Чтение 35–й страницы книги ~Маг-целитель~

худо-бедно прокормиться. А все остальное бейлиф королевы отбирает!

Несколько мгновений я сидел, не шевелясь, потом заставил себя
расслабиться и проговорил:

- Но тогда выходит, что налоги у вас очень высокие.

- Налоги? При чем здесь налоги? Да у нас просто-напросто все отбирают.
Оставляют лишь жалкие крохи, чтобы мы с голоду не перемерли, да еще
маленько, чтоб было что на будущий год засеять. Вот и все! И каждый раз
отбирают все больше. Ведь я уже два года не могу собрать хмеля, чтобы пивка
сварить! У нас крошечный огородик, с него и кормимся. Да и то кое-как, ведь
три пятых овощей уходит королеве, а нам-то всего две пятых остается!

Мне вдруг стало ужасно жалко беднягу. Но Унылик начал угрожающе рычать, а
Жильбер встал, вынув меч из ножен, и объявил:

- Если это так, то мой долг сквайра велит мне... И в это мгновение с
треском распахнулась дверь. То есть даже не распахнулась - нет, она упала
вовнутрь, и в таверну ввалилось с десяток дюжих молодцов в стальных шлемах и
кожаных камзолах. Они размахивали алебардами и орали:

- Наружу! Все выходите на улицу! Все до одного на площадь!

- Эт-то еще что такое? - возопил один из них, завидев Жильбера с мечом. -
Ты собирался драться с людьми бейлифа королевы? А ну, Байнер, прикончи его!

Но тут на ноги поднялся Унылик и оглушительно взревел.

С секунду солдаты ошарашенно смотрели на него. А потом ломанулись к
выходу, толкая друг дружку.

- Это нездешние! Они пришли ко мне без спросу! - верещал хозяин,
увязавшись за солдатами. - Я им говорю: нету у меня еды, а они...

Его причитания привели только к тому, что главный громила рассвирепел и
гаркнул:

- А ну, заткни глотку! Странники нам ни к чему - нам ведено только
местных привести! Так что топай да помалкивай!

И он поторопился выйти, а за ним выскочили солдаты, окружившие
трактирщика и заодно нас с Фриссоном.

Поэта стиснули со всех сторон, и он спросил у меня сдавленным шопотом:

- Господин Савл, а зачем это мы пошли с солдатами?

- Просто мне любопытно, - шепотом отозвался я. - Но меня-то могут сразу
распознать - одет я не по-здешнему. Тогда, наверное, прогонят. Если так
выйдет, ты побудь там, а потом возвращайся и мне все расскажешь.

- Если получится... - прошипел Фриссон и затравленно оглянулся.

Вот ведь потеха! Да ведь Фриссон тут, может быть, самая опасная персона,
а как напуган! Не без труда, конечно, но все же мне удалось унять свой
непобедимый сарказм.

Солдаты отвели нас на деревенскую площадь. Туда же согнали примерно около
сотни мужчин, женщин и детей. На площади полыхал костер, около которого
выстроилось еще с десяток солдат, а перед строем прохаживался невысокого
роста плечистый мужчина в длинном черном балахоне, расшитом астрологическими
знаками. Он так ухмылялся, глядя на сгоняемых на площадь людей, словно это
зрелище доставляло ему невыразимое удовольствие. Наконец солдаты пригнали
всех до единого. И мужчина, брызжа слюной, выкрикнул:

- Вы не уплатили подати!

Толпа издала дружный испуганный стон, и вперед выступил трактирщик.

- Нет, бейлиф Клаут, мы уплатили. Мы все-все уплатили.

- И ты знаешь, что мы все уплатили, - крикнула какая-то старуха. - Да как
же ты можешь? Ты здесь вырос, а сам...

- Да, я здесь вырос. Здесь, где меня все презирали, где в меня тыкали
пальцами! - рявкнул в ответ Клаут, сверкая глазами. - Тупицы! Вы не видели,
вы не могли видеть, какой великий человек скрывается во мне! Зато это увидел
шериф и сделал так, что я получил власть над всеми вами!

- И ты каждый год увеличиваешь подати! - жалобно воскликнула женщина.

- Да, королева вечно недовольна, - парировал Клаут. - Верно, вы уплатили
подати с каждой души и с каждого двора, но не уплатили за всю деревню!

- Подать за деревню?! - Вперед выступил старик с длинной седой бородой. -
Да я о такой и не слыхивал!

- Считай, что теперь услыхал! Шериф велел мне собрать с вас столько,
сколько мне заблагорассудится.

- Себе ведь он тоже что-то в карман кладет? - шепотом спросил я у
Фриссона.

- Так полагается, - шепнул он мне в ответ.

- ...Так что придется вам уплатить налог со всей деревни. Так
распорядились шериф и сама королева! Десять золотых! Платите! Платите
побыстрее то, что задолжали!

- Но у нас нет больше денег! - простонала женщина. - Ты давным-давно
отобрал у нас все, до единой монетки!

- Тогда я заберу коров, свиней, пшеницу, фрукты! Но вы заплатите, все
равно заплатите, а не то я сожгу вашу деревню дотла!

