- Океан нам их обеспечит.

- Как всегда, - улыбнулся старик.

- Если бы ты умел прокладывать курс...

- Если бы ты мог нормально держать руль...

Палубу захлестнула волна. Ринсвинд и Двацветок посмотрели друг на друга.

- Вычерпывай давай! - в один голос крикнули они и схватились за ведра.

Спустя некоторое время из залитой водой каюты снова просочился голос
Двацветка:

- Не понимаю, я-то в чем виноват? - сказал турист, подавая наверх
очередное ведро, которое волшебник тут же вылил за борт.

- Ты должен был нести вахту, - огрызнулся Ринсвинд.

- Может, ты забыл, но именно благодаря мне мы удрали от работорговцев, -
заметил Двацветок.

- Я предпочел бы стать рабом, чем трупом, - парировал волшебник.

Вдруг он выпрямился и озадаченно уставился на море.

Этот Ринсвинд сильно отличался от того волшебника, который месяцев шесть
назад спасался бегством из пылающего Анк-Морпорка. На теле его появилось
больше шрамов, а за плечами осталось больше путешествий. Он побывал в
Пупземелье, открыл для себя любопытные обычаи многих колоритных народов -
неизменно приобретая в процессе все новые шрамы, - и даже в течение
нескольких незабываемых дней плыл по легендарному Обезвоженному океану,
который располагался в самом сердце невероятно засушливой пустыни по имени
Великий Неф. В намного более холодном и мокром море он видел плавающие горы
льда. Он катался верхом на воображаемом драконе. Он чуть было не произнес
самое могущественное заклинание на Диске. Он...

...Расстояние до горизонта определенно сократилось.

- Гм? - сказал Ринсвинд.

- Я говорю, нет ничего хуже рабства, - повторил Двацветок.

Его рот изумленно раскрылся - Ринсвинд забросил свое ведро далеко в море
и тяжело опустился на залитую водой палубу. Лицо волшебника посерело.

- Послушай, да, я был не прав, я проглядел риф, но наша лодка тонуть не
собирается, а значит, рано или поздно мы обязательно наткнемся на
какую-нибудь землю, - успокаивающе сказал Двацветок. - Это течение наверняка
принесет нас куда-нибудь.

- Ты на горизонт посмотри,- бесцветным голосом посоветовал Ринсвинд.
Двацветок прищурился.

- Горизонт как горизонт, - изрек он спустя пару минут. - Признаю, его
вроде бы стало меньше, чем обычно, но...

- Это из-за Краепада, - объяснил Ринсвинд. - Нас несет за Край света.

Наступила долгая тишина, нарушаемая только плеском волн о борта
полузатопленной медленно кружащейся лодки. Течение заметно усилилось.

- Вот почему мы налетели на риф, - добавил Ринсвинд. - Ночью мы сбились с
курса.

- Перекусить не хочешь? - спросил Двацветок, начиная рыться в узелке,
который он привязал к лееру, подальше от сырости.

- Да ты что, не понимаешь? - рявкнул Ринсвинд. - Мы падаем за Край, будь
он проклят!

- Мы можем что-нибудь изменить?

- Нет!

- Тогда не вижу смысла паниковать, - спокойно сказал Двацветок.

- Я знал, что нам не следует приближаться к Краю, - пожаловался Ринсвинд
небу. - Вот бы сейчас...

- Вот бы сейчас иконограф! - подхватил Двацветок. - Однако он остался на
работорговческом судне вместе с остальными вещами, которые находились в
Сундуке... - Там, куда мы направляемся, сундуки тебе не понадобятся, -
успокоил Ринсвинд.

Его плечи обмякли, и он мрачно уставился на виднеющегося вдали кита,
который имел неосторожность заплыть в идущее к Краю течение и теперь пытался
выбраться. На укоротившемся горизонте просматривалась какая-то белая полоса,
и волшебнику почудилось, что до его ушей донесся отдаленный рев.

- А что происходит после того, как корабль свалится за Краепад? - спросил
Двацветок.

- Да кто его знает...

