Чтение 35–й страницы книги ~Что может быть проще времени~

Священник медленно втянул в себя воздух:

- нечто подобное я и предполагал.

- Так что можете приступать к работе, - сказал Блейн. - Где у вас
святая вода? Окропите меня, и я исчезну в облаке дыма.

- Ты наверное думаешь обо мне, - ответил отец Фланаган. - И о моей
цели. И о моем отношении. Если не от дьявола сила, пославшая тебя к
звездам, то не более чем несчастный случай, то что с тобой там стряслось.

Его скрюченная рука вдруг вцепилась в Блейн с силой, которую в ней
нельзя было предположить.

- Тебе дана великая сила, - сказал он, - и великое знание. ты обязан
применить их во славу и на пользу человечеству. На часто бремя столь
огромной ответственности ложится на человека. Не утрать дарованное тебе. И
не используй его во зло. Но и не дай ему пролежать бесплодно. То, что ты
получил, пришло тебе в силу божественного умысла, который мы не можем ни
понять, ни оценить. Я уверен, что это не простая случайность.

- Перст божий, - вырвалось насмешливо у Блейна.

- Да, перст божий обратился на тебя.

- Я не просил его. И если б меня спросили заранее, я бы отказался.

- Расскажи мне, - попросил священник. - С самого начала. Прошу тебя.

- Хорошо. Если мне расскажите кое-что.

- Что ты хочешь знать? - спросил отец Фланаган.

- Вы сказали, что шли за мной следом. Откуда вам было известно, где
проходил мой след?

- Как же так, сын мой, - изумился отец Фланаган. - Я думал, ты давно
понял. Видишь ли, я один из вас. У меня отличное паракинетическое чутье.

За рекой показался еще спящий Гамильтон. Несмотря на свой небольшой
возраст, город в дымке легкого, мягкого тумана был похож на все соседние
старые речные города. Над ним возвышались рыжевато-коричневые холмы, а под
холмами, простираясь до самого города, тянулись шахматные клетки полей. Из
дымоходов поднимался ленивый утренний дымок, и за каждой оградой
обязательно рос розовый куст.

- Все выглядит очень мирно, - сказала отец Фланаган. - Ты уверен в
том, что делаешь?

- А вы, святой отец? Куда пойдете вы?

- Чуть дальше вниз по реке есть аббатство. Меня там примут.

- Я вас еще увижу?

- Может быть. Я должен вернуться в мой пограничный городок. На мой
одинокий пост на границе с "Фишхуком".

- Поджидать других беглецов?

Священник кивнул, включил мотор и направил лодку в берегу. Когда
днище зашуршало по песку и гальке, Блейн выпрыгнул.

Отец Фланаган, повернув голову в сторону запада, принюхался:

- Меняется погода, - сообщил он, - я перемены чую, как овчарка.

По щиколотку в воде Блейн приблизился к нему и протянул руку.

- Спасибо, что подбросили меня, - поблагодарил он. - Пешком мне бы
еще идти и идти.

- Всего доброго, сын мой. Господь с тобой.

Блейн столкнул лодку с мели. Священник завел мотор, круто развернулся
и помчался вниз по течению, махнув Блейну рукой. Блейн помахал в ответ.

Затем Блейн вышел на берег и направился в сторону городка.

Вскоре он шагал по улице, чувствуя, что пришел домой.

Не к себе домой, не домой к друзьям и даже не в дом, в котором он всю
жизнь мечтал, а просто в дом, подходящий для всех живущих на Земле. Тут
было мирно и надежно, от городка веяло спокойствием и каким-то душевным
уютом. В таком месте можно поселиться и жить, просто отсчитывая дни,
принимая каждый новый день во всей его полноте и не думая о том, что будет
завтра.

На улице, тянущейся меж аккуратных чистеньких домиков, никого не
было, но Блейн чувствовал, что на него устремлены взгляды из каждого окна
и что в этих взглядах не настороженность или опаска, а обыкновенное
любопытство.

Из одного из дворов выбежала собака - грустная, симпатичная гончая -
и побежала рядом с ним, как старый добрый товарищ.

Блейн вышел на перекресток и слева увидел группу небольших торговых
зданий.

У порога одного из них сидело несколько человек.

Он и гончая свернули в их сторону. Когда они приблизились, сидящие
молча подняли на него глаза.

- Доброе утро, господа, - поздоровался он. - Не подскажите ли, где я
могу найти человека по имени Эндрюс?

- Я Эндрюс, - ответил один из них после секундного молчания.

- Я хотел бы побеседовать с вами.

- Садись и разговаривай со всеми, - сказал Эндрюс.

- Меня зовут Шепард Блейн.