Люди задохнулись от ужаса. Клаут злорадно пожирал их глазами.

- А когда я был малышом, вы надо мной потешались, потому что я был
смешной, странный! Потом, когда я стал юношей, не было девицы, которая не
хохотала бы надо мной, не обзывала меня карликом и уродом. Ну, так смейтесь
же теперь! Потешайтесь! Теперь моя очередь смеяться, и королева мне в этом
порукой!

Толпа глухо зароптала и утихла.

- Нету, говорите, ни монетки? - крикнул Клаут. - Ну, тогда поджигайте! -
И он махнул рукой своим солдатам.

Те выхватили из костра факелы и принялись вертеть ими над головами. Пламя
бешено завывало.

Но вот послышался еще какой-то вой или рев - из таверны вывалился Унылик,
а за ним шагал Жильбер, сверкая обнаженным мечом.

- Это еще что за чудище? - вскричал Клаут.

- Да это мой приятель, - пояснил я, шагнув вперед. - Понимаете, мы не
местные.

Клаут развернулся и вперил в меня злобный взгляд, - Ты? Ты кто такой?

- Не местные мы. Путешественники, - ответил я как можно более небрежно. -
Зашли в таверну перекусить, но, похоже, у них дела наперекосяк - никакой еды
не оказалось. Ну, вот мне и стало интересно. Пожалуй, я бы не прочь узнать
подробности.

- Тебя послала королева! - в испуге крикнул Клаут.

- Я ничего такого не говорил! - Я решил особо не отпираться. - Хотелось
бы заглянуть в ваши книги.

- В книги? - Тут Клаут мертвенно побледнел, а толпа благодарно зароптала.

- Ну да, приход там, расход... Чтобы мы все убедились - уплатила деревня
свои подати или нет! Ну, давай, неси книги, да побыстрее!

- Ты не имеешь никакого права требовать этого! - огрызнулся Клаут.

А у меня за спиной возник Унылик. Он громко рычал, и в животе у него не
менее громко урчало.

- Да, я всего-навсего посторонний, любопытствующий посторонний. Можешь
считать меня заезжим волшебником, обратившимся с просьбой оказать ему
профессиональную любезность.

Клаут боязливо глянул на Унылика. Похоже, пороха у него явно не хватало,
чтобы спорить со мной. Он только побледнел еще сильнее и рявкнул одному из
солдат:

- Принеси гроссбух!

- Покашеварь в его книге! - шепнул я Фриссону. Он глянул на меня так,
словно я умом тронулся.

- Что ты сказал, господин Савл?

- Накропай стишков: чтобы там говорилось, что записи в его книге лживые.
И побыстрее!

Фриссон изобразил губами букву "О" и отвернулся. Он уже вынул угольный
карандаш и кусок пергамента.

Солдаты собирались с духом и просто собирались в кучку перед Уныликом, а
тот ухмылялся и облизывался. Вояки дрогнули. Те, что стерегли местных
жителей, начали сбиваться в кучки. Получив свободу передвижения, некоторые
из крестьян удрали домой.

Наконец гроссбух оказался в руках Клаута. И тот отдал его мне.

- Вот, - фыркнул он. - Смотри. Тут записан каждый год, уплаченный
крестьянами. Сам убедишься - Ни один не уплатил мне больше положенного по
закону! У меня за спиной усиленно бормотал Фриссон. Я пролистал несколько
страниц назад и нахмурился.

- А с какого места начинаются твои записи?

- С тридцать первой страницы, - ответил Клаут. Я нашел эту страницу,
заметил перемену почерка и еще я заметил коекакие изменения в самой манере
ведения записей. На первый взгляд ничего такого особенного... вот пошли
римские цифры... вот две близко стоящие I превратились в V, а вот две V
слились в X, ну и так далее.

Понимаете, в римских цифрах я не очень силен, поэтому и не сразу
догадался, что к чему. Выходило, что они и вправду жутко громоздкие,
неуклюжие. А мне и в голову не приходило, какой поистине божественный
подарок нам преподнесли арабы, когда изобрели ноль, а с ним и всю десятичную
систему! Просматривать записи было бы легче, если бы они велись по системе
двойной бухгалтерии, а тут передо мной просто тянулись ряды цифр. О, я
только сейчас оценил работу тех, кто за меня производил расчеты по чековой
книжке. Представляю, если бы мне пришлось это делать самому.

Я тянул время - переворачивал страницы, отражавшие трехлетнюю службу
Клаута. Он начал психовать - беспокойно переступал с ноги на ногу. А толпа
тем временем уже успела прилично поредеть. Наконец Клаут не выдержал.

- Ты что, будешь каждый день там проверять?

- Нет. Я смотрю на последние дни. Каждый житель деревни уплатит больше,
чем должен. Кто на пенни, кто на десять. Переплата с лихвой покрывает то,
что деревня должна уплатить скопом.

Несколько секунд Клаут лупал глазами, потом вырвал у меня книгу и
принялся делать какие-то подсчеты. Он отлистывал страницу за страницей
назад, и глаза его раскрывались все шире и шире.

- На самом деле, - заключил я, - выходит, это ты кое-что задолжал