- Может быть, мы проплывем через пространство и причалим к какому-нибудь
другому миру. - В глазах маленького туриста появилось отсутствующее
выражение. - Это было бы здорово, - сказал он.

Ринсвинд злобно фыркнул.

В небе поднялось солнце, которое в такой близости от Края было куда
крупнее, чем обычно. Они стояли, прислонившись спинами к мачте, погруженные
в свои мысли. Время от времени то один, то другой вдруг хватался за ведро и
ни с того ни с сего начинал отчаянно вычерпывать воду.

Море вокруг стало намного оживленнее. Ринсвинд заметил несколько плывущих
бревен, а вода у поверхности кишмя кишела всевозможными рыбами. Все
правильно, здесь и должно быть много рыб, поскольку течение изобиловало
пищей, которую волны смывали с континентов, расположенных вокруг Пупа.
Ринсвинд спросил себя, что же это за жизнь, когда приходится постоянно
плыть, чтобы остаться на одном месте. "В точности мой случай", - решил он.

Его взгляд упал на маленькую зеленую лягушку, которая отчаянно
барахталась, увлекаемая неумолимым течением. К вящему изумлению Двацветка,
Ринсвинд нашел весло и осторожно выдвинул его в сторону крошечной амфибии,
которая с благодарностью взобралась на лопасть. И тут же пара челюстей
пробила поверхность воды, бессильно защелкнувшись там, где только что
плавала добыча.

Лягушка посмотрела на Ринсвинда, который держал ее в ладонях, и задумчиво
цапнула волшебника за палец. Двацветок хихикнул. Ринсвинд засунул лягушку в
карман и сделал вид, что ничего не слышал.

- Все это очень человечно, но ради чего? - спросил Двацветок. - Все равно
через час ее ждет та же судьба.

- Ради того, - туманно ответил Ринсвинд и немного повычерпывал воду.

В воздухе повисла водяная пыль, а течение стало таким сильным, что
поднялись волны. Воздух и вода казались неестественно теплыми. Море было
затянуто жаркой золотистой дымкой.

Рев зазвучал громче. В нескольких сотнях ярдов на поверхности показался
кальмар, который превосходил размерами все когда-либо виденное Ринсвиндом.
Щупальца чудовища бешено колотили по воде, пока оно опять не ушло в глубину.
Что-то еще, громадное и, к счастью, не поддающееся опознанию, завывало в
тумане. Стайка летучих рыб выпрыгнула в воздух, беспорядочно мелькая в
облаке окаймленных радугой капель. Рыбешкам удалось преодолеть несколько
ярдов, после чего они вновь упали в море и их затянуло водоворотом.

Мир приближался к Краю. Ринсвинд выронил ведро и схватился за мачту -
навстречу летел ревущий, окончательный конец всего сущего.

- Я должен это увидеть... - заявил Двацветок, полупадая, полуныряя в
сторону кормы.

Что-то твердое, неподатливое врезалось в корпус лодчонки, и она,
развернувшись на девяносто градусов, боком устремилась к невидимому
препятствию, однако тут же остановилась, и на палубу обрушился каскад
холодной морской пены. Ринсвинд резко оказался на глубине нескольких футов
под поверхностью бурлящей зеленой воды. Он принялся кричать, но вскоре
подводный мир окрасился темным, звенящим пурпуром меркнущего сознания -
волшебник начал тонуть.

Очнувшись, он обнаружил, что рот его заполнен обжигающей жидкостью. Он с
усилием сглотнул, и раздирающая боль в горле мигом привела его в чувство.

В спину ему впивались доски днища, а над ним склонился Двацветок, чье
лицо выражало глубокую озабоченность. Ринсвинд застонал и сел.

Это оказалось ошибкой. Край мира находился всего в нескольких футах от
лодки.

За Краем, чуть ниже того уровня, с которого низвергался бесконечный
Краепад, просматривалось нечто волшебное.

В бархатных сумерках примерно в семидесяти милях от Края, далеко за
пределами досягаемости течения, бесцельно дрейфовало суденышко-дау. Его
красные паруса, выдающие свободного работорговца, бессильно обвисли. Команда