- Кто ты, мы знаем, - остановил его Эндрюс. - Нам стало это известно,
как только лодка причалила к берегу.

- Ну да, конечно, - согласился Блейн, - я мог догадаться.

- Вон того зовут Томас Джексон, рядом с ним сидит Джонсон Картер, а
вон тот - Эрни Эллис.

- Рад со всеми вами познакомиться, - сказал Блейн.

- Присаживайся, - пригласил Томас Джексон. - Ты ведь пришел, чтобы
нам что-то сказать.

- Наверное, мне следует начать с того, что я убежал из "Фишхука".

- Мы немного знаем о тебе, - произнес Эндрюс. - Моя дочь
познакомилась с тобой несколько дней назад. Ты был с человеком по имени
Райли. А прошлой ночью сюда принесли тело твоего друга...

- Его похоронили на холме, - сказал Джексон. - С похоронами пришлось
поторопиться, но все же это были похороны. Видишь ли, мы его тоже немного
знали.

- Спасибо вам, - поблагодарил Блейн.

- А еще прошлой ночью, - продолжал Эндрюс, - чего-то произошло в
Бельмонте...

- Нам не нравится такой ход дел, - перебил его Картер. - Нас слишком
легко втянуть в любые беспорядки.

- Очень жаль, если это так, - ответил Блейн. - Но боюсь, я несу вам
еще беспокойства. Вам знакомо имя Финн?

Все кивнули.

- Я говорил с ним вчера ночью. И узнал от него нечто, что сам он,
надо заметить, никогда в жизни бы мне не сообщил.

Все ждали, что он скажет дальше.

- Завтра ночью - канун Дня всех святых, - продолжал Блейн. - Вот
тогда-то все и должно начаться.

Он увидел, как люди напряглись, и быстро заговорил дальше:

- Не знаю, как ему это удалось, но тем или иным способом Финн создал
среди паранормальных людей что-то вроде небольшого подполья. Те, конечно,
не подозревают, кто за всем стоит. Для них это псевдопатриотическое
движение, своеобразный протест. Не слишком большого размаха, без особенных
успехов. Но успехи Финну и не нужны. Все, что ему нужно, - это создать еще
парочку прецедентов, продемонстрировать еще несколько "ужасных" примеров.
Это его метод: с помощью примеров будить ярость у толпы.

И это подполье, действует через паранормальных подростков, готовит к
этой ночи несколько паракинетических демонстраций. Удобный случай, сказали
им, показать, что такое паракинетика. Удобный случай свести кое-какие
счеты. Могу себе представить, сколько накопилось неоплаченных счетов.

Он сделал паузу и взглянул на окаменевшие от страха лица.

- Вы должны представлять, как подействуют дюжина - всего дюжина -
подобных демонстраций на воображение обывателей всего земного шара, если
Финн преподнесет их должным образом.

- Их будет не дюжина, - тихо произнес Эндрюс. - По всему миру их
может быть, сотня, а может, даже несколько тысяч. И на следующее утро нас
сметут с лица земли.

- А как тебе стало это известно? - взволнованно наклонился к ему
Картер. - Такое Финн мог рассказать только своему сообщнику.

- Я обменялся с ним разумами, - объяснил Блейн. - Есть такой прием, я
ему научился на другой планете. Я вложил в него матрицу моего разума, а
взамен взял копию его. Вроде копировальной бумаги. Трудно себе
представить, но это осуществимо.

- Вряд ли Финн тебе благодарен за это, - заметил Эндрюс. - Заполучить
себе в мозги такой беспокойный разум, как твой!

- Да, Финн выглядел несколько огорченным, - согласился Блейн.

- Подростки будут изображать из себя чертей, - произнес Картер. - Они
будут распахивать двери. Переносить автомобили. Разломают какие-нибудь
сараи. Ну, и всякие потусторонние вопли, разумеется.

- На этом и строится расчет, - подтвердил Блейн. - Вроде бы обычные,
традиционные шалости на День всех святых. Но для пострадавших это будет не
просто озорство. Они решать, что все силы ада вышли из тьмы и обрушились
на мир. Повсюду им будут видеться призраки, черти и оборотни. И так
хорошего мало, а если учесть больное воображение напуганных обывателей...
Наутро будут рассказывать о кишках, намотанных на забор, о перерезанных
глотках, о похищенных девочках. И всякий раз это будет не там, где
рассказывают, а где-то неподалеку. И люди будут верить. Верить в любую
небылицу.

- Тем не менее, - заметил Джексон, - мы не можем слишком сурово
осуждать наших детей, решившихся на это. Вы представить себе не можете,
мистер, что им пришлось повидать. Их презирают и унижают. Едва вступив в