сухожилия, а локти еще больше заострились и побелели.
звук поднимался из его горла. Тетти очень хорошо знала
его. Это было "нормально", если что-либо, связанное со
стимулятором Толкова, можно назвать нормальным; это был
знак, что наращивание мощности приближалось у своему
пику. Ничего нельзя было увидеть, но внутри черепа Чена
оба полушария его мозга генерировали сложные последовательности
импульсов возбуждения. Стимулятор улавливал естественные модели электрической
активности, модулировал их и возвращал по обратной связи.
Эти импульсы уже обладали повышенной интенсивностью.
В то же время собственные двигательные реакции тела были
заторможенными. Подавление было необходимо, дабы предупредить
возможность того, что Чен раздерет сам себя на части.
Конвульсии, судороги и корчи тела производили очень сильное
впечатление, но Фламмарион объяснил, что они неадекватно
отражают действительные ощущения Чена. Мучения Чена были
намного страшнее, чем это казалось наблюдателю. Они росли
внутри мозга, и боль была значительно сильнее, чем от
любого физического страдания.
стороны в сторону. Его лицо налилось кровью, вены на
шее и лбу вздулись, как фиолетовые кабели. Налитые кровью,
точки от медицинских инъекций на его голых руках ярко
выделялись, будто рисунок от клейма. Каждый раз в такое
мгновение Тетти боялась, что Чен умрет от разрыва сердца
или паралича.
Когда он оборвался, зал заполнил высокий крик. Чен извивался
в связывавших его путах. Его тело содрогалось и тряслось
на стуле.
завершался не так. Чен сидел обессиленный, с расслабленными
руками и ногами, а сейчас он вел себя так, словно сеанс
все еще продолжался.
Тетти взглянула на экраны. Пульс здоровый, но артериальное
давление разрушительно высокое. Все функции стимулятора
на нуле. Сеанс действительно закончился, и с минуты на
минуту Чен должен очнуться и плакать. Потом она обнимет
его, крепко прижмет к себе и успокоит. По словам Кубо
Фламмариона, такая психологическая поддержка была чрезвычайно
важна, если она хотела уменьшить риск кататонического
удаления Чена.
прикосновения.
Длинные ресницы трепетали. Сначала она увидела только
белки закатившихся глаз, потом голубая радужная оболочка
медленно опустилась из-под верхнего века. Чен облизал
губы и посмотрел по сторонам. Внезапно он уставился на
Тетти так, словно никогда раньше ее не видел.
свет.
так, чтобы она могла привлечь голову Чена к своей груди.
- Сейчас, малыш. Просто успокойся возле меня. Через несколько
минут с тобой будет все в порядке.
Прежде, чем она успела схватить его, он уже бежал из
зала вниз по наружному коридору. Он кричал, и его голос
эхом отражался от гладких стен.
Чен всегда нуждался в утешении, а потом засыпал.
и отправилась за ним по тоннелям Гора.
по одному из своих обычных путей. Охотник показывал,
как он передвигался по какой-то новой безумной траектории,
то удаляясь на приличное расстояние, то сворачивая почти
рядом с ней, но всегда недостижимый. Тетти изо всех сил
старалась поспевать за ним, и обнаружила, что забежала
в тупик. Согласно показаниям Охотника Чен находился
по другую сторону этой стены, но добраться до него не
было никакой возможности.
Охотника изгибами и поворотами. Реальной возможности
сбежать у Чена не было; на Горе было максимально безопасное
оборудование, а Тетти изучила для себя все возможные
маршруты.
его, и как можно быстрее.
нашла его, она поняла, что это было не ее заслугой. Чен
спокойно сидел на старом экскаваторе, глядя на выпускное
отверстие молекулярного сепаратора. Коридор позади него
был чист. Он мог бы продолжать бежать, если бы только
этого захотел.
выстрелить транквилизатором с расстояния в десять ярдов,
но было не похоже, что это ей понадобится.
Я хочу сказать... я не знаю. Если до этого все было в
порядке, тогда сейчас - нет.
в его речи детские нотки, связанные с неуклюжей артикуляцией
Чена. Но модуляции и смысл изменились. Это была речь
незнакомца.
Судя по всему, он рассуждал над ее вопросом, подыскивая
ответ, и не находя правильного, чтобы точно ответить
ей. Дважды он начинал, и дважды он запинался, не закончив
даже слово.
- Так же, но не так. Всё... смешалось. Я больше не знаю,
все те же вещи в моей голове. Но сейчас... - Он нахмурился.
- Все те же вещи, но не те. Сейчас я их вижу, а раньше
не замечал. - Он поднялся и покачнулся на ногах. Одна
рука рефлекторно взлетела в сторону, чтобы поддержать
его об экскаватор. - Я... чувствую... как...
шаг навстречу, чтобы удержать его. Сейчас ей представился
случай поблагодарить слабую гравитацию Гора. Не прилагая особых усилий,
она смогла отнести Чена в его спальню, чтобы осмотреть его там.
дыхание было регулярным, а когда она уложила его в постель,
экраны показали, что все его жизненные функции в норме.
Тетти сидела рядом с ним, когда аппараты проводили более
подробное обследование. Ей хотелось связаться с Церерой
и рассказать Фламмариону, что произошло, но оставаться
рядом с Ченом было, конечно, важнее. Было похоже, что
с ним все в порядке, но, возможно, в ее отсутствие с
ним случится новый припадок. Она была единственным, кроме
него, человеком на Горе. Более того, это могло быть важным
шагом в лечении стимулятором. Поэтому она должна быть
здесь, когда Чен очнется. Фламмарион достаточно часто
упоминал об этом, придавая такому событию большое значение,
но даже не объясняя, как ей управиться со всем и при
этом четко передавать на Цереру, что происходит.
часов Чену может понадобиться ее помощь, и это важнее
всего остального.
и упакованной пищей и устремилась назад, чтобы поскорее
оказаться рядом с Ченом. Он оставался без сознания, пока
она ела наскоро приготовленную еду, но потом начал стонать
и хныкать во сне. Тетти все меньше хотелось оставить
его одного. Она посмотрела на часы. Уже почти подошло
время сна Чена по распорядку. Она пригасила свет в комнате
и спокойно легла рядом с ним.
с Ченом после сеанса на стимуляторе, рассказывая ему
истории, пока он не расслаблялся достаточно для того,